Огненная тень

Сверху, над нами, Хромой и его банда прогрохотали к тому месту, где лежала развалившаяся телега. Лошади всё ещё кричали от боли и ужаса.

Началось.

Крики, визг, умирают люди. Шипение и рёв колдовских заклятий. Я и не думал, что у Немого есть какие-то шансы, но он вызвался сам. Телега предназначалась для того, чтобы отвлечь Хромого и дать нашим людям возможность незаметно подобраться к нему поближе.

Когда мы выскочили на открытую местность, сзади всё ещё был слышен приглушённый расстоянием шум драки.

— Не всё так плохо, — прокричал я, — Иначе это кончилось бы гораздо быстрее.

На самом деле я не чувствовал такого оптимизма, как пытался изобразить. Мне не хотелось, чтобы эта драка продолжалась дальше. Я бы предпочёл, чтобы они нанесли быстрый удар и вывели Хромого из строя, заставив его отойти к таверне зализать раны.

Мы загнали лошадей в сарай и направились в своё укрытие.

— Знаешь, — пробормотал я, — мы бы сейчас здесь не были, если б Ворон прикончил его, когда у него была такая возможность.

Давно, давно я участвовал в захвате Шелест, когда она пыталась переманить Хромого на свою сторону. Так вот, у Ворона была фантастическая возможность расправиться с ним. Ворон не смог, хотя и имел свои счёты с этим Поверженным. А теперь по его милости мы никак не можем от него отделаться.

Ростовщик зашёл в свинарник, где мы установили наскоро сработанную лёгкую баллисту, бывшую частью нашего первоначального плана. Гоблин произнёс какое-то простенькое заклинание и принял вид борова, такого же, как и все остальные в свинарнике. Я вообще хотел, чтобы он держался от баллисты подальше, так как сомневался, что она нам понадобится.

Мы с Гоблином взбежали наверх, чтобы наблюдать за дорогой и опушкой леса на востоке. Если Немой оторвётся от преследования, он должен лесом пробраться на опушку, чтобы посмотреть, что творится в таверне. Я надеялся, что кто-нибудь из людей Хромого повиснет на хвосте у южан. Я не говорил им об этом, но молил бога, чтобы у них хватило чувства разума не останавливаться ни на секунду

— Вон! — сказал Гоблин. — Это Немой. Ему удалось.

Вскоре показались люди. Мне было не разглядеть, кто из них кто.

— Только трое, — пробормотал я. Значит, четверо остались там. — Проклятье!

— Сработало, — сказал Гоблин. — Иначе они бы вообще не появились.

Это меня не успокоило. Мне не часто приходилось командовать, и я был не сильно опытен в таких делах. Я не знал, что делать с ощущениями, которые возникают, когда ты знаешь, что люди погибли, пытаясь выполнить твои приказы.

— А вот и эти.

Из леса выехали всадники. Они двигались по дороге на Трясину.

— Шестеро, — сказал я. — Нет, семеро. Должно быть, они не погнались за теми ребятами.

— Похоже, всем им сильно досталось.

— Фактор неожиданности. Хромой с ними? Можешь сказать?

— Нет. Вон тот… Это Аза. Чёрт, да это же старина Шед, на третьей лошади, а следом — хозяин таверны.

Немного лучше. Они потеряли половину своих, а я — двоих

— А что будет, если Хромой не с ними? — спросил Гоблин.

— Что будет, то будет

Немой уже исчез с дальней опушки.

— Он там, Каркун. Рядом с хозяином таверны. Такое впечатление, что он без сознания.

На такое я и не смел надеяться. Хотя пока действительно было похоже, что Поверженный отключился.

— Идём вниз.

Через трещину в ставне я увидел, как они въехали на двор. Единственным целым и невредимым человеком среди них был Аза. Руки его были привязаны к седлу, а ноги — к стременам. Один из людей слез с лошади, развязал Азу и, приставив к нему нож, заставил помочь спешиться остальным. Да, все они достаточно сильно пострадали. У Шеда вообще был такой вид, что казалось, он давно уже должен был умереть. С хозяином таверны было немного лучше. Просто сильно поколотили.

Они заставили Азу и хозяина таверны снять Хромого с лошади. Тут я чуть не вскрикнул. Поверженный почти полностью потерял правую руку. У него было ещё несколько серьёзных ран. Но он, без сомнения, оклемается, если получит возможность спокойно отлежаться под охраной своих людей. Поверженные — суровые ребята.

Аза с толстяком направились к двери. Хромой обвис как мокрая тряпка. Человек с ножом толкнул дверь.

Хромой очнулся.

— Нет! — пискнул он. — Ловушка!

Аза с толстяком бросили Хромого на землю. Закрыв глаза, Аза метнулся в сторону. Хозяин таверны резко свистнул, и свора его собак с шумом выскочила из сарая.

Гоблин с Одноглазым выпрыгнули на улицу. Я рванулся к Хромому, пытавшемуся подняться на ноги.

Мой клинок вонзился в плечо Поверженного над обрубком правой руки. В воздухе мелькнул его единственный оставшийся кулак, и я получил удар в живот.

Воздух вырвался из моей глотки подобно взрыву. Я едва не отключился и осел на землю, держась руками за пузо и уже почти не воспринимая окружающую обстановку.

Собаки, добравшись до людей Хромого, с дикой яростью принялись их терзать. Несколько псов бросилось на Поверженного. Хромой наносил кулаком удары, каждый из которых оказывался для очередной собаки смертельным.

Одноглазый с Гоблином обрушили на Хромого всё, что у них было. Но тому их колдовство оказалось не страшнее летнего дождика. Поверженный без труда отбил их атаку и, вмазав Одноглазому, развернулся на Гоблина.

Гоблин побежал. Хромой, шатаясь, поковылял за ним. Уцелевшие мастифы повисли у него на спине.

Гоблин метнулся к загону для свиней, но не добежал и растянулся в грязи, поскользнувшись. Хромой навис над ним, подняв кулак для последнего смертельного удара.

Копьё Ростовщика пробило ему грудную клетку и на три фута вышло из спины. И вот он стоит, шатаясь, маленький истерзанный человек в коричневом, держится рукой за копьё. Казалось, всё его внимание сосредоточилось на этом снаряде. Гоблин откатился в сторону. А Ростик в сарае снова зарядил баллисту, и из ворот вылетело ещё одно копьё.

Бух! На этот раз копьё полностью прошло через Хромого насквозь. Удар сбил Поверженного с ног. Собаки добрались до его глотки.

Мне удалось вздохнуть. Я поискал глазами свой меч. Тут я понял, что из зарослей смородины, которые были в двухстах футах к северу, доносится какой-то треск. Вокруг туда-сюда с рычанием бегала одинокая собака… Аза. Больше ему спрятаться было негде.

Я наконец поднялся. Толстяк помог встать на ноги Одноглазому, потом подхватил чей-то меч, и втроём мы окружили Хромого. Он лежал, извиваясь в грязи. Его маска сбилась на сторону, и нашему взору открылось обезображенное лицо Поверженного. Он не мог поверить в то, что произошло. Хромой слабо отмахнулся от собак.

— Всё напрасно, — сказал я ему. — Бумаг здесь давно уже нет.

— А это за моего брата, — произнёс толстяк и взмахнул оружием.

Но хозяину таверны так здорово уже досталось, что он почти не мог двигаться и практически не нанёс вреда Поверженному.

Хромой попытался ответить, но у него уже ничего не осталось. Он понял, что умирает. После всех прошедших веков. После того, как ему удалось пережить Белую Розу и гнев Леди, когда он предал её в Облачном Лесу.

Его глаза закатились, и я понял, что он взывает мамочку о помощи.

— Убейте его, скорее, — сказал я. — Он зовёт Леди.

Мы начали рубить и кромсать. Собаки рычали и рвали мясо зубами. Но он упорно не хотел умирать. Даже когда мы совсем выбились из сил, Хромой продолжал подавать признаки жизни.

— Давайте оттащим его на задний двор.

Мы так и сделали, и там я увидел Шеда, который лежал на земле рядом с теми, кто был когда-то частью Чёрной Гвардии. Я поднял глаза на заходящее солнце и увидел, что к нам приближается Немой. За ним следовали Хагоп с Масляным. Я испытал удовольствие от того, что эти двое выжили. Насколько я их помню, они всегда были лучшими друзьями. Невозможно себе такое представить, что один уцелеет, а другой — нет.

— А Вол — всё?

— Да, — сказал толстяк. — И он и Шед. Это надо было видеть. Они выскочили на дорогу и стащили колдуна с лошади. Вол оттяпал ему руку. Они вдвоём убили четверых.