Страница 6 из 13
Командир Еруппе также заверила меня, что к тебе хорошо относятся, но откуда мне точно об этом знать? Когда Нэрбу пришел ко мне забрать письмо, он сказал, что не сумел ничего выяснить о том, в каких условиях тебя содержат, и, что важнее, о твоем здоровье. Когда ты упомянула о том спуске с гор на Чандриле, я сразу же вспомнил о той экспедиции и о том, как нам помогло выжить твое знание дикой местности. Помнишь ли ты столь же отчетливо, как и я, ту пещеру — сталактиты, падающие капли воды, невероятный вид на ледник? Хорошее тогда было время — настоящие приключения! И как нам всегда удавалось выбираться из любых переплетов, мы выберемся и из этого. Нужно лишь держаться и верить.
Лира вновь оторвалась от письма, невольно погрузившись в воспоминания. Это было так похоже на Галена, который в своей обычной манере не договаривал до конца. Своим выживанием они тогда были обязаны в не меньшей мере ему, чем ей. Даже с поврежденным коленом он разводил огонь, помогал готовить еду, топил снег. Он постоянно себя недооценивал, преуменьшая свою врожденную силу и способности. Лира вспомнила, как впервые увидела его на Эспинаре, подумав: «Будь в этом парне чуть больше магнетизма, все металлические предметы полетели бы через комнату и начали к нему прилипать...»
Она вернулась к письму.
На этот раз я в полной мере ответствен за случившееся, в отличие от Чандрилы, где на самом деле не было моей вины — скорее я готов обвинить дешевые крепления. Тебе не хотелось лететь на Валлт, и сейчас я понимаю, что мне стоило тебя послушать. Рано или поздно Валлт все равно встал бы на сторону сепаратистов, и мне следовало это предвидеть. Что ж, возможно, я и впрямь это предвидел, просто отказывался признавать. Естественно, во имя науки, к тому же — ты наверняка согласишься — за последние месяцы у нас сложились дружеские отношения кое с кем из местных. Ну и само собой — исследования кристаллов, открытия, которые совершила наша группа... В данный момент неизвестно, каковы пределы их возможностей, но энергии наверняка хватит, чтобы снабжать целые континенты, может, даже целые планеты. Мне не терпится вернуться на базу, чтобы продолжить работу. Научная работа — единственная, которую я умею делать, и я полон решимости обеспечить тебя и нашего ребенка. Я крайне сожалею, что этой возможности меня сейчас, похоже, лишили.
Но снова — хватит обо мне!
На самом деле больше всего мне не терпится тебя обнять, и я готов на все ради того, чтобы быть рядом с тобой, когда появится на свет наше дитя. Командир Группе постоянно повторяет, что в моих руках ключ к нашей свободе. Все зависит лишь от моего согласия работать на сепаратистов вместо «Зерпена». Все ложные обвинения в шпионаже будут сняты, и мы сможем вернуться к той же жизни, какая была у нас всего несколько недель назад. И потому я вынужден спросить тебя: следует ли мне просто согласиться на их условия? Я готов это сделать — ради тебя, ради нашей еще не родившейся дочери. От тебя требуется лишь одно слово. Принимая решение, будь уверена, что разум мой по-прежнему свободен. Даже вдали я думаю о тебе, и буду думать, пока мы вновь не окажемся вместе.
С любовью.
Нахмурившись, Лира положила письмо рядом с собой на подушку. Гален прекрасно знал, что она никогда не потребует от него поступать вопреки его принципам. Но хотя попытка снять с себя ответственность, переложив ее на жену, могла показаться коварной уловкой, Лира понимала — он прекрасно знал, что имеет в виду. Снова взяв письмо, она перечитала его, и когда дошла до конца, глаза ее наполнились слезами. Но несмотря на всю боль, письмо было первым, которое она получила от Галена за все годы, и это согревало ей душу.
Ассис внезапно очнулся.
Его оптические датчики зафиксировали, что солдат-валлти с длинными, украшенными драгоценными камнями усами снял с него ограничитель, который установил другой солдат... 27 местных дней, 18 делений и 6.23 фрагмента назад.
Он все так же находился внутри входа в куполообразный ангар, где угодили в сеть доктор Эрсо и Лира. Корабль корпорации «Зерпен» стоял на ледяной корке, образовавшейся за время, прошедшее после их пленения.
Вокруг корабля кружили несколько солдат, изо ртов которых на морозном воздухе вырывались облачка пара. Один из них явно слышал, как Ассис включился и запустил самодиагностику, но не уделил этому никакого внимания. Сделанные из сплава конечности Ассиса от холода стали слегка хрупкими, реле и токоведущие части разогревались медленно.
В соответствии с запрограммированными доктором Эрсо командами, датчики TDK-160 начали поиск устройств, с которыми он мог бы установить связь. Обнаружив гиперпространственный передатчик корабля, он вступил с ним в оживленный диалог.
Пока они общались друг с другом, искусственный интеллект Ассиса перебирал возможные сценарии его дальнейшей судьбы после того, как валлти станет ясно, что он выполнил задание доктора Эрсо. Один из сценариев заключался в полном стирании памяти и перепрограммировании, другой — в полной разборке и отправке на переработку, третий — в благодарности со стороны тех, кому он служил и кому принадлежал.
Установив контакт с комплексом гиперпространственной связи корабля, Ассис передал аудио- и видеоданные об аресте доктора Эрсо и захвате исследовательской базы лояльными к новому правительству Валлта солдатами, которые передатчик, в свою очередь, отправил соответствующим адресатам одним пакетом.
Все это произошло в мгновение ока.
3
СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ
НА СТОЛЬ густонаселенной планете, как Корусант, где список гостей закрытого мероприятия мог насчитывать десятки тысяч имен, собрание полутора сотен представителей различных рас, происходившее в зале стратегического планирования на вершине Центра военных операций Республики, поднимало определение «ограниченного доступа» на новые высоты. Меньше стандартного года назад, до начала войны и все еще приводившего в трепет обретения Республикой Великой армии солдат-клонов, само упоминание о Консультативном стратегическом совете считалось бы всего лишь очередной уловкой членов Сената, желавших разжиреть на денежных потоках из распухшей республиканской казны. Теперь же, в свете разведывательных данных о состоянии военной машины сепаратистов, роль данного совета считалась — как минимум для посвященных — ключевой в противостоянии Республики с Конфедерацией Независимых Систем.
Лейтенант-коммандер Орсон Кренник, в значительной степени отвечавший за перестройку и расширение здания, сидел в среднем ряду между круглой сценой зала и многоярусными балконами, зарезервированными для немногих избранных сенаторов и представителей промышленных картелей, сохранявших верность Республике: Кореллианской инженерной корпорации, верфей Куата, «Звездолетов Рендили» и им подобных. Кренник, которому недавно исполнилось тридцать, был среднего роста, с голубыми глазами, тонкими губами и волнистыми светло-каштановыми волосами. Недавно переведенный из Инженерного корпуса в Специальную группу по вооружениям, входившую в состав совета, он носил тот же белый мундир, что предпочитали некоторые представители разведки и служб безопасности.
Места в зале не распределялись в соответствии со званием, расой или степенью важности, и Кренник был полон решимости подобраться поближе к кулисам сцены, где перед изогнутой стеной, выходившей на южную часть широко раскинувшегося Сенатского округа Корусанта, сидел вместе с несколькими своими броско разодетыми ключевыми советниками правая рука Верховного канцлера Палпатина, Мае Амедда. За месяцы, прошедшие с начала еженедельных совещаний, Кренник сумел приблизиться к своей цели на десять рядов и не сомневался, что достигнет ее к первой годовщине битвы на Джеонозисе.
Среди присутствовавших в зале были и те, кто в форме, и те, кто в штатском. Слева от Кренника расположился начальник Флотской разведслужбы, а справа — директор КОМСОР, Комиссии по сохранению Республики. На других местах можно было увидеть высокопоставленных военных, инженеров-строителей, проектировщиков космических кораблей, физиков-теоретиков и экспериментаторов. Многие из них не были людьми — часть их пребывала в резервуарах с жидкостью или дыхательных масках, снабжавших их естественными для их родных планет атмосферными газами. Кренник знал некоторых ученых по совместной работе в Управлении военного производства, других же — лишь по их репутации.