Страница 37 из 54
Я смотрю на Рáхоша.
С задумчивым выражением на лице он прикасается к моему подбородку.
— Не делай все сложнее, — предостерегает Хэйден.
Рáхош просто поглаживает мою челюсть.
— Мы пойдем с вами.
Потребовалось около часа, чтобы вернуться в маленькую уютную пещерку, которую мы с Рáхошем последнее время называем домом. Аехако — единственный, кто говорит, увлекшись веселым монологом. Рáхош не произносит ни слова, и Хэйден тоже. Я веду себя тихо, потому что наблюдаю за всеми ими тремя и пытаюсь понять, что меня ждет.
Суть в том, что они — инопланетяне. Их культура отличается от моей, и что на первый взгляд может показаться безгрешным, впоследствии может оказаться серьезной проблемой. Поэтому я внимательно наблюдаю и стараюсь схватывать все на лету.
Следует отдать им должное, так как, пока мы идем, говорят они на английском, поэтому я не чувствую себя одинокой. Аехако крайне удивлен, увидев нашу пещеру, и хлопает Рáхоша по спине за то, что он устроил для себя такое уютное местечко «прямо у них под носом». Однако, Рáхош не выглядит таким уж радостным. Он довольно хорошо скрывает свои эмоции, но я ощущаю его глубочайший гнев и разочарование из-за крушения его надежд.
— А это что такое? — спрашивает Аехако и берет в руки мой лук.
— Это оружие, — говорю я ему, беру лук и перекидываю себе через плечо, пока мы собираем наши вещи. Прослеживаю, чтобы взять не только его, но и колчан, полный костяных стрел. — Я пользуюсь им во время охоты.
— Охоты? — он сводит брови. — Но ты ведь женщина. Недопустимо, чтобы ты охотилась.
— Я что, не туда свернула и приземлилась на планету женоненавистников? — спрашиваю я. — Черт возьми, я имею право охотиться! Вы что думаете, дикие животные придут в бешенство, что у меня женские прелести, которыми я пытаюсь их выманить как какая-то порнозвезда? Что…
Рáхош успокаивающе кладет свою руку мне на плечо.
— Женщины моего племени не охотятся, не забыла? Их слишком мало.
Я фыркаю.
— Ну, с этим дерьмом мы еще разберемся. У вас, вообще-то, уже больше нет перевеса в численности трое к одному.
И я устраиваю целое шоу, демонстративно поправляя лук у себя на плече, при этом прожигаю взглядом Аехако и Хэйдена.
Аехако лишь смотрит, и на его лице отражается замешательство.
Из нашей маленькой пещеры мы упаковываем оставшуюся еду, шкуры и собираем наши кожаные мешки с водой. Я сворачиваю в рулон оставшиеся шкуры, и когда пещера полностью убрана, то в последний раз осматриваюсь вокруг. Меня терзают душевные муки, что мы уходим отсюда. Я с нетерпением жду новой встречи с Джорджи, Кайрой и остальными людьми, но должна признаться, что жить в этой пещере было довольно… здорово. Уютно. Уединенно.
А мне очень даже нравилось находиться здесь с Рáхошем. Я привязалась к этому здоровенному дурню. Как только моя жизнь налаживается, опять надо переезжать. Я так страстно жажду местечко, которое могла бы называть домом.
Но когда Рáхош берет меня за руку, чувство потери исчезает. Вместо того, чтобы чувствовать себя вынужденной покинуть свой дом, я чувствую лишь смутное раздражение, что наша маленькая идиллия прервана именно тогда, когда все только начинало становиться фантастически сексуальным.
Инопланетяне обломали весь кайф. Проклятие!
***
Какое-то время мы идем в направлении заходящих солнц. Кажется, мы движемся на запад, за исключением того, что так было бы на Земле, а это место — определенно не Земля. Мы достигаем маленькую рощицу и разбиваем лагерь, когда небо уже становится розовым с прослойками оранжевого. Пока мы шли, Аехако собирал навозные кусочки для топлива, и теперь имеет дорожную сумку, набитую ими.
Может… и к лучшему, что я не пожала ему руку.
Мы устраиваемся на ночь вокруг костра, и Хэйден тут же отправляется прочь к ближайшей возвышенности, сказав, что он первый стоит на страже. Это меня устраивает. Он точно не весельчак, к тому же у меня остался Рáхош на случай, если мне захочется побыть с кем-то, кто тихонько кипятится.
Когда я сажусь вблизи костра и оборачиваю вокруг себя свой плащ из шкур, Рáхош хватает свое копье и наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб.
— Я отыщу для тебя немного свежего мяса.
— Ладно, но… — я наблюдаю, как он покидает маленький лагерь, и теперь остались только мы с Аехако, который подкидывает в огонь очередной кусок навоза. Я окидываю его хмурым взглядом. — Ты не собираешься гоняться за ним?
— Зачем? — Аехако спокойно пожимает плечами. — Он вернется. Ты же здесь.
Ааа. Значит их целью был не Рáхош. Это — я. Поняла. Все-таки он прав. Раз уж я здесь, Рáхош вернется. От одной только мысли об этом у меня сразу теплеет на душе. Что бы ни случилось, Рáхош всегда готов поддержать меня. Я решительно настроена сделать то же самое для него.
Но у меня болят ноги, и приятно посидеть у огня, пусть даже если за его пределами очень холодно и нет какого-либо убежища, позволяющего укрыться от стихии. Я подползаю чуть поближе к нему и приподнимаю мокрые, обутые ноги, чтобы они немного обсохли.
— Расскажи мне, как там остальные. С ними все в порядке?
— Здоровы, насколько это вообще возможно, — Аехако успокаивает меня, и его губы растягиваются в широкой улыбке. Несмотря на сложившуюся ситуацию, этот парень мне нравится. Боюсь, этот парень просто не может не нравиться. — Твои подруги принесли огромное счастье нашим людям, — говорит он. — Долгое время мы считали, что пара — всего лишь мечта, а теперь эта мечта осуществляется для многих.
Его слова вызывают во мне желание, чтобы Рáхош был здесь. Я пристально разглядываю деревья, однако моя «пара» — я до сих пор пытаюсь примириться со всей этой ситуацией — выпускает пар, охотясь за ужином.
— Это радует.
— Мы все теснимся в наших пещерах, словно пернатые звери в снежную бурю, но, несмотря на это, никто не жалуется.
— Ммм. Ты в курсе, у кого-нибудь завибрировала вошь?
— Резонировала?
— Ага, именно это слово, — не сомневаюсь, что Рáхош уже говорил мне его, но также он говорил и такие словечки, типа «моя-моя-моя-моя» и «твое влагалище полно моим семенем», поэтому рядом с этим парнем я должна подбирать слова тщательно. — Кто-нибудь уже резонировал?
— О, конечно, — он ворошит огонь. — Джорджи, о которой ты, конечно, знаешь. Пашов и Стейси сразу же стали резонировать друг для друга, и мне кажется, что даже до того как, ее кхай был внедрен внутрь нее. Меня удивляет, что ты этого не слышала.
Он посмеивается.
— Ммм, — я снова повторяю, потому что мои воспоминания о той ночи сводятся к тому, что я говорю «нет», отказываясь от воши, а Рáхош наступает на меня, чтобы удерживать меня на месте и заставить меня принять ее. Это были не самые лучшие мгновения в жизни большого парня. Однако, моя предательница вошь мурлычет при мысли о Рáхоше, а я рассеянно потираю себе грудь. — Я не очень хорошо помню Стейси. Она не та, которая склонна кидаться в слезы?
— Она плачет, но теперь уже меньше, когда рядом Пашов, чтобы осушать ее слезы, — он усмехается и откидывается назад, пытаясь расслабиться. — Больше всего плачет Ариана. Она — пара Золая. Он очень переживает из-за того, что она плачет.
— Ну, да, могу себе представить, все это для нее в новинку, — единственные, кто резонировал, это девушки из капсул? — А что насчет Джоси? Или Кайры? Или Тифф?
Он качает головой.
— Для них до сих пор нет резонанса.
— Ооо.
— Они еще молоды, — говорит он. — У них впереди еще много лет. Полно времени, чтобы начать резонировать правильному мужчине.
— Ну-у. И для тебя тоже нет пары?
Он вздыхает, и впервые веселая улыбка у него на губах слегка дрогнула.
— Ни пары, ни семьи у меня все еще нет. У меня тоже еще полно времени впереди, — но он выглядит задумчивым. — Еще есть Марлен с Зэннеком. И Нора с Дагешем.
У Дагеша странное имя — от того, как оно произнесено, складывается ощущение, что средний слог проглотили и заново пережевали. Это определенно не человеческий звук. Так что я просто говорю: