Страница 48 из 151
— Только часть, хотя и большая, — поправил его я, — но остальные — регулярные войска Коса. Кроме того, ваши люди уже совершенно истощены и ослаблены, а ведь им ещё идти до границы дельты. И не забывайте про ренсоводов.
— Семь полков, четыре на юге и три на севере, полны решимости встретиться с врагом даже теперь, — сообщил мне Лабений.
— Откуда такие сведения? — поинтересовался я.
— От отбившихся от их колонн солдат с правого фланга, — ответил он, — мы встретили уже много таких. Кто-то отстал, кто-то заблудился в этих болотах, кто-то отбился в результате нападений ренсоводов.
— А что насчёт левого фланга? — уточнил я.
— Насколько я знаю, они полностью боеспособны, там вообще не было нападений, — сказал офицер.
— В таком случае, я склонен думать, что у прорыва в северном направлении вероятность успеха выше, — высказал я своё мнение.
— Идти на север неблагоразумно, — покачал головой Лабений. — Это удаляет нас от Ара и наших союзников. На севере много сторонников Коса и тех, кто ему сочувствует. Для нас это — враждебная территория. Порт-Кос находится в том же направлении. Кроме того, даже если вырвемся из дельты, то чтобы вернуться к Хольмеску или Ару, нам придётся решать вопрос переправы через Воск.
— Именно по этим причинам, я предполагаю, что на севере косианцев будет меньше, — заметил я.
— Значит, Ты ожидаешь наибольшую концентрацию их войск именно на юге?
— Конечно, — уверенно ответил я. — Ведь они тоже понимают всё то, что Вы мне только что говорили, а, следовательно, ожидают, что вы пойдёте южным маршрутом, чтобы избежать необходимости переправляться через Воск.
— Ну не знаю — не знаю, — задумчиво протянул Лабений.
— Кроме того, южный берег просто более удобен для них, — продолжил я. — Здесь короткие линии снабжения из Брундизиума. Сюда, в случае необходимости, можно быстро перебросить подкрепления из-под Торкадино.
— Честно говоря, я пока ещё не до конца уверен, что косианцев в дельте нет, — признался он, после недолгого молчания.
— Вот только согласятся ли с этим командующие остальными полками? — задал я провокационный вопрос.
— Как знать, — пожал плечами офицер, — но я уверен, что в настоящий момент, они все готовы признать, что дальнейшее преследование становится слишком дорогим удовольствием.
— Возможно, — кивнул я.
Со стороны болот до нас долетало множество разных звуков, хорошо слышимых на погружённом в тишину острове. То рядом с отмелью плеснёт в воде рыба, то проревёт вдали тарларион, то крикнет речная чайка. Только вот чайка ли это?
— Вы тоже теперь планируете выходить из дельты? — полюбопытствовал я.
— Нет, — мотнул головой офицер.
— Почему? — спросил я.
— Потому, что косианцы всё ещё могут быть в дельте, — упрямо заявил он.
— Это маловероятно, — сказал я.
— Мне дан приказ, и он ясен, — ответил он.
— Ну что ж, возможно, это и к лучшему, — пожал я плечами. — В действительности, скорее всего это уже не имеет большого значения.
— Что Ты имеешь в виду? — заинтересовался Лабений.
— Вы изолированы, — ответил я, — вероятно, как и большинство других отрядов оказавшихся в дельте. Я расцениваю ваши шансы на прорыв отсюда как минимальные.
— Ты полагаешь, что мы все обречены? — напрягся он.
— Думаю, что часть ваших людей всё же смогут уйти из дельты, — сказал я. — Я даже подозреваю, что некоторые уже сделали это, возможно даже целые отряды, ещё несколько дней назад. Возможно, даже рассматриваемые нами прежде усилия объединенных полков принесут успех. Давайте надеяться на это, ради спасения Ара.
— Но? — выжидающе посмотрел он на меня.
— Но, я думаю так же и то, что единственная реальная надежда на выход из дельты связана не с действиями крупных соединений, а с индивидуальными действиями отдельных людей или небольших групп, возглавляемых теми, чьих умений и хитрости окажется достаточно, чтобы уклонится встреч с ренсоводами, спрятаться от наблюдателей на тарнах и патрулей Коса. Такие действия, на мой взгляд, имеют большие шансы на удачу. Очевидно, что косианцы не в состоянии держать под наблюдением всю дельту. Они не смогут обследовать каждый островок камыша, каждый стебель ренса. У Коса нет таких сил, чтобы контролировать каждый фут периметра дельты. Да, я думаю, что человек, опытный в ведении партизанской войны, знакомый с методами выживания, уклонения, проникновения и просачивания, действующий в одиночку, двигающийся с предельной осторожностью, смог бы легко уйти из дельты.
— Боюсь, что таких людей наберётся очень немного, — вздохнул Лабений.
— Краснокожие именно такие люди, — сказал я, вспомнив о своих друзьях оставшихся в Прериях, Кувигнаку, Кэнку и Хси.
— Косианцы должны быть в дельте, — прошептал он, спрятав голову в руках.
— Вы следуете своим курсом, потому что боитесь трибунала, позора или бесчестья? — поинтересовался я.
— Нет, — вспыхнул офицер.
— Тогда почему? — спросил я.
— Долг, — ответил он. — Ты можешь понять, что это такое, шпион?
— Я слышал кое-что об этом, — улыбнулся я.
Лабений встал, и пригибаясь ушёл к центру островка, оставив меня в одиночестве. Впрочем, одиночество продлилось недолго, уже через несколько инов ко мне подошёл мой охранник. Он снова заткнул мне рот и надел капюшон на голову, затем толкнул спиной на песок привязал за шею к швартовному колу, опять растянув так, что я не мог даже немного согнуть колени.
— Эх, была бы моя воля, — проворчал он и, не закончив фразу, ушёл к своим товарищам.
Прошедший день в дельте был таким же жарким и душным, как и все предыдущие. Мне казалось, что остальные полки, скорее всего, к настоящему времени должны были попытаться выйти из дельты. Информация, имевшаяся в распоряжении Лабения, возможно, была свежей несколько дней назад. Не исключено, что выходя из болот ещё достаточно свежими, они смогли прорваться. Я был не тем человеком, который мог бы переубедить пехотинца армии Ара.
Как ни странно, но я уже достаточно привыкший к местной духоте, вдруг снова, как несколько дней назад, ощутил, как на меня накатывает какое-то странное угнетённое состояние. Мне снова стало казаться, как будто нечто наполняющее воздух над болотом или живущее в его пределах, что-то тёмное, эфемерное, но в то же время ощутимое физически, чьё присутствие ощущается скрытой угрозой вкладывает свои мысли в мои мозги.
Странное это было чувство.
Внезапно я обратил внимание, что на болотах стало необычно тихо. Я не слышал даже криков речных чаек.
17. Мухи
— А ну стой, тягловое животное! — крикнул мне конвоир.
Конечно же, я сразу остановился, благодаря судьбу за заминку, давшую мне передышку.
Над болотом разносились чьи-то жалобные крики. Я уже слышал, что с левого фланга вернулись разведчики, как и то, какие новости они принесли. Трудно было бы это не узнать, когда их сведения передавались из уст в уста, от одного мужчины другому. В действительности, мне иногда казалось, что солдаты зачастую получали плохие новости даже быстрее своего командира, что происходило потому, что подходя к колонне, разведчики первым делом просили у них о помощи для своих раненых. Как это ни странно, но оказалось, что очень немногие из разведчиков, если таковые вообще имелись, сталкивались с ренсоводами. Можно было даже подумать, что эти таинственные, неуловимые жители дельты необъяснимым образом исчезли, внезапно растворившись в воде.
— Я был знаком с Камиллом! Я знал его! — плакал кто-то.
— А Флавий? Он тоже убит? — требовал ответа другой.
— Я видел, как он упал, — ответил мужской голос.
Похоже, что пару дней назад и по левому флангу нанесли удар почти такими же методами, как и по правому немного раньше. До этого нападения полки, находившиеся слева, шли относительно спокойно, не имея близкого знакомства с тактикой ренсоводов. Многие даже предполагали, что ренсоводы находились лишь справа. Только, судя по крикам, последствия атаки левого фланга, на юге, оказались куда более трагичными чем это было на правом. Возможно, виной тому была меньшая бдительность, всё же отряды левого крыла избежали встреч с какой-либо из деревень ренсоводов.