Страница 135 из 151
— Понятно, — рассмеялся я.
— Ей нравилось выставлять себя перед нами в выгодном свете, — зло сказал Октантий. — Она обожала мучить нас, возбуждать, зная, что всегда оставалась в безопасности и вне нашей досягаемости.
— Значит, Ты была тщеславной рабыней уже тогда, разве не так, Ина? — осведомился я.
— Да, Господин, — признала женщина.
— Но теперь Ты — рабыня на основании закона, — проговорил Октантий.
— Да, Господин.
— Надеюсь, теперь Ты не думаешь, что будешь продолжать оставаться в безопасности от мужчин, — спросил наш ночной гость, — или, что тебе удастся оставаться вне пределов их досягаемости?
— Нет, Господин, — испуганно заверила его Ина.
— Я думаю, Вы можете закрыть её капюшоном, — сказал Октантий, и я накинул капюшон по голову рабыни и снова застегнул пряжки.
— Девять человек, которые могли опознать её, — задумался я. — И сколько их в данный момент поблизости?
— Все, — ответил он.
— Понятно, — сказал я, и направился к костру в сопровождении нашего незваного гостя.
— Раз уж она теперь рабыня, рискну предположить, что вашего заказчика или заказчиков она больше не интересует, — предположил я.
— Напротив, — усмехнулся мужчина.
— Но она — девка с проколотыми ушами, — напомнил я.
— Это должно сделать её только желаннее, разве не так? — спросил он.
— Но только как рабыню, — добавил я.
— Верно, — кивнул мужчина.
— Каков же тогда интерес к ней? — попытался настаивать я.
— Вы хотели бы получить сто золотых монет? — осведомился Октантий.
— Скажем так, я не возражал бы иметь столько золота, — признал я.
— Тогда вам и не стоит так глубоко копаться в этих вопросах, — заметил он.
— И всё же мне любопытно, — сказал я.
— Возможно, некий благотворитель хочет спасти её от неволи, — выдал мужчина совершенно нелогичное объяснение.
— Никто, кто увидел бы её в ошейнике, даже рассматривать не будет вопрос её спасения от неволи, — усмехнулся я.
— Верно, — согласился со мной бывший шкипер.
— Тогда в чём заключается интерес к ней? — не отставал я.
— Завтра я вернусь с деньгами, — бросил Октантий.
— А что, если я не захочу продавать её? — поинтересовался я.
— Тогда я приведу с собой сотню мужчин, — предупредил он.
— Это кажется многовато, — заметил я.
— Наши ресурсы весьма значительны.
— Очевидно, — вынужден был признать я.
— До завтра, — попрощался наш гость, вставая на ноги.
— А как насчёт того, чтобы устроить личное состязание на мечах за неё прямо сейчас? — предложил я.
— Не надо создавать трудности себе и другим, — усмехнулся Октантий. — Завтра Вы можете передать её нам за деньги, или мы возьмем её у вас силой.
— Понятно, — кивнул я.
— И, между прочим, — добавил он, — даже не пытайтесь сбежать. Ваш лагерь находится под наблюдением нескольких из моих людей.
— Я понял, — заверил его я, и мужчина повернулся и направился в темноту.
— Кому Вы собираетесь передать её? — спросил я вслед.
— Я ожидаю, — ответил он, обернувшись, — что передать нужно только её голову.
— Ясно, — сказал я.
— Это должно быть интересно, — усмехнулся он, — предоставить голову бывшей Леди Ины, с проколотыми ушами.
— Несомненно, — пробормотал я вслед уходящему Октантию.
— Ты собираешься продать её ему? — поинтересовался у меня Марк.
— Нет, — ответил я ему.
Юноша удивлённо посмотрел на меня.
— Ты должен исчезнуть, до наступления утра, — предупредил я Марка.
— А что же насчёт тебя? — осведомился он.
— Мне придётся остаться, — развёл я руками.
Марк, не говоря ни слова, выжидающе смотрел на меня.
— Ты слышал нашу беседу? — уточнил я.
— Конечно, — кивнул он.
— Уходи, — приказал я.
— Она — всего лишь рабыня, — напомнил молодой воин.
— Всего тебе хорошего, — сказал я.
Тогда Марк поднялся и покинул лагерь.
46. Ина будет дежурить
— А где Марк? — удивлённо спросила Ина.
Это утро выдалось довольно холодным. Приближался рассвет, но ночная темень ещё не собиралась сдавать своих позиций.
Ночь я спал урывками. Прежде чем лечь спать я раскидал вокруг нашего бивака сухие листья ветки, которые сам же и сушил вчера вечером над огнём. Посмотрел бы я, как получилось бы у того, кто захотел бы приблизиться ко мне, если таковые, конечно будут, сделать это незаметно. В темноте леса, не зная о подготовленных мерах подойти не наступив на них и не поднять тревоги было просто невозможно. Шелест сухой листвы и подобный выстрелу треск ломающихся в ночной тишине веток должен был, предупредить меня о приходе незваных гостей, и моментально привести меня в боевую готовность.
Я посмотрел на женщину, сидевшую на одеяле в моих ногах. На этот раз она была одета в рабскую тунику, которую мы с Марком изготовили из коричневого платья свободной женщины. Под одеялом её лодыжки были перекрещены и скованы цепью. Я не хотел, чтобы этой ночью, пока я спал, она попыталась бы сбежать. Всё равно далеко ей было не уйти.
— Он ушел, — ответил я.
— Я не понимаю, — сказала Ина.
Я снял цепь с её щиколоток.
— Спасибо, — поблагодарила она меня, и я, подтянув её к себе, нежно поцеловал в губы.
— Почему Вы поцеловали меня так? — спросила рабыня.
— Как тебе понравилось спать в ногах мужчины? — вместо ответа, поинтересовался я.
— Это, то место, которому я принадлежу, — признала она, — там, или у бедра мужчины, или на полу прикованной цепью в ногах его постели, любому из таких мест. Но Вы не ответили, почему поцеловали меня, так странно.
— Уже утро, — снова ушёл я от ответа. — Сходи облегчись, рабыня.
— Да, Господин, — сказала она, вставая на ноги и отходя за кусты.
Поднялся и я, мне тоже следовало уделить внимание к подобным надобностям. Возвратившись в лагерь, я обнаружил, что Ина, стоя на коленях, разводила костёр. За время, проведённое в моём плену, особенно после выхода из дельты, она поднаторела в исполнении многих обязанностей и работ, подходящих для женщин. Заметив меня, женщина оторвалась от своего дела и подняла глаза в которых светилось счастье.
— Продолжай работу, рабыню, — бросил ей я.
— Да, Господин, — улыбнулась она.
Я осторожно осмотрелся. Вокруг места нашего бивака было несколько мужчин, но я предположил, что это были не те, кого я ожидал, а просто такие же люди как и я, поставившие свои палатки в лесу по соседству, чтобы провести ночь.
— Господин, — позвала меня Ина, готовя маленькую подставку и неглубокую сковородку для приготовления тарсковых отбивных.
— Что, — откликнулся я.
— А Вы, правда, думаете, что в серёжках я была бы симпатичнее?
— Да, — кивнул я.
— И соблазнительнее? — добавила она.
— Конечно, — заверил её я.
— Они ужасно чувственны, — вздохнула женщина.
— Они будут постоянно возбуждать тебя, — пояснил я, — и Ты будешь выглядеть в них ошеломляюще.
Ина вернулась к своей работе, напевая при этом незамысловатую мелодию, в которой я признал популярную в Аре частушку.
Я полюбовался на неё.
Сейчас её волосы были зачесаны назад, не скрывая её лица. Она выглядела необыкновенно привлекательно в своей импровизированной рабской тунике. Конечно, у этого предмета одежды не предполагалось никакого закрытия снизу. Такие элементы редки в большинстве вариантов одежд рабынь. Отсутствие такого закрытия усиливает их ощущение своей уязвимости, и по-своему является тонким напоминанием того, что они всегда и немедленно находятся во власти их владельцев.
— Почти готово, — сообщила Ина, и положила несколько ломтей хлеба в кастрюлю, поставив её на подставку, чтобы немного подогреть.
— Интересно, сколько высокопоставленных женщин в Аре умеет готовить? — улыбнулся я.
— Откуда бы им знать об этом, Господин, — засмеялась она, — ведь они же женщины такого положения!
— И то верно, — вынужден был согласиться я.