Страница 105 из 123
Командующий повернулся к раненому Марсию, лежавшему поблизости на тюфяке, и приподнявшись на одном локте, наблюдавшему за судом.
— Марсий, — обратился к палачу Амилиан, — Хватит ли у тебя сил, чтобы привести приговор в исполнение?
Мужчина кивнул.
— Сожалеешь ли Ты, Леди Клодия, о своём предательстве? — спросил её командующий.
— Да, всем сердцем, — ответила она.
— Это из-за того, что Ты попалась, — заметил он.
— Да, — не стала оспаривать Клодия. — Но всё не так просто, как может показаться.
— Объясни, — потребовал Амилиан.
— В камере, оказавшись в руках мужчины, я узнала, кем я являюсь на самом деле. Я поняла, что в своё время отбросила мягкость и реальность своей истинной сущности, променяв их на амбиции и жестокость. Раньше я не понимала того, чем должна быть женщина, значимости этого, и той радости, что даруют служение и любовь. Я добивалась власти, в то время как по законам природы, должна была подвергаться ей, наслаждаясь беспомощностью, подчинением и любовью. Я совершила большую ошибку в поиске того, что мне было не нужно, что не являлось моей судьбой, попытавшись вмешаться в судьбы государств. Я добилась только того, что причинила боль другим и самой себе. Я радуюсь только тому, что мои действия, насколько я знаю, не имели никаких последствий, серьезно повредивших моему городу или его гражданам.
— То есть Ты понимаешь справедливость вынесенного тебе приговора? — уточнил командующий.
— Да, — кивнула женщина, — но это наказание достойное свободной женщины, а мне кажется, что было бы более уместно, если бы меня скормили слинам.
— Такое обычно применяется для рабынь, — заметил Амилиан.
— Да, Командующий, — согласилась Клодия.
— Посмотри туда, — указал он на лежащую ничком и закованную в цепи прежнюю Леди Публию. — Вот она — рабыня.
— Да, — кивнула женщина.
— Неужели она тебе нравится? — презрительно спросил мужчина.
— Да, — коротко ответила Клодия.
Прежняя Леди Публия, абсолютно беспомощная теперь, посмотрела на свою бывшую заключённую, с благодарностью и слезами в глазах.
— Нет, этого быть не должно, — отрезал Амилиан, — потому что Ты свободна.
— Но я завидую ей, — вздохнула Леди Клодия. — По крайней мере, она полностью свободна быть тем, кем она является. Она, а не я.
Испуганная рабыня немного дёрнулась, отчего звенья цепи, сковывавшей её ноги, тихонько пробороздили по палубе. Осмотревшись, я увидел, что, похоже, как минимум несколько мужчин уже заинтересованно обладанием ей.
— Подходящий кол подготовлен? — спросил Амилиан.
— Я проследил за этим, — заверил его Марсий.
— Снимите с неё одежду, — приказал Амилиан.
Потребовалось всего мгновение, чтобы сдёрнуть вниз с её тела лохмотья. Ещё мгновения хватило на то, чтобы разрезать рукава, и убрать повисшее было на цепи наручников платье полностью. Про себя я отметил, как сразу заблестели глаза мужчин. Впрочем, гореане не привыкли сдерживать свои эмоции и скрывать своё отношение к женщинам, и сразу со всех сторон сначала послышались тихие присвистывания и вздохи, а потом и другие знаки внимания, несколько более вульгарные, такие как щелчки пальцами и причмокивание губами, воздававшие должное её красоте. Конечно, такие комплементы вообще-то более ожидаемы по отношению к более открытой красоте рабыни, чем к свободной женщине. Но Леди Клодия покраснела, и, похоже, даже была горда проявленным вниманием. Лично я нисколько не сомневался в её красоте. Что и говорить, превосходные формы её тела, действительно были рабскими. Я и раньше был уверен в том, что оказавшись на невольничьем рынке, от неё можно было бы ожидать хорошую прибыль. Её великолепное тело не могло скрыть манящего богатства женских гормонов и возбуждающей женственности. Да, она была настоящей красавицей.
Сорванные с женщины тряпки отлетели в сторону. Клодия осталась стоять перед нами на коленях, прекрасная в своей беззащитности. Многие мужчины, включая меня самого, ударили по своим левым плечам в знак восхищения. И кстати, я нисколько не сомневался, что и сам Амилиан был впечатлён открывшейся красотой. Впрочем, по моему мнению, любой мужчина оказался бы под впечатлением, встреть он её свободной заключенной, что на палубе «Таис», что на неком невольничьем рынке, прикованной цепью к скамье рабыней, ожидающей покупателя.
— Ты могла бы быть племенной рабыней, — заметил Амилиан.
— В некотором смысле я и есть племенная рабыня, — ответила Леди Клодия, — поскольку я — женщина.
— Кол готов, — сообщил кто-то из мужчин.
— Снимите с неё цепи, — приказал Амилиан, — и свяжите ей руки за спиной. Используйте шнур вокруг талии.
Со шнуром на талии руки, по-видимому, были бы плотно притянуты к её спине. Превосходный образец весьма распространённого способа связывания. Вот только подобное редко, если вообще когда-либо, используется при таком способе казни. Очевидно, приказ Амилиана относительно узла, в данном случае был своего рода актом милосердия. Похоже, командующий не хотел, чтобы она смогла дотянуться пальцами до кола, что было тщетно и бесполезно, и могло бы только задержать казнь, усугубив и продлив муки посаженной на кол.
— Я могу говорить, Командующий? — спросил я.
В этот момент подошёл мужчина со шнуром, и ключом от замков сирика надетого на Леди Клодию. Он остановился и отступил, стоило мне заговорить. Я предполагал, что парень сначала снимет браслеты с запястий Леди Клодии, затем затянет на талии женщины шнур, закрепит им её руки за спиной и только в потом удалит ножные кандалы и ошейник сирика. Во всяком случае, именно так обычно поступают гореансие мужчины, переходя от одних уз к другим.
— Конечно, — разрешил мне Амилиан.
— Вчера утром, в камере, — заговорил я, и мне самому вдруг показалось, что с того момента прошло необыкновенно много времени, — я пришёл к выводу, что моя судьба никак не связана с тем, что назначено для Леди Клодии, и что лично Вы, скорее всего, сами не уверены на все сто процентов обвиняя меня в шпионаже.
— Совершенно верно, — признал мою правоту Амилиан. — Я не был уверен ни в том, кем Ты был, ни в том, почему Ты сделал то, что сделал. Я по-прежнему много не понимаю, например, до меня не доходят причины бездействия армии в течение прошлых месяцев.
— Многое стало бы яснее, — заметил я, — если бы Вы были готовы рассмотреть возможность предательства в самом Аре, причём в самых верхних эшелонах власти, глубочайшего предательства невообразимых масштабов.
— Всего несколько дней назад, — вздохнул Амилиан, — это показалось бы мне невероятным.
— Но теперь вам это уже не кажется, что это настолько невероятно? — уточнил я.
— Нет, — нахмурился командующий. — Теперь мне совершенно ясно, что Форпост Ара был брошен на произвол судьбы, а Воск и его бассейн, по-видимому, были сданы Косу.
— Надеюсь не надо пояснять, почему в данном вопросе я в целом поддерживаю Кос, — проворчал Каллидор. — Конечно, я не питаю тёплых чувств к Ару, но также я понимаю, если Кос решит взять власть на реке в свои руки, то он вряд ли будет считаться с мнением остальных речных городов в целом и с Порт-Косом в частности. Мы, живущие на реке, не будем рады приветствовать ни эмиссаров Луриуса из Джада, ни Марленуса из Ара. Кроме того, у Лиги Воска, в которую Порт-Кос входит равноправным участником, имеются значительные силы готовые для совместных действий.
— Ара смотрит на Лигу Воска неодобрительно, — признал Амилиан. — Он опасается образования не её базе ещё одной Салерианской Конфедерации.
— И поэтому он не допустил присоединения к лиге Форпоста Ара, — напомнил Каллидор.
— Многие в Аре, в том числе и Марленус, — попытался объяснить Амилиан, — по-видимому, полагали, что если Форпост Ара войдёт в Лигу, то будет казаться, что Ар стал всего лишь одним среди многих на реке, а не единственным хозяином водного пути, каким мог бы быть. Возможно, Кос действовал более рассудительно в вопросе, полагая, что Порт-Кос мог бы доминировать в лиге, и что они, держа Порт-Кос под контролем, в свою очередь, могли бы контролировать бассейн Воска.