Страница 43 из 96
Лицо Максима темнеет, и он весь напрягается, но ничего не отвечает, ведет меня дальше. Мы покидаем комнату, оставляя за собой еще много всего интересного для меня. Мы идем молча, и я не сопротивляюсь, когда Максим снова выводит меня на улицу с обратной стороны здания. Я пытаюсь переварить все, что только что увидела. Похоже, прямо сейчас Максим невольно показал мне гораздо больше, чем собирался в начале.
- Зачем ты мне показал все это?
- В этом месте, Оксана, люди открывают самих себя, вставая перед лицом своих самых болезненных воспоминаний, которые мешают им нормально жить. Здесь люди проходят через то, что не могут пройти в одиночку. Когда мы позволяем своим страхам выйти наружу, открывая двери во внешний мир, они рассеиваются, оставляя после себя серый дым. Никто, конечно, не обещает, что и он исчезнет, скорее всего, этого никогда и не произойдет. Но становится гораздо легче.
Мы выходим на тропинку, ведущую в лес, и мягко ступаем по жухлым листьям, оставшимся здесь еще с осени. Сквозь них проступает первая зеленая травка. И я чувствую странное неудобство, когда ступаю на нее, сминая под своими туфлями.
- Каждый художник полностью раскрывает себя в своих картинах, - продолжает Максим. Сейчас, выйдя на свежий воздух, он снова расслаблен и излучает обычную уверенность.
- Он умело передает свою собственную боль и отчаяние, он выплескивает на холст свою радость и счастье. Он делится с нами своим видением мира, своими ощущениями красоты. И так он становится сильней и уверенней в жизни, особенно, когда получает отклик от зрителей. И ему так легче справляться с невзгодами и несправедливостью судьбы. Что бывает довольно часто, верно?
Максим выпускает короткий смешок, а я даже не представляю, что ему сказать в ответ. Мы останавливаемся возле высокого дерева, и Максим прислоняет меня к нему и смотрит в глаза:
- Теперь понимаешь, зачем я тебе это показал?
- Мое эссе…
- Дело не в твоем эссе!– нетерпеливо прерывает он, я вижу, что он разочарован, но никак не могу понять, чем вызвала у него такую реакцию. Тем, что случайно заметила его работу? - Все ты, Оксана!
- Да в чем дело?! – моя грудь вздымается вверх, все тело напрягается, готовое к обороне. Я чувствую, как Максим опять начинает забираться мне под кожу, задевая каждую болезненную струну моей души. Максим проводит рукой по моей щеке и, опускаясь вниз, кладет ее мне на шею, как раз там, где нервно пульсирует жилка.
- Ты боишься показывать свои чувства. Боишься саму себя. Ты настолько закрылась от внешнего мира, что уже не замечаешь, что живешь в коконе, в котором прячешься от всего, что тебя пугает.
Я злюсь, я снова ужасно злюсь на него! Я пытаюсь оттолкнуть Максима, но у меня ничего не выходит.
- Что ты несешь! Я нигде не прячусь!
- Тише! – зло шипит мне Максим на ухо, резко прижимая к дереву сильнее, надавливая сверху своим телом. И реакция моего на это давление - это мгновенное возбуждение. Каждая клеточка жаждет его прикосновений, и это злит меня еще больше. Как я могу желать его даже сейчас, когда он так мне ненавистен. Ненавижу его за то, что он так глубоко меня видит, словно я для него открытая книга. Почему именно он? Почему от его прикосновений я словно начинаю сходить с ума. А этот его запах, который я так остро сейчас ощущаю, перемешанный со сладким воздухом леса, заставляет мою голову кружиться.
- Какого черта тебе надо, Макс?- кричу я, и он накрывает мне рот ладонью, которую я тут же кусаю, но Максим на это даже не реагирует.
- Я сказал тише! Нас могут услышать, мы ушли совсем недалеко.
- Плевать!- пытаюсь промычать я зажатым ртом.
Максим слегка приподнимает бровь и убирает руку от моего рта, отступая на шаг назад.
- Серьезно? Ну, давай, кричи, - разводит он руками в стороны, показывая, что больше не намерен меня удерживать. Как только он это делает, мои мысли немного проясняются, и я стою, тяжело дыша, и с ненавистью бросаю на него взгляд. Я пытаюсь успокоиться, уложить свои всклокоченные нервы, но Максим, похоже, не хочет дать мне этого сделать, говоря следующую фразу:
- Только это не изменит того, что ты вечно убегаешь и прячешься.
Я понимаю, что мне нужно перевести разговор в другое русло и как можно скорее, и я выпаливаю первое, что приходит на ум. Я собираюсь дать ответный удар:
- Картина мальчика, та, что одна из последних, это ведь ты ее рисовал?
- Да, - в глазах Максима мелькает усталость, словно он решил перестать с чем - то бороться. - Я не знал, что она все еще висит там.
- Расскажи мне.
Максим смотрит на меня какое-то время, и я уже думаю, что он ничего не ответит, как он снова начинает говорить:
- А я думал, что одно из твоих правил было не задавать лишних вопросов.
- Правила уже были нарушены, когда ты меня сюда привел. Правила были нарушены еще тогда, когда ты пригласил меня в кафе, – воинственно отзываюсь я на его замечание.
- Но ты согласилась. А потом сама же стала нарушать свои глупые правила, начав задавать мне вопросы. А теперь давай вспомним, Оксана, соглашался ли я на них?
Мой мозг начинает лихорадочно работать, вспоминая тот раз, когда я заявилась к нему с условиями. Тогда у меня прямо на его глазах произошла паника, которая потом быстро угасла, так же как и началась. Он действительно не соглашался, он только слушал меня! Он со своей высокой наглой и самодовольной позиции позволил мне вылить все, что я думаю, словно я глупый наивный ребенок, которому просто нужно выговориться. Но он ни на что толком не соглашался! Он не давал мне четкого ответа, а я была настолько глупа и поглощена своими эмоциями и переживаниями, что совсем не обратила на это внимание.
- Ты самодовольный и наглый тип! – шиплю я, не зная, что еще сказать.
- Не моя вина, что ты не умеешь заключать сделки.