Черный ветер

- Бела остатка тогды ушла Манжур. Мы с Гриша Белоносовом тоже туды. Но потом я Белоносову сказал: «Нут-ка, друг мой Гриша, я пойду-ка назад, не могу жить на чужой земля. Хоть прятаться, хоть помирать - лучше на своя земля, родна земля». Он не хотел со мной вертаться. Тогды я сказал: «Ну, Гриша, я пошел. Буду на Байкал-море, глухой тайга.- И адрес ему дал.- Передумаешь - приходи. Вместе будем». Он не передумал, а послал мне свово бандера… Вот так тако дело было, вот бандер-то его до се дня прячется тута по фальшива имя…

- А как его настоящее имя? Не знаете?

- Знаю. Однажды он болтал шибко и проболтал. Выпимши. Фамили его - Тоом, имя - Томисаса. По наци-роду - эстонца, како тако…

- Все ясно! Ясно как день!-обрадовался подполковник Бадимбаев, вытирая платком разгоряченное от волнения лицо.- Теперь скажите-ка нам, Мадаев, где он сейчас? Неужели еще не вернулся из Урочина?

- Нету, еще не вертался. Должно, сегодня-завтра будет.

- Отлично!-воскликнул Бадимбаев.

- А как жа я?! Меня тоже тащить в турма, за решетка?! - прошамкал старик.

- Посмотрим,- сказал Бадимбаев.- Как себя поведете… Скажите-ка, Мадаев, где хранит Горбачук свои документы?

- Не зиаю-ю, не знаю-ю… Не видал. Ежели есть документ, только не тута прячет. Только не тута. Стара Бухэ так думает…

- А оружие у него есть? Разумеется, кроме того карабина, который он постоянно таскает с собой? Например, наган, пистолет, парабеллум?

- Не знаю-ю, не знаю-ю… Тож не видал.

- А может, у него есть пулемет? - прищурился подполковник.

- Кака там пулемет?-махнул рукой старик, но тут же встрепенулся:-Это у меня был пулемет, стара-стара, иностранна «гочкис». Так я ево давно-давно, еще в гражданска война, бросил в пещера. Там, однако, лежит до се дня. Однако, одна ржа остался, не пулемет.

- Где же вы его оставили?

- Там, далеко на юг, за центральна усадьба.

- А Тоом знает это место?

- Когды-то давно-давно, лет осемнадцать тому, я ему сказал-болтал.

Бадимбаев с Большаковым понимающе переглянулись, после чего подполковник вытащил из кармана кителя ордер на арест Горбачука и на обыск. Показывая их старику, он сказал:

- Мы должны произвести обыск в вашем доме, где живет опасный государственный преступник, бывший эсэсовец Томисас Тоом. Вы будете понятым.

- Пужа-а-аласта, пужа-а-аласта… - закивал головой старик.

Оставив Большакова во дворе на случай появления Тоома, Бадимбаев с Семеновым приступили к обыску. Часа полтора копались они в разном хламе, в сундуках и чемоданах, в одежде и матрацах, выстукивали стены, выворачивали доски из пола, но ничего нужного для следствия не нашли.

Глава двадцать шестая

СОН НА ПОСТУ

Старик, которого после безрезультатного обыска Бадимбаев оставил в покое, завалился спать на своем деревянном топчане.

Первым ночным часовым группы захвата назначен был моторист Семенов.

Бадимбаев с Большаковым отправились в сарай, чтобы там отдохнуть, а затем сменить моториста.

Отойдя метров на десять от избы, Семенов привалился спиной к подножию исполинской сосны. Бадимбаев приказал ему дежурить до двух ночи, но молодой милиционер решил про себя, что будет бодрствовать всю ночь.

Вытащив из кобуры свой пистолет «ТТ», ои поставил его на боевой взвод и засунул в карман плаща, чтобы в случае надобности немедленно привести его в действие.

Затем весь превратился в слух, чутко улавливая малейшие ночные шорохи.

Но ничего подозрительного не было слышно: ни глухих и торопливых шагов по мягкой траве, ни громкого стука камней под каблуками на соседнем щебнистом косогоре, ни тяжелых вздохов и покашливаний уставшего от трудной дороги человека. Ничего. Даже старый пес Янгар беспробудно спал у крыльца, не подавая никаких признаков жизни.

Тишина. Точно вымерло все кругом. Вынырнул из-за зубчатых темных гор рогатый месяц, но тут же снова спрятался в заоблачной мгле.

«Вряд ли Тоом придет ночью,- думал Семенов.- Ничего не подозревая, он открыто заявится днем».

В голове молодого необстрелянного милиционера еще никак не укладывалась мысль, что в такую чудесную летнюю ночь, на берегу прекрасного озера-моря можно всерьез караулить какого-то там эсэсовца. «Так подкарауливают в тропических джунглях леопарда или пантеру»,- усмехнувшись, подумал он.

Впрочем, логические рассуждения вернули его к действительности. Бывший эсэсовец существует. И с ним придется еще столкнуться лицом к лицу.

Перед самым заходом луны Семенов посмотрел на часы и зевнул. Было четверть третьего. До рассвета еще полтора-два часа. Совсем немного. Но откуда-то со стороны незаметно подкрадывалась тяжелая, нудная дремота. Семенов как мог боролся с сонливостью, с усилием раскрывая слипающиеся веки. Он отчаянно зевал и беспрерывно клевал носом. А когда луна воткнулась нижним рогом в гребень далекой горы и затем исчезла, когда опустилась на округу кромешная тьма, почти невозможно стало различить даже дом, сарай, дрова, сосны…

Постепенно часовой задремал, прислонив голову к сосне.

Сколько времени он спал? Неожиданно проснулся, и ему показалось, будто бы кто-то ткнул его в бок.

Рассвет только-только начинался.

Семенов прислушался. Что это?.. Со стороны моря донесся какой-то приглушенный стук. Через мгновение повторился. Вот еще… Вот опять… Что бы это могло быть?.. Немедленно проверить!..

Семенов вскочил на ноги и по мягкой траве тихо, почти крадучись, пошел к берегу моря, не спускаясь в речной лог.

Он решил как можно ближе подойти к морю и сверху, с высокого берега, посмотреть, что там происходит. Минуту спустя он был уже у обрывистого берега, на полукруглом мысу. Лег на траву и прислушался. Ничего. Только слабый плеск прибоя.

Еще через какое-то время начали вырисовываться на воде бесформенные силуэты милицейского катера и деревянных лодок.

Полежав еще немного, Семенов хотел уже было подняться, как вдруг со стороны лодок снова послышался какой-то глухой стук, потом невнятный шорох и шуршание. «Не медведь ли там хозяйничает?»- подумал Семенов, но тут же отбросил эту мысль. Какой же медведь осмелится подойти к катеру, пахнущему человеком и бензином!..

Семенов весь сжался, как барс перед прыжком, вовсю напряг зрение, силясь разглядеть что-нибудь. Но не успел он опомниться и что-либо сообразить, как неожиданно увидел, что на милицейском катере, на том самом, который водит он, Семенов, черным силуэтом поднялась согнутая человеческая фигура. Не показалось ли? Может, зрение подводит?.. Но нет, нет!.. Это живой человек!.. Постояв некоторое время согнувшись и как бы прислушиваясь к чему-то, человек вышел на береговую гальку и на цыпочках, но довольно быстро тенью скользнул к моторной лодке и, кажется, сдернул с мотора брезент. Семенову послышалось даже негромкое хлопанье грубого парусинового материала. Потом почудилось ему, будто бы человек начал отвязывать лодку от берегового столба. Молодой милиционер уловил легкий звон и тихое бренчание железной цепи…

Остальное произошло в считанные секунды.

«Да это же эсэсовец!.. Он уходит!.. Он уйдет, если ему не помешать!.. Что делать?! Что делать?! Сообщить своим?.. Будет поздно… Надо действовать немедленно! Во что бы то ни стало… Любой ценой… Нужно захватить его врасплох…»- промелькнуло в голове у Семенова.

И, вскочив на ноги, он кинул пружинистое, могучее свое тело под обрыв берега, пролетел пять или шесть метров, удачно приземлился, подняв пыль, которая тугим комом ударила его по лицу, забилась в рот и нос, попала в глаза. За какую-то долю секунды он оказался перед черной, полусогнутой фигурой. Вскидывая правую руку с пистолетом, крикнул во всю силу легких:

- Стой! Ни с места! Руки вверх!..

Человек медленно выпрямился и, не поднимая рук, забормотал дрожащим голосом:

- Стрели… стрели… Бурхан не слышать моя молитва… Бурхан плохой… Стара Бухэ себе не зовет… Долго-долго держит на грешна земля… Ты стрели, ты лучше бурхана… Шибко радостно буду… Стрели меня, стрели…