Таинственный убийца

— Это мой! — нарушила тишину Ванесса Долри. Голосу нее стал писклявым, казалось, она задыхается то ли от не­годования, то ли от страха.— На ярлычке наверняка напи­сано название фирмы — «Джанет Риджер», и размер — 32 В. Я сама его вчера выстирала, а потом...— она в замеша­тельстве потупила свои серо-зеленые глаза.— Я повесила его во дворе на веревку, и он исчез.

— Когда? - резко спросил Леннокс.

Как ни удивительно, лгуньей мисс Долри оказалась ни­кудышной. Отвечая, она так и не посмела поднять на нас взгляда:

— Вчера вечером.

Саймон Рэйвен, английский писатель

Инспектор Фишер разглядывал Адама с явным по­дозрением. Адам разглядывал Фишера с явным неодобрением. И все мы трое глазели на клад­бище, где егозила эта тощая коза Ванесса Долри. А затем мы вновь взглянули в разверстую могилу брата Виктора и на фривольный предмет дамского туалета, об­витый вокруг его шеи.

— Итак,— обратился к нам инспектор Фишер,— вы шли в Пэррок-хауз, как я понимаю, чтобы влезть в это дело. — Мы намеревались нанести визит в Пэррок-хауз,— уточнил Адам.

— А по дороге подобрали прелестную мисс Долри, ко­торая заявила, что прогуливает собаку. Между прочим, никакой собаки я не вижу...

— Собака убежала домой,- отозвалась Ванесса.— Она терпеть не может шумных компаний.

— И потом,- продолжал инспектор,- вашему взору предстало вот это,— он указал на несчастного брата Вик­тора.— С трусиками мисс Долри на шее,— он гадко оскла­бился.

— Каждый воспринимает мир в меру своей испорченно­сти,- с улыбкой заметил Адам,- и потому я осмелюсь возразить: сей предмет несколько менее интимен, чем тот, что упомянули вы — это ее бюстгальтер. Но, как бы мы ни назвали этот предмет, мисс Долри уверяет, что вчера она его выстирала и повесила на веревку, а ночью он куда-то исчез.

— Такое случается гораздо чаще, чем вы можете поду­мать,— мисс Долри подскакала к нам.- Несколько лет на­зад даже показывали фильм с Бетт Дэвис в главной роли как раз о кражах нижнего белья.

— Белье Бетт Дэвис не интересует меня ни в коей мере,— мрачно откомментировал я.

— А вора оно тоже не интересовало. Бетт Дэвис играла его мать, которая ни в какую не хотела отпускать от себя сына. Поэтому она поощряла его извращение: он таскал с соседских веревок женское белье и забавлялся с ним. Она полагала, что таким образом сможет удержать его дома.

— Сомневаюсь, чтобы в армии стали терпеть подобного типа,— усмехнулся Адам.

— В вашей хваленой армии таких типов пруд пруди,— фыркнул Фишер.— Ладно, давайте перейдем к делу.

— Но он все равно собрался жениться,- упорствовала мисс Долри.— Это была потрясающая сцена: Бетт Дэвис устраивает чай в честь невесты, подает пирог, знаете, та­кой типично американский... А когда пирог разрезали, внутри оказались две пары лифчиков с накладными гру­дями, пояс с подвязками и корсет...

— Перейдем к делу, если вы не возражаете,— в голосе Фишера зазвучали стальные нотки.— Скоро приедут пато­логоанатом и прочие специалисты, они разберутся с те­лом, а пока я хотел бы быстренько вас опросить. Начнем с вас, доктор Шеперд. Когда вы в последний раз видели по­страдавшего?

— В моем кабинете, дней десять назад.

— И на что он жаловался?

— На геморрой.

— Странно, что вы употребляете простонародное выра­жение,— заметил инспектор Фишер.— Насколько мне из­вестно, заболевание называют «геморроидальными шишками». И что вы ему прописали?

— Я прописал ему «Паста ди Колонелло» профессора Мантовани — отличная штука, простите, я хотел ска­зать - средство. Выпускают его в очень элегантных синих тубах, и многие принимают его за зубную пасту. Между прочим, с графом Лонсдейльским произошла из-за этого замечательная история...

—  Бог с ним, с графом. И больше вы с покойным не ви­делись?

— Слава Богу, нет. Полагаю, «Паста ди Колонелло» во­зымела свое действие.

— Очень хорошо. Теперь вы, мистер Леннокс. Как долго вы собираетесь торчать в Ступл Гардетт?

— Столько, сколько понадобится.

— Для чего?

— Чтобы отдохнуть и доставить себе удовольствие, ин­спектор. Или, может, вы предпочитаете, чтобы я называл вас «командир»? Я слыхал, что в последнее время подоб­ное обращение вошло в моду у определенной категории населения — например, у электриков, слесарей, сантехни­ков и, естественно, у полицейских. Так позвольте, коман­дир, осведомиться: по какому праву вы задаете мне по­добные вопросы?

— Слыхали, слыхали! — огрызнулся инспектор.— Жур­налист! «Знайте свои права», ха-ха! Значит, так. Если вы будете совать свой длинный нос в мое дело, я отошлю вас в Лондон с поджатым хвостом, так и запомните!

— Послушайте, инспектор,— вмешался я.— Мистер Лен­нокс гостит у меня — он мой крестник.

— Не обращайте внимания, Даффи,— Адам назвал меня придуманным им ласковым прозвищем (он позаимство­вал его из идиллии Теокрита: моя ведь фамилия Шеперд, что значит «пастух», понятно?).— Весьма приятно встре­тить полицейского, который прямо высказывает свои мысли, а не ходит вокруг да около.

Инспектор решил оставить эту реплику без внимания и обратился к мисс Долри:

— Правда ли, что черный, гм, предмет туалета, обмотан­ный вокруг шеи несчастного, является вашей собственно­стью?

— И да, и нет, инспектор. Можно сказать так: он принад­лежит мне по праву находки.

— И где вы его нашли, мисс?

— В галерее «Тейт».

— Простите?

— Ну, я была на выставке современного искусства в га­лерее «Тейт» и нашла его на полу. Видно, он упал с крючка, потому что над крючком висела табличка с назва­нием «Этюд в черном».

— То есть сей предмет есть произведение искусства... А почему вы снова не повесили его на крючок, мисс?

— Но я же не знала, каким именно образом он должен висеть! Художник ведь вывешивал его в своей особой творческой манере, а упав на пол, он утратил свое значение в качестве Произведения Искусства... Поскольку со мной не было сумочки, я засунула его за чулок, намереваясь вернуть служителю, но в зале не было никого, кроме какого-то эскимоса, который ни слова не понимал по-английски...

— Фишер отпустил нас, только когда прибыл полицейский врач, и то напоследок сообщил, что мы можем понадобиться для дальнейшего расследования. Мы отправились в Пэррок-хауз, где и были встречены Пармитером. Как ни странно, мне даже было приятно его видеть — по сравнению с инспектором Фишером он казался чуть ли не джентльменом.

— А у меня есть новости,- заявил Пармитер.

— И у нас есть новости,- ответил я.- Но сначала скажите, где этот негодяй Ларкин?

— А кому он нужен?

— Мне. Я подозреваю его в разгроме моего винного погреба и в краже виски.

Минуточку, Даффи,- вмешался Адам. - Давайте не спешить с выводами. Я — крестник доктора Шеперда,— представился он Пармитеру.- Адам Леннокс.

— Помню вас, сэр. Я вас видел, когда вы были еще маль­чиком. И вашего батюшку я прекрасно помню. Еще бы! Леннокс из уланского полка!

— А вы — сержант Пармитер из корпуса пионеров,— лицо Пармитера расплылось от удовольствия.- Вы ко­мандовали взводом, который выкапывал командный танк: толстый Фаркварсон-Хэарс-Фарквар ухитрился заг­нать его в полевой сортир. Отец частенько вспоминал эту историю и не уставал восхищаться выдержкой ваших лю­дей.

— Ах, сэр, да за вашего папашу мы бы хоть в ад пошли! Чем могу быть вам полезен?

— Вполне возможно, доктор Шеперд несколько опере­жает события, но, сержант, нам действительно надо пого­ворить с юным Ларкиным. До того, как этот штатский пердун Фишер все напортит. Есть какие-нибудь идеи на этот счет?

— Есть, сэр. Ларкин и сестра Флер препровождены в Фенни Стратфорд для опознания тел остальных братьев и сестер и всей банды наркоманов.

— Что!? — вскричал я, увы, не сумев скрыть своей радо­сти.

— Им приспичило нанять для поездки старинный шара­бан, а у него отвалилось переднее колесо. И шарабан на полном ходу врубился в забор фабрики, на которой де­лают пластмассовых Микки Маусов. Ларкин и старуха от­правились разбираться в этом месиве.