Страница 18 из 125
Конечно, я сразу поняла, что эти друзья — мои племянники Генри и Джон.
— Они здоровы? — спросила я гонца.
— Пока болезнь их щадит, мадам, — последовал ответ, — хотя у нас тут сплошь и рядом случается так, что человек с утра здоров, а вечером его везут на кладбище.
— А в Уолдрингэме есть потница?
— Не могу знать, мадам. Но мне велено вам передать, что монахини в обители Святой Агнессы пребывают в добром здравии, как и их гости.
Значит, Кэт недуг пока не затронул. Я почувствовала облегчение и постаралась убедить себя, что с Уиллом, Генри и Джоном также все будет хорошо. Сердечно поблагодарив гонца, я бросила ему монету и вернулась к столу, чтобы присоединиться к моей госпоже.
На следующее утро Анна еле встала и мало ела. Ее настроение немного улучшилось, когда прибыла Бриджит Уингфилд. Ее появление вызвало небольшой переполох среди стражников, но поскольку никаких признаков потницы у Бриджит не было, ей позволили войти в покои королевы. Екатерина еще не покидала своей спальни, но все мы сразу же окружили вновь прибывшую, чтобы приветствовать ее.
Мы были очень рады не только ее появлению, но и тому, что она привезла нам несколько фляг с вином и маслом, немного муки, соленую рыбу и даже несколько корзин с овощами из поместья Уингфилдов в Даренте. И еще у нее были для нас новости.
— Король там, в усадьбе? — сразу же спросила ее Анна.
— Он был с нами, а потом ускакал в Титтенхенгер[40] и заперся там в своей башне. Он никого не допускает к себе. Четыре раза в день он спускает вниз корзину, куда ему кладут еду. По слухам, он проводит дни в чтении и создании новых лекарств от потницы. Честно говоря, он смертельно напуган — гораздо больше, чем любой из нас. И еще, — добавила Бриджит, обращаясь ко мне, — мой муж получил письмо от твоего брата Эдварда. Почти все члены твоей семьи чувствуют себя более-менее сносно, но твой отец заболел.
— Он умрет? — только и могла спросить я.
Бриджит пожала плечами:
— Этого сказать никто не может. Но большинство заболевших умирают, когда от них начинает смердеть, а на их теле появляются нарывы.
Да простит меня Господь, но в тот момент я взмолилась, чтобы мой отец умер. Если, как многие считали, потница — бич Божий, то никто не заслужил наказания больше, чем он.
— Анна, тебе письмо, — услышала я голос Бриджит, — от Его Величества.
— Прочти его вслух, Бриджит, прошу тебя.
Бриджит взглянула на подругу в полном недоумении.
— Разве ты не хочешь прочитать его сама, когда вокруг никого не будет?
— Я так устала, — ответила Анна. Голос ее и вправду звучал совсем безжизненно, она тяжело оперлась о стол. — Читай, мне все равно, кто еще его услышит.
«Возлюбленная моя! — так начиналось королевское послание. — Не бойся пришедшей на нашу землю беды, ибо она преходяща. Если мы проявим осторожность, мы избежим ее. Помни, что женщин потница поражает гораздо реже, чем мужчин. Возьми эликсир „Длань Христова“, смешай с уксусом, настойкой полыни, розовой водой и добавь хлебные крошки. Нюхай полученную смесь, ешь как можно меньше. Каждый вечер зажигай в своей комнате все свечи. Если сможешь, налови пауков, помести их в маленький мешочек и носи на шее. Они не дадут хвори поразить тебя в сердце. Я желал бы послать тебе побольше целебных снадобий, но мой аптекарь Сарториус болен и умирает. Не спи! Иначе можешь не проснуться. Прими мой скромный дар, идущий от сердца того, кто желает тебя больше всех на свете. Жди, скоро я пришлю тебе перчатку для стрельбы из лука, и мы с тобой вместе поскачем на охоту в зеленый лес. Не бойся, если начнется голод, ибо строгим постом мы изгоним болезнь. Твой душой и сердцем, Генрих».
Я заметила, что Анна задремала, пока Бриджит читала письмо короля. А ведь он предупреждал, чтобы она не спала! Решив, что нужно ее разбудить, я осторожно дотронулась до ее обнаженного плеча. Кожа Анны оказалась мокрой от пота. Я вскрикнула и в ужасе отдернула руку, не в силах сдерживать страх. Мы все знали, что означает эта зловещая испарина. Потница!
— Анна, Анна, проснись!
Она пробормотала несколько слов, как будто в забытьи. Я отступила назад.
— Она вся в поту, и у нее жар, — сказала я. Со смелостью, которая поразила меня саму, я схватила руки Анны и подняла их высоко вверх, как поднял мне руки Уилл, приехав к нам в Гринвич в тот день, когда разразилась болезнь. Я искала язвы и волдыри — свидетельства смертельной хвори. Вот они! Под мышками у Анны ярко краснели нарывы.
— Боже правый! — услышала я восклицание Бриджит. — Боже, помоги нам! Убереги нас всех от беды!
— В ров ее! — заревел Гриффит Ричардс. — Сбросьте ее в ров!
Он бросился к самому большому окну, схватился за прутья и потянул их на себя что было сил. Раздался грохот выпадающих из оконного проема кирпичей. Оконная решетка подалась, и открылся небольшой просвет, куда можно было протолкнуть ребенка. «Анна — вовсе не ребенок», — пронеслось у меня в голове, но тут Гриффит Ричардс схватил ее и быстро потащил к окну. Анна брыкалась, извивалась и всеми силами старалась вырваться из могучих рук церемониймейстера.
— Остановитесь! — закричала Бриджит. — Только не это!
— У нас нет выбора, — настаивал Ричардс, — иначе мы все погибнем. И вы будете в этом виноваты!
— Выкиньте ее отсюда! — запричитали слуги и служанки, все как один. На их лицах не было страха, а только злость и нетерпение. Гриффит Ричардс был прав — Анну ненавидели.
Если бы с нами был Уилл, он не колебался бы ни единого мига, чтобы спасти нас всех, пусть даже для этого нужно было бы пойти на неслыханную жестокость. «Тогда сделай это ты! — прозвучал мой внутренний голос. — Смелее, не останавливай их, и с Анной будет покончено…»
Ричардс силился вытолкнуть бьющуюся Анну через пролом между решеткой и кладкой. Она сопротивлялась из последних сил и отчаянно звала на помощь Генриха.
— Прекратить! — прозвучал голос королевы Екатерины. Ее церемониймейстер заколебался и через плечо украдкой взглянул на свою госпожу. Потом я услышала, как он пробормотал: «Ну уж нет, с ней надо кончать», — и вновь попытался протолкнуть извивающееся тело Анны в образовавшуюся брешь.
— Прекратить сейчас же! Такова моя королевская воля! Мой супруг никогда не допустит этого! — В голосе королевы зазвучал металл.
Я увидела, как ручищи Ричардса чуть ослабили свою хватку. Он смущенно потупился, но не выпускал пышного платья Анны.
— Мы христиане, а не дикари! Немедленно отпустите эту женщину! — продолжала Екатерина.
Ричардс разжал руки и отступил в сторону. Я заметила, что он взялся за рукоять шпаги. Плача, вся в испарине, Анна сползла из окна обратно в комнату. Никто из нас не пришел ей на помощь — боязнь заразы словно сковала нас.
— Идемте со мной, Анна, — спокойно произнесла королева, повернувшись к дверям. — Я сделаю для вас постель в прачечной — больше вас положить некуда. Я сама буду носить вам еду, если другие откажутся. Снадобья, которые прислал Его Величество, могут вас вылечить, с Божьей помощью. Так что будем уповать на волю Его.
Глава 8
У нас не было врача, который лечил бы Анну и мог бы навещать ее в закутке прачечной в дальнем крыле дворца, куда ее поместили. Анна пожаловалась, что здесь темно и несет сыростью от лоханей и тазов. «Как она может знать, что здесь сыро, — подумалось мне, — если она буквально купается в собственном поту?» Я мысленно побранила себя за такое отношение к больной и дала зарок следовать примеру милосердия и великодушия, поданного нам королевой. Ибо все мы знали — королева спасла Анне жизнь. Ее приказ Гриффиту Ричардсу прозвучал в самый последний момент: если бы она не вмешалась, Анна закончила бы свои дни, захлебнувшись во рву.
40
Титтенхенгер — поместье в Хертфордшире, рядом с Сент-Олбансом.