Тревога

Эти - самые удобные. Случается, что во время обработки невпопад нагрянет какой-то прохожий. Не прямо впритык (об этом я всегда забочусь), но метров в двадцати, тридцати от места сделки. Тогда мне даже не приходится прекращать. Ну, посудите сами: двое стоят, никто не кричит... Один другого время от времени лупит... Алкаши! Непрошенный охотно обходит стороной, а то и вообще резко удаляется, откуда объявился.

Следующая категория жертв - самая распространённая. Это мужики, насчёт которых я уверен, что связать меня они не в силах, склоняюсь к тому, что в честной драке побил бы их, но понятно, что в случае сопротивления ограбить не смогу. И еще - разумеется, им меня не поймать.

Таких приходится брать на внезапность. Например, жертва идёт близко вдоль забора или стены. Я резко разгоняюсь и боком впечатываю его туда, в то же время дёргая ближнее ко мне плечо назад. Обычно мужик не удерживается на ногах, в падении ударяется спиной о забор и застывает полусидя. Он не понимает, что случилось, но руками машинально хватается за опору, что у него за спиной. Я натренировался за секунду правой рукой распахнуть пиджак и левой - сорвать внутренний карман так, что содержимое остаётся в руке. С задними карманами джинсов охотнее связываюсь, если краешек кошелька торчит снаружи. Только тогда уж без насилия не обойтись. Парой резких ударов добиваюсь, чтоб поваленный мужик повернулся боком к забору и свернулся, прикрывая лицо. Он даже еще не понимает, кто его бьет и сколько нас. Тогда рву кошелёк.

Следует отступление. По ощущению. Бить или не бить, бежать или шагать -взвешиваю по поведению жертвы за короткий миг обработки. Могу только заключить, что кошелька, который в мои руки уже попал, владельцу больше не видать.

Порой во время обработки жертва реагирует быстрее рассчитанного. То ли не падает, то ли не прикрывается, а сразу норовит сопротивляться. Короче, момент испуга пропущен и, борьбу строптиво продолжая, победит тот, кто другого побьет, что мне нахер не нужно. Тогда я "ухожу". Это можно по-разному. Пытаюсь не показывать лицо, заодно по возможности меньше убегая.

Более-менее существенно я схлопотал по морде лишь однажды...

Он был уютным круглорылым типом лет двадцати пяти, ростом ниже меня, под метр семьдесят, чуть пухленьким. С азиатскими скулами. Сел ему в хвост я в телевизорном магазине "Орбита". Этой лавкой пользуюсь редко, ибо приобретения люди в основном увозят на тачках.

На редкость удачная цель. Мужичок тщательно оценивал разные цветные телевизоры. Спрашивал, не скоро ли привезут "Горизонт". Узнав, что ожидается через две недели, еще чуть поколебался между разными другими марками. Отменная куртка, импортные кеды, тяжёлые часы и золотое кольцо-печатка заставляли верить, что покупки в рамках тысячи фарцовщику доступны каждый божий день. Тем не менее, я еще не решался. Но перед уходом тот купил какие-то батарейки. Натренированным взглядом я оценил, что портмоне набито до отказа. И знаете, куда он его засунул? Есть такие импортные сумочки у иных чуваков: "педерастка" называется. Меня тошнит от такого у мужика, но на этот разок я аж полюбил эту перверсию: её сорвать намного проще, чем карман!

Хотя надежды мало: не отдаёт пешеходом...

Всё-таки я вышел глянуть, куда ж его путь потечёт.

Парень короткими шажками Вини Пуха двигался до Меркеля. Постучался в дверь "Сигулды". О чём-то перемолвился со швейцаром, купанул импортные сигареты и направился к Горького. Дальше попёр через парк в сторону Анатомикума. Было около полдвенадцатого рабочего дня, погода сырая и ветреная, парк полностью пустовал. Но сумочка в его руке была сжата, не висела: что, с одной стороны, лишало её идеального для меня удобства, с другой - подтверждало подозрение в ценности содержимого.

Стен и заборов там, правда, нет, но я слёту решил толкнуть его на скамейку. Казался достаточно беспомощным.

Толчок сорвался: вывернулся, гад, как кошка, и не упал на скамейку седалищем, а заскочил на неё коленом правой ноги, другой опираясь на землю. Спустя полсекунды я двуручно сорвал педерастку с лямки на запястье, но в тот же миг в глазах сверкнуло целое созвездие. Во те на!

Добыча, естественно, была уже в руке, и можно было рвать когти, но обида перевесила. Еще ни разу я не получал по морде первым, не говоря уж о том, чтоб остаться в долгу! Мигом мазнул в рыло, но как-то неудачно, ибо, невзирая на неудобную позу, мужичок удар частично отбил. А я его ответный - нет: помешала сумочка в левой.

И пошло-покатило. Округлый фарцовщик своими короткими ручонками махать умел. Куш я уже уронил, однако и двумя руками погасить наступление не удавалось. По пунктам лидировал он, а нокаутировать его мне явно не светило. Нет: без хитрости силе в подмогу - хана.

Я пустился в бег. Неубедительно быстро, дабы не погасить его желание преследовать. Однако за пару секунд почуял, что он бежит быстрее, как бы я ни старался. Я был лишь ловчее. Петлял, как заяц. Его дыхание обжигало мне затылок, но схватить меня не удавалось. Но чувствовал я себя отвратительно. Впервые осознавал, что не в силах даже удрать. Продолжил петлять и увиливать.

Но вскоре погоня иссякла. Услышав, что он застопорил, я унялся и сам. До того не люблю удирать, что не делаю это ни на шаг дольше необходимого.

Мы отдалились метров на пятидесят от брошенной сумки.

И тогда меня осенило. Он - чуток пережравший былой спринтер! Он вымотался, пока для моей дыхалки пробежки было едва на разминку.

Я пулей рванул обратно. Он помчался вслед на помощь своей педерастке, но не тем уже галопом. Метров двадцать еще удержался за мной, но у цели - мой гандикап уже в три плевка. Пнул желанную добычу по мокрому асфальту далеко вперёд и продолжал амок. Он сдал и орал мне вслед матерщину.

Теперь можно бы подобрать куш и спокойно рысить дальше: парк в достойном внимания радиусе всё ещё пустовал. Но улов не доставлял удовлетворения. Трудно было судить, кто выиграл. Нередко я отказывался от борьбы, когда та теряла смысл, однако на этот раз я боролся, но был побит и удирал. Неудержимо тянуло назад, драться ещё, но я задницей чувствовал, что такое кончится плохо. Не знаю как, но очень.

Он беспомощно разливался бранью через опухшие кровоточащие уста. У меня, в свою очередь, опять струился уязвимый нос: снова сломан вдребезги.

Нас разделяло метров сорок. Я расстегнул сумочку, не глядя вырвал горсть бумаг из кошеля, закрыл - и с разбегу кинул. Сдача упала на дорожке почти у его ног. Я обернулся и быстро пошёл, не оглядываясь, но, как только под прикрытием за памятником Упиту, дал газу. В канале умылся, вытерся кровавой курткой, запихнул её в мусорник, а потом уже в майке, неузнаваемым с расстояния даже моему спаррингисту - восемь километров: вдоль безлюдноватой набережной и через пустующий пешеходный туннель Островного в моё Задвинье, не взирая на плачевное состояние дыхательного прохода, спортивной трусцой - единственным доступным транспортом при моём-то клюве, неброско прикрывая его рукой перед случайными свидетелями. Хотя в ментовку фарцЮ не обратиться: довольным остался, притом как бы сам не на учёте за нетрудовые доходы...

Это была третья категория жертв.

Может возникнуть вопрос: а насколько же удачна моя охота в среднем?

Если работаешь семь-восемь дней в месяц, набегает три-четыре преследования, парочка нападений и половина успешных исходов. Как видишь, мил мой читатель, терпения это требует, но его мне не занимать. Зарабатываю сотни, а в тот раз было бы за тыщу, если б не сдача. Заработок откладываю в тайник, недавно опустошённый мотиком. Я скромный, не алчный, мама гордится своим перспективным хорошистом без ветра в голове, как у среднего ровесника, и не зря: теперь я коплю ей на ремонт дома. Только пока что не придумал, как ей это представить. Так что главное - спорт...

*

Шляюсь по обширному магазину, протискиваясь сквозь толпы людей, и машинально слежу за лицами, одеждой и чаяниями народа. По правде, работать в этот час было бы глупо, но во мне после триумфального кросса и спиртного пробудился дух настоящего охотника.