Страница 12 из 38
22.03.81.
Карты научили меня относится к жизни по–филосовски. Научили тому, что никогда нельзя дать правильную оценку ни победам, ни поражениям. Как знать, не послужит ли временная удача фундаментом для будущего фиаско, и не подготовят ли неприятности будущее счастье? В жизни всё так переплетено, что любое событие подготовлено целой цепочкой предыдущих. Проследить эту цепочку невозможно, предвидеть — тем более. Пребывая в этом неведении, человек не должен забывать, что ему неизвестен истинный смысл происходящих событий. Выиграешь в лотерею — и останешься нищим, сломаешь руку — и проживёшь вдвое больше, не вовремя почешешь за ухом — и несчастен на всю жизнь.
27.03.81.
Когда я трепался о том, что истина — это шар, я не понимал значения своей мысли. Интересно, удавалось ли кому–нибудь охватить одним взглядом со всех сторон непрозрачный шар, особенно если этот шар — внушительных размеров? Но почему человеку это недоступно? Потому что вечность не может уместиться в преходящем. Земная цивилизация — случайный всплеск во вселенной. И человек, даже самый умный, не имеет ни о чём решительно никакого представления. Самые мудрые это чувствуют. «Я знаю, что ничего не знаю» — это же вопль отчаяния.
Любой незаурядный непредвзятый человек с ясной головой неизбежно приходит к ничему. Логика неизбежно приводит человека к ничему. Нам ничего не понятно и ничего не известно, лишь какие–то бессвязные обрывки. Глаз человеческого разума никогда не станет настолько изощрённым, чтобы небо истины стало для него ясной и единой звездой. Любой честный человек к старости скажет: «А ведь я так ничего и не понял».
Но ведь со всем этим нельзя жить, а род человеческий существует. Поэтому, для того, чтобы жить, нужно лгать. Человек хватается за идею и живёт. В идеях людских нет ничего абсолютно. Но для человека главное прожить так, чтобы получить чувство личного удовлетворения. Для этого он должен твёрдо верить в свою идею и поменьше смотреть на звёзды. Желательно так же завязать узлом несколько тех извилин, которые могут понять то, чего не надо.
Да неужели человеку, у которого в крови считать, что мир существует лишь постольку, поскольку он его воспринимает, будет приятно осознавать, что не только он, но и всё человечество — лишь секунда, случайная прихоть космических сил? Большинство людей не задумываются над этими вопросами именно потому, что если бы задумывались, число самоубийц превысило бы число рождающихся.
Какие бесполезные рассуждения… Но как они начинают одолевать, когда чувствуешь, что ни ты, никто другой ничего не способны понять.
05.04.81.
«Космический пессимизм» — это теория, которая может придти в голову только тому, кто уже перестал что–либо делать и занялся бесплодной рефлексией. Это теория меланхоликов, у которых много свободного времени. Она не заложена в человеке, противоречит его сущности. «Жизнь прекрасна» — вот мысль, которая в каждом от рождения.
Но самое странное то, что уличить «космический пессимизм» в логической неверности невозможно. Каждая мысль до такой степени проста и ясна, что с ней согласится кто угодно. Вместе с тем эту теорию признают не только бесполезнолй, но и вредной. Бесполезной, потому что она ничего не объясняет и не подсказывает, как жить, ибо говорит, что жизнь вообще большая глупость. Вредной, потому что она расшатывает психику, подрывает жизнеспособность и волю.
Эти звёзды так прочно забиты,
И луна расплескалась навек.
На земле, темнотою укрытой,
Для чего ты вообще, человек?
«Людям не нужны такие стихи», — сказал мне Леднёв.
16.04.81.
Я есть как факт. Как камень, как лужа. О камень можно запнуться, лужи приходится обходить. Вот и запинаются, и обходят иногда. Люди просто вынуждены считаться со мной, как с фактом. Но чуть только стоит пошевелиться и ощущаю жизнь. Только шевелюсь очень редко.
Жизнь почти наверняка должна быть прекрасна. Я никогда не испытывал это на себе, но часто догадывался, что это должно быть именно так. Мои мёртвые рассуждения о её жалкости ничего не стоят.
10.05.81.
Жизнь — игра, в которой карты, как водится, лежат «рубашками» кверху. Какая карта следующая в колоде? Мало знать, та ли она, которую ты ждёшь, интереснее, что она принесёт тебе? Нет никакой вероятности, что к тебе придёт только хорошее. Да человек на одно хорошее и не рассчитан. Но если бы тобой руководила высшая сила, тогда через потерю малого, ты обрёл бы большое.
Это теория идентичности. Это не значит, что всё в жизни одно и то же. Но мы вынуждены считать события идентичными, потому что не можем определить их подлинную ценность.
19.05.81.
Будущее представляется мне какой–то чужой жизнью, где меня уже не будет, а будет существо принципиально новое. В чём именно я стану другим? В этом и состоит загадка будущего. В моём теперешнем состоянии человек не может долго находиться, а никакой надежды на счастливые изменения нет. Разве случайность. Но любая случайность может быть только отсрочкой.
15.07.81.
В моей жизни Марина — это всё. Если её нет — нет ничего. Так неужели же я поверю, что действительно больше уже ничего не осталось? Мне хочется взять её за плечи, быть глаза в глаза, но я чувствую, что даже дотронуться до неё не смею. И хочется напиться до бесчувствия, упасть в густую траву и пролежать всю жизнь. Она — больше, чем весь мир, я — меньше, чем я сам.
Недавно слушал по радио постановку «Отцов и детей». С одной мыслью Базарова я согласен полностью и от души: «Я не могу уважать человека, который всю жизнь поставил на карту женской любви и раскис, когда эта карта оказалась битой». Базаров — человек больших и широких интересов, человек дела, и только такие, как он, достойны уважения. Ну разве можно всю жизнь думать только о любви? Это глупо и пошло до крайности. Человек должен твёрдо стоять на земле и прямо смотреть на мир. Если единственной заботой у него становится твердить какое–нибудь женское имя, значит он конченный человек. Он не лучше алкоголика. Я, действительно, так считаю.
«Простые души, простите мне парадоксы мои, они возникают, когда думаешь» (Ж. — Ж. Руссо). И простите мне мои бесконечные цитаты, они возникают, когда читаешь.
18 лет
06.10.81.
Моя жизнь кажется мне последнее время толстой книгой, в которой я прочитал первые сто страниц. Вроде бы в этих страницах было уже достаточно содержания и основная интрига успела пойти на убыль. Кажется, если бы эта книга оборвалась прямо сейчас, она уже была бы законченным произведением. И всё–таки я вижу, что основная часть ещё впереди.
07.10.81.
Ты сам резко очертил круг своего существования, и сам же теперь пытаешься прорвать его. Что же удивительного в том, что это не всегда получается.
20.10.81.
Когда в поле дует осенний ветер и на пожухлой траве лежит не растаявший утренний снег, когда небо кажется низким потолком, я уже не думаю о тайнах, я смотрю вперёд, и мне кажется, что я слышу музыку ещё не наступивших дней. Я чувствую музыку жизни, но мне не подобрать к ней слова.
24.02.82.
Какой навязчивой стала последнее время мысль: «Жизнь — это инфекционное заболевание материи». Не прочитай я этих слов у Томаса Манна, я бы сформулировал тоже самое по–своему. Я не просто механически воспринял эту мысль, я её прочувствовал и переварил. Я долго шёл к этой мысли, весь ход моего развития толкал меня к ней.
Когда в аудитории сидит 70 человек и можно одним взглядом охватить всю эту массу мяса, она мне кажется какой–то плесенью, извращённой формой материи. Материя как будто утратила свою целомудренность и чистоту, когда осознала себя таковой одна из её форм. Невозможно представить себе что–нибудь более непрочное, слабое, жалкое, преходящее, чем человек.
Я представляю себе земной шар, облепленный тонкой плёнкой плесени. Но жизнь на планете — не такое уж неизлечимое заболевание. В один момент произойдёт небольшое смещение во вселенной, и этой плесени больше не будет. Материя вновь вернётся к своей исходной форме. Уничтожение всего человечества целиком, так чтобы ни одна тля не уцелела, было бы не преступлением, а благодеянием. Впрочем, «благодеяние» — лишь человеческая выдумка. Материя не знает добра и зла. Это было бы просто логично. Материи известна логика.