Ковбои и индейцы

Когда он проснулся, Саломея уже ушла в спортзал.

В ванной Эдди посмотрел на высокий гребень красных волос, острый, как иглы дикобраза. Смотрел долго, размышляя обо всех странностях своей жизни и о том, какой диковинный оборот она приняла в последнее время. Думал обо всем, что Саломея говорила этой ночью, когда было уже слишком поздно, чтобы лгать.

Он достал из шкафчика несколько бритвенных лезвий — руки дрожали. Скверно, ведь дело должно быть сделано как следует. Опять посмотрел на свое отражение: лицо бледное, заросшее щетиной и, пожалуй, осунувшееся. Потом глубоко вздохнул и прошел по коридору на кухню.

Там взял из ящика ножницы и снова направился в ванную — очень медленно, чувствуя в руке холод металла и в глубине души надеясь, что на дом упадет ядерная бомба или грянет какая-нибудь другая катастрофа и произойдет это прежде, чем он откроет дверь ванной и повернет кран, наполняя раковину горячей мыльной водой. Прежде, чем он сделает то, что нужно сделать.

В это утро мистер Патель вдруг заметил, что в последнее время Президент-стрит слегка изменилась. Это прямо-таки бросилось ему в глаза — по дороге от газетного киоска. Улица, безусловно, выглядела лучше. Может, все дело в морозе, но сегодня она сверкала в лучах яркого солнца, и все вокруг казалось необыкновенным. Там, где раньше был старый табачный магазинчик, открылась новая закусочная, где подавали кебабы, — современное заведение, сверкающее нержавеющей сталью, украшенное искусственными растениями. Маленькая прачечная закрылась, ее фасад был в лесах и закрыт металлическими листами, обклеенными афишами рок-концертов и «левых» митингов. Но это временно. Мистер Патель знал, что скоро здесь откроется шикарный вегетарианский ресторан с площадкой для парковки и большим выбором вин. Он читал об этом в местной бесплатной газетенке. Улица была расчерчена новой ярко-желтой разметкой — цвета подсолнухов, а не полустертыми коричневыми линиями, как остальные городские улицы. Из обломков старого автопарка уже поднимался высокий жилой дом из красного кирпича. Воздух гудел от рыка отбойных молотков и пневматических дрелей. Город перестраивался, и «Брайтсайд» вносил в это обновление свой вклад.

Мистер Патель стоял на тротуаре, с удовольствием разглядывая входную дверь «Брайтсайда», покрытую блестящей ярко-синей краской; оконные рамы сверкали белизной, утреннее солнце играло на новой черепичной крыше. Мистер Патель задумчиво потер подбородок, изучая новую вывеску над дверью. «Гостиница „Брайтсайд“, открыта в 1840 г., владельцы Н. и X. Патель» — возвещали золотые буквы, возможно слишком яркие, как говорила его жена, но, с другой стороны, почему бы и нет?

Пройдя сквозь новую дверь-вертушку, мистер Патель, хозяин всего, на что ни падал его взгляд, устроился в сумраке пахнущей сосной задней комнаты, сел поудобнее, открыл номер «Индепендент», взял ручку, положил рядом курительную трубку и принялся за чтение. В глубине души он был абсолютно счастлив.

Но часом позже, как раз когда он готовил себе вторую чашку чая, случилось кое-что весьма тревожное. Этого человека он заметил еще раньше: весь в черном, даже на голове черный вязаный шлем, тот слонялся возле гостиницы. Сперва мистер Патель решил, что это не в меру робкий курьер, который боится войти, даже хотел выглянуть на улицу и помочь ему, но тут зазвонил телефон, поступил заказ на номер, и мистер Патель отвлекся от странной фигуры. А теперь она опять попалась ему на глаза. Человек в черном стоял на противоположном тротуаре и курил, устремив взгляд на окна верхнего этажа, потом посмотрел на мистера Пателя. Не спеша глянул налево и направо, пересек улицу. Мистера Пателя бросило в пот. Человек в черной коже, черно-оранжевом шлеме, закрывающем пол-лица, и черных перчатках шагнул в дверь. Он двигался неторопливо, будто забрел сюда просто так. Оглядел холл, потом перевел взгляд на регистрационную стойку, откашлялся и сделал несколько быстрых шагов вперед.

— Стойте, где стоите, — предупредил мистер Патель. — Мы тут не держим денег. Что вам нужно?

Секунду-другую пришелец стоял неподвижно, а потом засмеялся. Раскачивался взад-вперед, плечи тряслись от хохота. Вскоре он уже хохотал во все горло. Мистер Патель тоже засмеялся, нащупывая под стойкой палку. Человек в черном медленно поднял руку и, смеясь, осторожно стянул шапочку, обнажив бритую, гладкую как яйцо голову.

— Это я, — сказал он. — Это я, мистер П.

— Боже всемогущий, — ахнул мистер Патель, — Эдди Вираго вернулся домой.

Мистер Патель выбежал из-за стойки и крепко обнял Эдди, хлопая его по спине. Он сказал, что страшно рад возвращению Эдди. Они были уверены, что он вернется. Рано или поздно. Знали, что он не может исчезнуть навсегда, не попрощавшись. Он чуть отстранил Эдди от себя, глядя ему в лицо повлажневшими глазами, и проговорил:

— Ах, Эдди, мы уже и забыли почти ваше лицо. А с этой новой прической я вас вовсе не узнал. Голова голая, как коленка.

Замечательно, что Эдди заглянул, ведь он может полюбоваться их дочуркой, малышкой Ясмин. Эдди начал извиняться, что исчез так неожиданно, но мистер Патель протестующим жестом поднял руку. Понятно, всяко бывает, к тому же им обоим известно, кому нужно приносить извинения.

Разумеется, сказал Эдди, и это вторая причина, по которой он пришел сюда. Он хочет помириться с Марион.

Радостное лицо мистера Пателя окаменело.

— Вы хотите повидать Марион? — сказал он и тихонько рассмеялся, словно решил, что Эдди шутит.

— Да, — улыбнулся Эдди. — Она до сих пор здесь?

— Как вам сказать… — неуверенно промямлил мистер Патель.

Эдди опять засмеялся.

— Вы разве не знаете, что произошло, Эдди?

Нет, сказал Эдди, он не знает. Мистер Патель резко посерьезнел. Поднес к лицу сложенные ладони и задумчиво уставился в пол.

— Господи, — вздохнул он, — я-то думал, вы потому и пришли.

В задней комнате зазвонил телефон, но мистер Патель не пошел снимать трубку. Только заговорил громче, чтобы перекрыть трезвон:

— Можно спросить вас кое о чем, Эдди?

— Само собой.

— Неужели вы ничего о ней не знали?

— Что вы имеете в виду, мистер П.?

— О ее прошлом?

— Кое-что, совсем немного. Что вы хотите этим сказать?

— Вам известна ее история? — Мистер Патель с досадой посмотрел на телефон, словно взглядом мог его утихомирить. — История ее семьи? Она когда-нибудь рассказывала вам об этом?

Нет, ответил Эдди. Он понятия не имеет о ее семейной истории.

— И вы не знаете, почему она приехала сюда?

Нет, Эдди и этого толком не знает.

Казалось, разговор продолжался уже очень долго, хотя на самом деле прошло всего несколько минут. Оба неподвижно стояли в холле, будто дети, играющие в «замри». Телефон умолк, потом зазвонил снова. Мистер Патель переключил его на автоответчик.

— В своей жизни она видела много горя, Эдди, — сказал он.

— Что случилось? Она не заболела? С ней все в порядке?

Мистер Патель обернулся к нему.

— Да, конечно, — улыбнулся он. — Не поймите меня превратно. С ней все в порядке. Безусловно. — Красивое лицо мистера Пателя озарилось улыбкой, он схватил Эдди за руки. — С ней все хорошо! — Он снова засмеялся. — Но неужели вы ничего не знаете?!!

Да нет же, повторил Эдди, он вправду ничего не знает.

— Она вышла замуж, Эдди! Наша малышка Марион замужем.

У Эдди перехватило дыхание, будто от резкого удара в живот.

— Она вернулась в Ирландию. Я был уверен, что вы знаете. Она говорила, что пыталась с вами связаться. Том Кланси. Парень из ее родного городка, учился на священника, но бросил учебу. Марион снова встретилась с ним вскоре после вашего исчезновения. Она была так расстроена, когда вы ушли, поэтому мы отправили ее домой, чтобы отдохнула недельку-другую. А потом она позвонила. Теперь она живет там и очень счастлива. Мы с миссис П. ездили на свадьбу. У ее мужа небольшой бизнес там, в городе. Закусочная. Мы познакомились с ее отцом. Какой персонаж!