Ковбои и индейцы

— Я ведь ничего против тебя не имею, — сказала она. — Может, с любовью у нас и проблемы, но я по-прежнему хочу быть твоим другом.

Она взяла его за руку, и Эдди почувствовал, что гнев утихает.

— Ну, Эдди, улыбнись, — сказала она, гладя его разгоряченное лицо, — твое будущее — в твоих руках, перестань обвинять во всем других!

Эдди сказал, что без ее личного кода от карточки толку чуть.

— Любви такой не ведали еще мужи и жены, — фыркнула она, написала код на листочке с клейкой полосой, который аккуратно приклеила к покрытой мурашками, бритой Эддиной голове.

Квартира Джейка в Блекхите находилась в подвальном этаже старого викторианского квартала неподалеку от Пекема. Дети с любопытством разглядывали желтую машину Саломеи. Маленькие ублюдки. Эдди вошел в дом. Коричневый конверт, прикрепленный под треснувшим колокольчиком, гласил: «Моторватин продакшнз. Международный дом рок-н-ролла». Открыл ему Джейк в красном японском халате, испещренном подозрительными пятнами. Он приветственно взмахнул рукой, в которой держал стакан молока.

— Сурово, — сказал Эдди, оглядываясь по сторонам.

— Ага, — ответил Джейк, — но когда привыкнешь, жить тут вполне можно.

— А где твоя машина?

— Сволочи ремонтники, — Джейк сплюнул, — приехали и забрали мою малышку. Не понимают они, Эдди, деньги у меня есть, вся проблема в бухгалтерии. Столько накладных расходов, что я иной раз напрочь забываю оплатить счета.

Эдди рассмеялся. Потом спросил у Джейка, не случится ли чего с машиной Саломеи. Все будет в порядке, ребята его знают, сказал Джейк и выплыл на улицу.

— Эй, ребята, держитесь подальше от этой тачки, ладно? Я тут вроде сказочного Крысолова. — Он хихикнул. — Точно. Крысолов вонючего Пекема.

Эдди спросил насчет обещанной хорошей новости. А Джейк поинтересовался, привез ли Эдди деньги.

Они прошли в маленькую комнатку, где пахло кислым молоком и уксусом. Джейк схватил с ветхого кофейного столика пару трусов и забросил их на старомодную ширму в углу. Широко открытые глаза горели восторгом. Точь-в-точь маленький толстый мальчишка, только что принятый в баскетбольную команду.

— Эдди, — воскликнул он, — я так за тебя рад! — Он принялся лихорадочно трясти руку Эдди. — «Мелоди мейкер»[65] хочет записать «Чей ты пес?» на гибком диске, в приложение к рождественскому выпуску. Ну как? Здорово, да?

Если принюхаться, сквозь запах уксуса можно было различить запах дешевого лосьона после бритья — сладковатый, как от увядающих цветов. Сырую трещину на стене прикрывал выцветший плакат Литтл Ричарда — рот разинут, нога лупит по фортепиано. У окна приютился обшарпанный телевизор, антенной ему служили плечики для одежды. Обои с цветочным узором поверху отошли, открыв коричневую стену. У стены стояли загадочные черные пластиковые мешки. На полу высилась гора грязного белья. По углам навалены высоченные, перевязанные бечевкой стопки пожелтевших газет. Только один угол оставался свободен.

В этом дальнем от двери углу стояла внушительная стереосистема, гладкая, черная, блестящая, с множеством кнопок, которых тут было больше, чем на панели «Конкорда»; мигали маленькие огоньки. На стенах развешаны огромные, прямо-таки чудовищные динамики. Вся эта техника казалась живым существом, который тихонько урчит в углу и поглядывает на Эдди, излучая опасное спокойствие. И стоила она явно дороже всех остальных вещей, вместе взятых. Возможно, сказал Джейк, но он покупал по оптовой цене.

— Вот эту вещь я бы взял с собой на необитаемый остров, Эдди, — рассмеялся он. — Если меня забросит неведомо куда, пусть она будет со мной.

Джейк, лучась гордостью, положил руку на дымчатую крышку проигрывателя, словно позировал для фотографии. Потом подышал на рукав и протер то место, о которое опирался.

— Так как? — спросил он. — Новость-то классная, а?

Эдди сказал «да», но лицо его выдало. Джейк начал допытываться, в чем дело, и в конце концов Эдди поневоле признался, что рассчитывал на серьезную запись. Джейк обиделся и стал уверять, что это очередная ступенька к успеху.

— А кто еще там будет? — спросил Эдди. — На этом рождественском диске, я имею в виду.

— Еще пара неизвестных… ну, то есть… прости, Эд, но это новые группы, в общем, ерунда.

— Кто? — настаивал Эдди.

— Трэш-метал, «Агонизирующая смерть» или вроде того… — Джейк уставился в потолок, что-то подсчитывая на пальцах. — Потом вы, потом Джимми Молния и «Вправленный вывих», «Сексуальные штучки»… кто еще?., ах да, «Четыре блядника Апокалипсиса», они поют «Поиметь Тэтчер», и еще одна-две группы. Мелкая рыбешка. Вы в этой компании, безусловно, самые крутые.

На кухне печально засвистел чайник.

— Они хотят назвать диск «Молодые претенденты», — продолжал Джейк. — Группы, которые в девяностых, скорее всего, пойдут в гору. — Он опять оживился и хлопнул Эдди по плечу. — Это ты, Эдди, ты, дружище.

Эдди спросил, есть ли что-нибудь на бумаге. Джейк отвечал, что пока нет, но завтра утром привезут контракт. Шесть сотен нужны, чтобы сделать хорошую запись. Он уже договорился со студией в «Раундхаусе». Сам все организует, чтобы уменьшить расходы. Уже позвонил «Сакс машин», они тоже будут участвовать в записи, бесплатно. А когда запись выйдет, «Мелоди мейкер» всем заплатит.

Эдди шлепнул по ладони пачкой банкнотов.

— Надеюсь, деньги не пойдут на ветер, Джейк, — сказал он.

Джейк состроил оскорбленную мину. Поставил чайник и протянул Эдди телефонную трубку:

— Позвони им. Позвони прямо сейчас.

— Да брось ты, Джейк! — Эдди рассмеялся.

— Нет, черт побери, Эдди Вираго! Из кожи вон лезу ради вас — и вот благодарность! Давай звони, проверяй!

Эдди еще раз извинился.

— Знаешь что? — Джейк прямо задохнулся. — Знаешь, что я тебе скажу, Эдди? Засранец ты!

Эдди сказал, что вовсе не хотел быть неблагодарным. Джейк судорожно закурил.

— Благодарность! — фыркнул он. — Да ты понятия не имеешь, что это такое!

Он глубоко затянулся и закашлялся. Эдди положил деньги на стол.

— Убери! — крикнул Джейк. — Давай забирай их назад, гадюка, и сам объясняй остальным, что один из самых крутых музыкальных журналов этой страны, с выходом на Эй-би-си, для мистера Эдди Вираго, мать его, недостаточно хорош!

Эдди в третий раз извинился.

Джейк ушел на кухню, захлопнув за собой дверь. Секунд через пять он вернулся, опустил голову и попросил прощения, закрывая лицо толстыми пальцами.

— «Прости» — самое трудное слово на свете, — сказал он. — Это все от волнения. Волнение в голову ударило.

— Остынь, Джейк, — сказал Эдди. — Я правда в восторге.

Они уселись у Джейка на кухне, болтая и куря один косячок на двоих.

Стены кухни были сплошь увешаны фотографиями рок-звезд с автографами, так что ни клочка свободного места не оставалось. Боб Гелдоф. Сид Вишез. Морриссон. Прямо по центру — фотография Джейка в обнимку с несколько растерянным и ошеломленным Джоном Ленноном. Фотография была датирована 1975 годом. По словам Джейка, он тогда был обсаженным в дым.

— Да, Леннон, — грустно проговорил он, — какая потеря, старик, какая потеря!

Они заговорили о будущем. Это начало, сказал Джейк. Теперь все пойдет как по маслу. Контракты, турне, интервью, съемки на телевидении. Всё, сказал Джейк, теперь только вперед к вершине. Эдди и его группу ждут большие дела. Ведь строить карьеру в музыкальном бизнесе — это вроде как строить стену. Нужен прочный фундамент, тогда все будет тип-топ.

Когда за окном начало темнеть, Джейк выложил последние несколько таблеток «экстази», которые берег на Рождество. Обычно он не промышляет такими вещами, но сегодня великий день для всех.

— Для кого — для всех? — спросил Эдди.

— Для человечества, — хихикнул Джейк.

Немного погодя он собрался за пивом и сказал, что Эдди пока может осмотреться в квартире.

— Устрой себе экскурсию. Конечно, моя берлога не в лучшем состоянии, но это не важно.

65

Еженедельный лондонский журнал, публикует материалы о джазе, поп-музыке и т. п.