Ковбои и индейцы

Поднимаясь по лестнице, Эдди заметил, что ковер мокрый. Сперва он решил, что ему показалось. Секунду-другую он стоял на ступеньках, переступая с ноги на ногу, тихонько хихикая и рассуждая про себя, что, наверное, дурь и вправду была хороша. Но ковер промок насквозь, ошибки быть не могло. Чем выше он поднимался, тем больше хлюпало под ногами. В темноте зеленым огнем горела надпись «ВЫХОД». Когда Эдди добрался до пятого этажа, у него даже брюки промокли до щиколоток. Тут уж не до смеху. Откуда-то разило жуткой вонью. Эдди снова остановился. Краешком своего истерзанного усталого сознания он уловил какой-то шум. Тяжелый, назойливый механический звук. Притом неправильный. Точно неправильный, даже думать нечего. Что-то явно не так.

Эдди свернул за угол, цепляясь рукой за перила.

Впереди, на площадке перед дверью их номера, он увидел стиральную машину мистера Пателя. Она раскачивалась из стороны в сторону, а из-под ее загрузочной дверцы бежала мыльная вода.

Эдди замер, тупо наблюдая, как вода ритмично, волнами выплескивается из машины. Потом крепко зажмурился, снова открыл глаза и шагнул к машине, в глубине души отчаянно желая только одного: очутиться за миллион миль отсюда.

Он попробовал закрыть дверцу, но обжег руку, а когда дотронулся до машины, она тихо зарычала, как живая, будто ей это не нравится.

— Ч-черт! — взвыл Эдди, сунув в рот обожженный палец. Из-под машины пахнуло дымом, в нос Эдди ударил едкий химический смрад.

Эдди сбегал в ванную за полотенцем и плотно обмотал им руку. Присел на корточки и снова попытался закрыть дверцу. Похоже, запор сломался. Он подпер дверцу стулом — вода начала выплескиваться через верх. Брызги летели ему в лицо. Стиральная машина громко запыхтела.

Эдди встал, провел рукой по «ирокезу». Теперь вода стекала по лестнице ручьем, капала со ступенек. Эдди вдруг почувствовал, что в голове прояснилось.

Что же делать? — растерянно думал он. Часов у него не было, но и так ясно, что время позднее. Он попробовал разбудить Марион, но она крепко спала. На двери висело наглаженное форменное платье. Эдди тряхнул Марион за плечо, позвал по имени, но она не проснулась. А когда тряхнул еще раз, она пробормотала что-то, жалобно и неразборчиво. Эдди постоял в комнате, глядя на нее.

Он перевел взгляд на алфавиты, заполонившие все стены и прямой линией разделившие потолок надвое. Потом опять посмотрел на Марион. Она казалась такой невинной, что Эдди, хоть и был уверен в обратном, не стал разрушать иллюзию. Ее рука сжимала край простыни. На миг ему ужасно захотелось юркнуть к ней под одеяло, а утром прикинуться, что ничего не видел и не знал. Он снова выглянул на площадку. Ковер целиком скрылся под густой серой пеной.

Стиральная машина начала вибрировать, мотор глухо и грозно застучал. Эдди опять пошел в ванную, ополоснул лицо водой. На стене ванной кто-то накорябал номер телефона. Эдди глянул в зеркало. Чертовски типично.

Он на цыпочках прошел по мокрому коридору и постучал в дверь мистера Пателя. Сперва никто не ответил. Он постучал еще раз.

— Уходите, — недовольно рявкнули за дверью. — Я сплю.

Эдди прочистил горло и собрался с мыслями. Прижался лбом к двери.

— Мистер П., — громко прошептал он, — это я, Эдди Вираго, вы не можете… э-э… выйти на минутку?

Ответа не последовало, он постучал громче, повторил свою просьбу.

Щелчок выключателя, непонятные ругательства. Потом в дверях появился мистер Патель, моргая от света и завязывая пояс ярко-красного халата. Вид у него был злющий, но он молчал, по крайней мере вначале. Просто смотрел через плечо Эдди в коридор, на подвывающую стиральную машину.

А потом он начал браниться:

— Ах ты, сволочь! Чертова дрянь, гадюка…

Эдди даже не успел сказать ему, что произошло. Мистер Патель сам увидел.

— Ах ты, черт! — твердил он.

— Да, — сказал Эдди, — я тоже так думаю.

Они подошли к машине, потыкали в кнопки. Эдди сказал, что в отношении машин он немного луддит[52], но мистер Патель не понял, что он имеет в виду. На Эдди снова накатывал «приход». Как только он начинал думать о том, что обсадился, это ощущение возвращалось. Он чувствовал себя как персонаж мультфильма, который бежит по кромке обрыва и не падает, пока не глянет вниз. Он глаз не мог отвести от рук мистера Пателя. Они были такие красивые, тонкие и изящные, как у скульптора, — прекрасный маникюр, резко очерченные костяшки. У Эдди мелькнула мысль, что мистер Патель мог бы стать прекрасным гитаристом и играть блюзы; он даже хихикнул. Мистер Патель потихоньку свирепел. Он с размаху наподдал машину ногой, потом пнул ее еще раз, но тотчас взвыл от боли и запрыгал на одной ноге, обхватив руками ступню другой. Потом треснул кулаком по крышке. Горячая вода плеснула фонтаном, прямо ему на халат. Он зажмурился и заскулил от боли.

Внезапно Эдди осенило:

— Слушайте, мистер П., может, выдернем шнур из розетки, а?

— Чем стоять тут и молоть языком, — бросил мистер Патель, — возьмите и выдерните!

Клок белой пены на верхней губе сделал его похожим на Санта-Клауса. Эдди провел рукой по волосам, потом наклонился к розетке, но тут мистер Патель прямо взбесился.

— Что ты делаешь, мать твою? — гаркнул он, хлопнув Эдди по руке. — Ты что, идиот, хочешь, чтобы нас шарахнуло током?!

Эдди недоуменно воззрился на него.

— Вода и электричество, — прошипел мистер Патель, фыркнув в преувеличенном изумлении, — им нельзя соприкасаться, идиот, ты что, не знаешь? Неужто тебя в колледже не учили?

Секунду они смотрели друг на друга. Эдди сказал, что специализировался по английской литературе.

— Если вы хотите, чтобы я рассказал о семиотике, — пожалуйста.

Мистер Патель подбоченился.

— Мне что, на пальцах объяснять? — завопил он, делая рукой рывок. — Дерни за провод. Вот так. — Он повторил свое движение. — Вытащи эту сволочь.

— По-вашему, я вправду должен это сделать? — спросил Эдди.

Машина взревела, исторгнув из-под верхней крышки поток вонючей жижи, которая стекла по белой эмали, оставив на ней грязные полосы.

Мистер Патель принялся рвать на себе волосы.

— Убирайся отсюда! — орал он. — Я сам все сделаю!

В дверях возникла миссис Патель, закутанная в розовое одеяло, которое при каждом движении выставляло напоказ ее бедра. Распущенные волосы, черные и блестящие, падали ей на спину, и когда она качала головой, то выглядела очень красивой. Мистер Патель что-то сказал ей, но она даже не думала уходить. Взглянула на Эдди, плотнее завернулась в одеяло и откинула волосы за уши. Ее лиловые глаза спросонья были совсем темными.

Мистер Патель уперся ногой в стену и потянул за провод. Он тяжело дышал, пот градом катился по лицу, на руках проступили жгуты вен. Миссис Патель жестом попросила Эдди помочь ее мужу, но мистер Патель объявил, что помощь ему не нужна. Эдди пожал плечами. Миссис Патель поморщилась.

От стены полетели искры.

— Вот ч-черт! — Эдди попятился.

Яркая голубая вспышка осветила площадку. Шнур оторвался из вилки; мистер Патель пошатнулся и чуть не упал, ударившись головой о перила. Половина вилки осталась в розетке, и оттуда хлестали искры — они были повсюду, трещали на перилах, бились о стены, метались в воздухе. Стиральная машина еще несколько минут вибрировала и рычала, потом с омерзительным треском содрогнулась и затихла. Только таймер продолжал угрожающе тикать.

Именно в этот момент из комнаты появилась Марион, в трикотажной майке и голубых штанишках. Глаза у нее были мутные, лицо бледное. Эдди посмотрел на нее; она отвела взгляд. Вода плескалась вокруг ее босых ног, текла в комнату, но Марион будто и не замечала. Хриплым голосом спросила у мистера Пателя, что случилось. Ответить он не успел, только крикнул:

— Отойдите!

Стиральная машина взвыла и с оглушительным треском взорвалась.

Крышка перелетела через перила, сшибла бра и упала в холл. Вода хлынула вниз по лестнице, сквозь дверцу вынесло мокрую одежду. Мистер Патель вцепился в балясину перил, словно боялся, что его смоет наводнением. Он был весь в пене и яростно чертыхался.

52

Луддиты — участники стихийных выступлений против применения машин в Англии в конце XVIII — начале XIX в.