Тридевять земель

Лилия кивнула – за сегодня он задал ей столько странных вопросов, что уже ничему не удивляешься. Точно, как было с братом. Того тоже пришлось всему учить – как пользоваться туалетом, например. Лилия едва не фыркнула, когда вспомнила, как сэр Ортем долго мялся, прежде чем спросить. Хозяйка сказала – твой последний шанс, Лилия. Я не могу приказать тебе следить за языком и манерами, но я буду следить, чтобы он на тебя не пожаловался…

И рассказала, подробно и с пояснениями. Точно так же, как рассказывала брату. Он даже имени своего не помнил, и получил другое – было неприятно обращаться по тому же имени к человеку, который искренне не помнит, что ты его родная сестра.

Она ждала, что сэр Ортем закажет что-нибудь спиртное. Оно безумно дорого, но с его деньгами… Брат начал пить, в первый же день своей «новой жизни» – наверное, часть его осталась где-то внутри, и этой части стало непереносимо страшно.

Но в этот раз она ошиблась. Сэр Ортем ничего такого не заказал, хотя подробно расспрашивал официанта о каждом напитке из списка.

- - -

Артём понял, что вот теперь точно никакой новой информации он не воспримет. Успеть бы переварить то, что уже узнал. Одно пока понятно: все его умения, прямо скажем, невеликий арсенал, здесь мало нужны. По словам Лилии, дроссель иногда бывает временным состоянием человека – может всё «кончиться», и уже не вернуться. Дроссели славятся скверным характером и странными выходками, но, поскольку они могут, буквально, обойти весь мир за полчаса, и с собой провести сколько угодно человек, им прощается почти всё, на них смотрят, как на сошедших на землю богов…

— Я вам кого-то напоминаю? – поинтересовалась Лилия. Видно было, что сэру Ортему она как женщина небезразлична. Непонятно, что ему там сказала хозяйка, но дистанцию он соблюдает.

— Да. У меня есть… была девушка. Там, в другой жизни. Вы очень похожи.

Лилия кивнула. Если так он начинает ухаживать, то пусть. Перед тем, как взяться за эту работу, Лилия, тайком от хозяйки, выпила одно известное, но запрещённое средство – чтобы в присутствии разгорячённого мужчины самой не потерять голову. Осталось всего пять таблеток, и не хватит средств купить новые. Надолго ли их хватит?

Она украдкой посмотрела на часы. И сделала всё, чтобы сохранить спокойное выражение лица. Он забудет позвонить. На этом её поручение окончится, и останется только гадать, куда направит хозяйка. Очень уж неохота возвращаться в ангары, заботиться о танках. Самая вредная работа – отчего-то человек изнашивается, стареет крайне быстро. Поработав с танками всего десять лет, начинаешь выглядеть дряхлой развалиной. И никакая медицина уже не может помочь.

А другой работы ей сейчас никто не предложит. Сама виновата, конечно, надо было следить за языком.

…Артём посмотрел на часы – всё никак не мог привыкнуть, что вот этот шарик с цветными пятнами на боках называют часами – и обомлел. Три минуты до полуночи!

Он едва успел вспомнить, как звонят. Вызвал Инес, и та отозвалась почти сразу же. Что-то ещё они Артёму не рассказали, потому что Инес почти сразу же включила в их общий разговор ещё и Лилию.

— У вас нет претензий к Лилии, сэр Ортем?

— Никаких, госпожа Инес.

— Лилия, что скажешь?

— Никаких замечаний, госпожа.

— Очень рада. Спасибо, сэр Ортем, что позвонили в срок. С вашего позволения…

И связь с ней прервалась. То есть не то что прервалась: чувствовалось, что связь есть, но Артём ничего не слышит. Похоже, решили с Лилией о чём-то приватно поговорить. Лилия кивала – отвечала явно мысленно – улыбалась, и тут же прятала улыбку, заметив, что Артём смотрит на неё. И вновь связь возобновилась. Странное, до одури странное ощущение – будто в голову вмонтировали телефон, и всем существом ощущаешь сигналы линии.

— Приятного отдыха, сэр Ортем, – пожелала Инес, и отчего-то Артём почувствовал, что она улыбается. – И добрых снов.

Отбой.

— Получили выговор? – поинтересовался Артём у Лилии, и та снова улыбнулась, уже искренне и весело.

— Небольшой. Она заботится обо мне. Вы устали, сэр Ортем.

Намёк понятен. Интересно: помимо могучей кровати, на которой трое таких, как он, поместятся, друг дружку не стесняя, в комнате есть и ещё одно спальное место, рядом. В той комнате, в которой проснулся утром Артём, тоже было подобное ложе – тоже прямо на полу, и тоже – сплошь перины и подушки. Вероятно, удобное. И, по роскоши судя, не для слуг.

— Это место для хозяйки, – пояснила Лилия, которая увидела, куда посмотрел Артём. – Вам нужна хозяйка, сэр Ортем. Но будьте осторожны, когда будете выбирать. – И снова рассмеялась, впрочем, сразу же посерьёзнела. – Вам помочь?

— Спасибо, думаю, справлюсь. Если…

— Просто вызовите меня. Я буду рядом. Добрых снов!

Дальше было почти как в каземате – едва успел раздеться и залезть под одеяло. Даже не обратил внимание, если честно, куда делась Лилия.

День 3. В обход до Иструма [оглавление]

Проснувшись, он сразу понял, где находится. Вопреки привычкам, немедленно открыл глаза и уселся.

Та же комната, та же обстановка. Проснуться окончательно не удалось – ладно, посмотрим, что принесёт третий день.

Третий! А кажется, что уже год тут. Столько странного вчера узнал… Артём спрыгнул с постели, и принялся делать утреннюю зарядку. На втором буквально движении ему «позвонили». Не ожидал: он подпрыгнул – попытался – и, как следствие, чуть не ударился лбом о крышку стола.

— Сэр Ортем? – голос Лилии. – Не разбудила?

Она знает, что не разбудила, подумал Артём, и усмехнулся. Откуда только – непонятно.

— Доброе утро, Лилия. Нет, не разбудили.

— Можно войти?

— Да, – ответил Артём и запоздало понят, что одет по минимуму. Но поздно – дверь уже отворилась, и ещё через несколько секунд Лилия подошла к двери в спальную.

— Приятно видеть, что кто-то делает по утрам зарядку, – улыбнулась она. – Помочь вам одеться?

— Я сам попробую. Если что не так пойдёт, скажете.

Поразительно, но все странные предметы одежды – начиная с давешнего «купальника» – по свойствам судя, это термобельё, или как это на Земле называют. Удобная штука! И свежая – такое ощущение, что свежепостиранная. Как это получается? И все остальные предметы одежды тоже свежие. Поразительно!

— Замечательно, – одобрила Лилия. – Чему вы хотите научиться сегодня?

— Пока не знаю. Скажите, а чем вообще занимаются дроссели? В свободное от похода время?

Лилия старалась сдержаться, но не смогла, расхохоталась. Тут же взяла себя в руки.

— Извините, сэр Ортем. Вам правду сказать? Бездельничают. Так, что смотреть страшно. Но вы уже поняли, наверное – дросселей очень мало, и армия без них никак. Можете делать что угодно, пока не нарушаете Закон.

Она так и сказала: Закон, с большой буквы.

— Тогда расскажите мне больше про Закон. И… мне, наверное, показалось, но все мужчины сейчас воюют? На улицах вижу почти одних женщин.

Лилия посерьёзнела.

— Вы задаёте неприятные вопросы, сэр Ортем. Мой совет – не задавайте их кому попало.

Вот так номер! Что такого страшного в вопросе?

— Я отвечу, – пообещала Лилия. – Просто будьте осмотрительнее в следующий раз. Идёмте завтракать.

- - -

Рим действительно производил впечатление вечного города. Признаться, здесь мало что напоминало тот Рим, который Артём видел на картинках, и в который так и не собрался съездить. Смог понять, что здешний Рим немал – по земным меркам, жилая часть километров десять в поперечнике, по здешним – в сорок стадий. В одном талане шестьсот сорок стадий, то есть – сто шестьдесят километров. Стало быть, встретились они почти за пятьсот километров от Рима. Ничего себе! И как долго бы шли туда, не окажись Артём дросселем?

— Говорите, сэр Ортем, – посоветовала Лилия. Она видела, как меняется иногда лицо нового подопечного. Так менялось лицо её брата, когда он говорил на странном новом языке, и полностью забывал и сестру, и всех прочих родных. Так выглядело его лицо, когда чуть не в центре Рима начала отовсюду вылезать нечисть, и брат, хватая за руки первых встречных, ищущих спасения от смерти, уводил этим своим почти волшебным способом от опасности – доля секунды, и вот он снова здесь, и спасает ещё кого-то. Лилия с матерью не были первыми спасёнными, их брат пробовал увести, когда его убили. Лилии самой захотелось закрыть лицо ладонями. Вроде уже простились с ним, но всё равно болит. – Пожалуйста, говорите. Вам страшно, да?