Страница 83 из 118
Фальк запускал студентов по одному. Посередине пустого класса стоял стол с разными предметами: палка, фонарик, камень, мох, бутылка с водой и тряпка. На полу лежал волк, у которого из лапы сочилась кровь. Задачей ученика было остановить кровотечение с помощью предложенных предметов, перенести раненого в другой конец коридора, не дав ему погрузиться в сознание животного, иначе волк разодрал бы своего спасителя по дороге. В конце испытания следовало обеспечить безопасное место для обратной трансформации. На все это давалось пять минут, и чтобы никто не расслаблялся, профессор Фальк включил разом записи пожарных сирен, стрекота вертолетов и предупреждений об опасности. Старшие студенты и даже некоторые преподаватели собрались поглазеть на это шоу.
– Общее испытание для зимних и летних? – перешептывались ученики. – Разве так можно?
– Да, – кивнул профессор. – Дополнительный балл тому, кто определит, нарушение какого правила безопасности повлекло за собой травму волка.
Конечно, Мара знала, что это учебная проверка. И понимала, что сирены – это только запись. И волк, скорее всего, не умрет, просто на лапе у него был спрятан какой-нибудь киношный фонтанчик с искусственной кровью.
Но когда все разом навалилось на ее, Мара запаниковала. Все, что она урывками успела услышать на лекциях, бесследно исчезло из памяти. Во рту пересохло. Пальцы дрожали. Волк тяжело дышал и щерился. Вблизи он был большим, и даже подходить к нему не хотелось, не то, что трогать рану.
– Опасность! Красный уровень тревоги! Опасность! – повторяла механическая женщина под вой сирен.
Палка. Фонарик. Тряпка. На кой черт здесь фонарик?
– Опасность! Самоликвидация через пять… четыре…
А если пережать? Черт! Кровь брызнула ей в лицо, волк утробно зарычал. Нет. Перевязать. Сверху. Вроде не течет.
– Красный уровень тревоги! Эвакуация!
Да заткнись ты! Думай, думай… Зачем он положил камень? А, плевать… Промыть рану. Зафиксировать лапу, да, хоть тряпкой. А чего она такая грязная? Лучше банданой… Сколько там времени осталось?
– Три… Два…
К чертям собачьим! Мара завернула волка в толстовку, подхватила на руки… Кишки же выпадут, как его удержать?!
– Корсакофф, сдавайтесь! – зазвучал из динамиков уже другой, грубый голос. – Сопротивление бесполезно! Медленно поднимите руки!
Это еще что? Так, надо трансформироваться… Она закрыла глаза, по телу прошла дрожь… Поди знай, что там изменилось. Но перевоплощение было: кроссовки жмут неимоверно, джинсы вот-вот треснут на ляжках. Мара прижала волка к груди, держать его стало легче… И бросилась бежать по коридору. Но тут зверь попытался вырваться, зарычал. Звериное сознание! Чтоб тебя! Ведь фонариком же можно мигать, это останавливает процесс! Вот дура, забыла в классе… Что еще?! Было же что-то еще! Она подняла глаза: на подоконнике прыгал дрозд. Нанду! Точно! Нанду и его мама! Детские воспоминания возвращают человечность! И Мара, осененная догадкой, запела колыбельную. От волнения голос звучал хрипло.
Волк успокоился уже на второй строчке. Бинго! Мара добежала до последней двери, толкнула ее ногой и опустила зверя на пол.
Профессор Фальк отключил чудовищную тетку и вертолеты и подошел к Маре.
– Ну что ж… – он кашлянул и поправил свои огромные очки с цепочкой. – Конечно, Вы не использовали фонарь, как я предполагал, но находка довольно удачная. Могу зачесть. Правда, мох следовало бы приложить к ране, мы говорили о его заживляющих свойствах. И полная трансформация для Вашего вида была не так уж необходима. Думаю, профессор Смеартон сможет принять это в качестве зачета. Вы не знаете, он сейчас здесь?
Мара обернулась: Фальк обращался к кому-то за ее спиной. Профессор Лобо уже завязывал пояс халата. Ну, естественно. Волк. И никаких следов раны. А, вот пакетик с кровью на полу… Убедительно сыграно, браво.
– Смеартон у себя, в десятом домике, – у Лобо был приятный бархатный баритон. – Неплохо, мисс Корсакофф. Или мистер? Как Вас теперь называть?
Мара не понимала, о чем они говорят. Взглянула на свои руки: крепкие мужские ладони. Волосы короткие, бицепсы натягивают футболку, ни намека на грудь… И джинсы давят… Вот черт!
– Извините, – буркнула Мара и не узнала свой голос.
Кинулась в туалет и замерла перед зеркалом. На нее смотрел юноша. Да, есть что-то бурятское. Широкие скулы, раскосые глаза, гладкие черные волосы. Она – это он… Так и с ума сойти можно. И почему не идет носом кровь, не мутит и не тянет упасть в обморок? Неужели это ее гены? Неужели Намлан все-таки ее отец?
Мара перевела дыхание, ощупывая незнакомое лицо. Нет, к Смеартону она в таком виде не пойдет. Даже если это сулит ей отличную оценку на следующие три года вперед. Пока все не выяснится, никаких едких комментариев и перешептываний зимних.
Она собралась вернуть свой облик, но потом все же щелкнула отражение на телефон. Пусть будет. Брин разберется.