Страница 49 из 118
Брин была единственной, кого рисунок тотема совершенно не беспокоил. Она переживала, что Мару поселили слишком близко к мисс Вукович.
– Наверняка она тоже пыталась найти в кабинете Эдлунда письмо твоей матери! – возбужденно шептала она с дивана, пока Мара ползала по полу с кисточкой. – Пытается скрыть улику! И хочет добраться до тебя.
– А почему она не убила меня, пока я была без сознания? – какая-то частица Мары до последнего отказывалась верить, что убийца находится поблизости.
– Тише ты! Нас могут услышать, – прошипела Брин, захваченная детективной историей. – Мадам Венсан не отходила от тебя! И никого не пускала в палату! И потом: я звонила маме. Она говорит, что Вукович всегда была странной.
Что вообще могли считать странным члены семьи, в которой дочь в четырнадцать лет играла в плюшевых медвежат и между делом зачитывалась научными монографиями? Мара снова смолчала, не желая выпускать наружу все, что кипело внутри. Чтобы сохранить первого настоящего друга ей то и дело приходилось глотать язвительные замечания. Опасность, покушение… Какая-то чепуха, которая просто не может происходить с ней по-настоящему.
– Джо говорит, что вчера мисс Вукович передала Густаву список покупок, – сообщила Брин. – Бедолага завален поручениями перед праздником. Одних свечей придется привезти два ящика.
– И что странного в том, что Вукович тоже к нему обратилась?
– Джо краем глаза видел, что в списке. Ты только не пугайся.
– А чего мне пугаться? Не человеческие же головы она заказала!
– Хуже, – Брин оглянулась и приблизилась к уху Мары. – Она заказала жидкость для гриля и мелатонин!
Исландка вытаращила глаза, как будто сообщила нечто из ряда вон.
– А что такое мелатонин? – уточнила Мара.
– Гормон эпифиза, регулирующий суточные ритмы.
– Брин, пожалуйста!
– Это легкий снотворный препарат для людей. Но на перевертышей он действует иначе, еще профессор Верлиндер в шестьдесят первом году доказал удивительный эффект…
– Брин! – взмолилась Мара.
– В общем, для перевертышей это очень сильное снотворное.
– Хорошо. И чего здесь страшного?
– Ты что, не видишь связь? На солнцестояние домики будут пусты, все соберутся в главном здании. Она рассчитывает усыпить тебя и…
– Поджечь?! – ошарашено закончила Мара. – Как маму?
– Ну, это всего лишь догадка, – Брин пожала плечами. – Но я бы на твоем месте постаралась в день рождения не выходить из главного здания, все время быть рядом с кем-то из наших, ничего не пить и не есть.
– Совсем ничего?
– Или есть прямо около кухни синьоры Коломбо, чтобы никто не успел тебе ничего подсыпать.
– Чего подсыпать? – раздался низкий голос.
Мара вздрогнула от неожиданности. Джо со своими габаритами немыслимым образом умудрялся подкрадываться бесшумно.
– Привет, Джо. Ты бы постучался…
– Красиво, – он кивнул на картину и уселся в большое кресло.
– Медведя я тоже скоро нарисую.
– Хорошо. И что тебе подсыпят?
Мара и Брин переглянулись.
– Сказать? – спросила исландка.
В Джо было что-то надежное и крепкое, его спокойствие распространялось на тех, кто оказывался рядом. Если кому и доверить тайну, то ему, потому что он бы точно никому не сболтнул. И Мара выложила молчаливому собеседнику всю историю от пожара до жидкости для розжига и мелатонина. Джо выслушал ее невозмутимо, ни разу не шевельнувшись.
– Почему вы не расскажете Эдлунду? – поинтересовался он, когда Мара закончила.
– А что я ему скажу? Вукович он знает сто лет, а меня – неделю. Угадай, кому он поверит? Тем более, у меня нет никаких доказательств.
– Значит, надо их добыть, – осенило Брин. – Ты дождешься, пока мисс Вукович предложит тебе еду или напиток, спрячешь их, а потом отнесешь Эдлунду. Все! Ее дело передадут в Верховный совет, и уж они-то заставят ее признаться в остальном.
– Какой Верховный совет? – удивилась Мара.
Джо и Брин уставились на нее, как бедуин на снежные сугробы.
– Верховный совет солнцерожденных, – пояснил парень.
– Они принимают решения, которые касаются мира перевертышей, – продолжила за него Брин. – В том числе расследуют преступления, устраивают суды, сажают преступников.