Страница 11 из 118
В очередной раз она терзала себя вопросом: кто? И почему? Никаких улик. И снимки плохого качества – только копии. Страшные, расплывчатые, похожие на фотороботы портреты ее мамы.
– Мы почти приехали, – голос Анны Леонидовны вернул Тому в реальность.
Девочка поморгала и выглянула наружу: от деревень не осталось и следа. За пыльными серыми ограждениями суетились люди, возвышались высотные новостройки с пустыми глазницами окон, краны, вывески.
– Не знаешь, где здесь можно купить приличную одежду?
– Я в Москве была дважды: на экскурсии в Кремле и елке, – призналась Тома. – По магазинам нас не водили.
– Точно, прости. Давай остановимся здесь.
Они зашли в сияющий стеклом и хромом торговый центр, и Томе стало не по себе. Она все ждала, что продавцы будут смотреть на нее с презрением и брезгливостью, как на какую-нибудь оборванку. Выгонят из бутика или не разрешат мерить новые вещи. Поэтому сначала жалась, боялась даже подходить к вешалкам и уж тем более до них дотрагиваться, но девушки с бейджами любезно улыбались, а Анна Леонидовна с такой беспечностью кидала в корзину новые и новые вешалки, что девочка под конец освоилась, и сама выбрала толстовку с высоким воротом, пару бандан для шеи и узкие джинсы. Ворох вещей заботливо разложили по пакетам, потом были куплены средства гигиены и даже туалетная вода, а довершением праздника жизни стали вместительный чемодан и рюкзак, куда были упакованы все обновки.
Тома сразу же переоделась в новые штаны и футболку, шикарнейшие замшевые кроссовки, как в рекламе, и поскольку время позволяло, опекунша настояла на визите к парикмахеру. Уродливо обрезанным волосам придали молодежной небрежности, и Тома почувствовала себя готовой на все ради милейшей женщины, которая появилась в ее жизни меньше суток назад.
– У тебя есть какое-нибудь увлечение? – спросила Анна Леонидовна. – Чтобы занять себя в свободное время? У нас, конечно, есть библиотека и настольные игры, но вдруг тебе захочется заниматься чем-то своим.
– Ну… Я рисую иногда. Не так, чтобы профессионально… Но мне нравится…
– Поняла, – Анна Леонидовна сосредоточенно кивнула и повела ее в «Мир хобби». – Смотри, какой красивый!
И она протянула девочке толстый альбом с бабочками и сердечками.
– Здорово, – без энтузиазма протянула Тома.
– Ну, ладно. А если этот? С котятами?
– Мне четырнадцать.
– Выбирай. Любой.
Тома подошла к стеллажу, нерешительно пробежалась по нему взглядом и вдруг наткнулась на черный, нарочито состаренный альбом для скетчей в кожаной обложке. Он напоминал книгу заклинаний, и потому вызывал благоговейный трепет.
– Отличный выбор, – Анна Леонидовна положила альбом в корзину, а вместе с ним немецкие акварельные карандаши в жестяной коробке и здоровенное пособие для начинающих художников.
Когда с покупками было покончено, путешественницы устроили себе привал в ресторанном дворике.
– Вы хорошее себя чувствуете? – занятая гамбургерами, Тамара не сразу заметила бледность на лице своей благодетельницы.
– Немного устала, – уголок губ приветливо дернулся вверх, но глаза Анны Леонидовны выдавали измотанность.
Вид опекунши вызывал у Томы опасения, но не прошло и десяти минут, как она вновь отвлеклась на новенький альбом и предстоящий перелет в другую страну. После перекуса они доехали до Шереметьево, сдали машину в прокат и отправились на регистрацию. В очереди женщина вдруг вцепилась в локоть Томы.
– Что случилось? – по спине Тамары пробежал неприятный холодок.
– Голова немного кружится. Скоро пройдет, – и Анна Леонидовна пробормотала что-то непонятное.
Переспрашивать и лезть не хотелось, к тому же вокруг все завораживало. Электронные табло, люди в красивой форме, иностранцы и чемоданы с бирками. Тома с удивлением осознала, что она здесь в своей тарелке – от ее волос теперь приятно пахло фирменным шампунем, да и бандана на шее казалась стильным аксессуаром.
Непривычно и увлекательно было проходить сканирование, стоя босиком на нарисованных следах, а уж зона Дьюти Фри… Глаза разбегались. Томе и в Кремле-то понравилось меньше, чем в Шереметьево. Она в волнительном предвкушении прижалась к стеклянной стене, за которой проплывали и взлетали самолеты. Это зрелище вызывало у нее больший восторг, чем у других детей. К примеру, девочка лет семи на соседней скамье равнодушно играла в планшет.
Наконец, объявили начало посадки, симпатичный мужчина в пиджаке проверил талоны, и Тома прошла по самому настоящему тоннелю в салон. Она не знала, что вот так можно попасть на борт. По телевизору она видела, как всякие знаменитости спускаются из самолета прямо по трапу, и надеялась, что будет карабкаться по ступеням и потрогает обшивку своими руками. Но и этот путь оказался удивительным: вроде идешь себе по обычному коридору, не выходя даже из здания, а потом один шаг – и ты уже внутри самолета. А стюардесса? Какие там певицы, модели… Фуфло. То ли дело стюардесса: в ней прекрасно все. Безупречные туфельки, юбка, пиджак с вышитым логотипом, самая белая в мире блузка и аккуратный галстук. И лицо такое добродушное, с бархатными глазами олененка, приятное, как у снегурочки. Анна Леонидовна определенно могла бы стать стюардессой.