Страница 10 из 118
– Ясно.
Как в телике, что ли? Всякие там магазины, яркие упаковки? И прямо все фирменное? А если очень дорого? И Тома пообещала себе выбирать только самые дешевые вещи. Пусть видит, какая она экономная. А лучше нет, пусть выбирает сама. Вот что скажет – то и покупает.
– Тебе не верится? – глаза в зеркале мягко прищурились: женщина улыбалась.
– Не очень, если честно.
– У меня есть для тебя сюрприз. Посмотри в бумажном пакете. Там, рядом с тобой.
Девочка нерешительно заглянула в дорогую картонную сумочку с ручками-ленточками, – даже про себя она не могла назвать это произведение искусства пакетом, – и увидела грязно-белую папку. Достала – и обомлела: «Личное дело №30386-Д – Корсакова Тамара Андреевна, 21.06.2002».
– Но откуда?.. Неужели она Вам отдала?.. Нет, не может быть…
– Ты права. Она не отдавала.
– Неужели?..
– Пусть это останется нашим маленьким секретом, – Анна Леонидовна подмигнула. – Ты рада?
– Я?! О, Господи, конечно, рада! Я счастлива! Нереально! Спасибо вам огромное!
– Хорошо. Можешь пока почитать, а мне лучше сосредоточиться на дороге.
У Томы пульс звенел в ушах от волнения. Дрожащими пальцами она погладила канцелярский картон, развязала серые веревочки и раскрыла папку. Ее фото, анкета, прививки, характеристика, даже грамота за конкурс чтецов. Копии документов и прочее барахло… Вот! Выписка из больницы, свидетельство о смерти матери… Желудок сжался, к горлу подкатил комок тошноты. Тамара через силу сглотнула и прижала язык к небу: старый прием. В детдоме рвоту заставляли убирать самих, поэтому она предпочитала сдерживаться. Во рту остался горький привкус желчи.
– Ты в порядке? –Анна Леонидовна обеспокоенно нахмурилась.
– Да. Кажется.
– У тебя… Как же это… Морская болезнь?
– Я не завтракала. Все нормально, уже прошло.
Тома до боли вцепилась в бумаги. Мама… Все здесь. Каждый листочек. Она сбережет их, сохранит. И однажды выяснит все. Найдет убийцу, и посмотрит в глаза человеку, который лишил ее матери. А потом отыщет отца, и он пожалеет, что оставил ее.
Опекунша все же заехала в придорожное кафе с манящим названием «У Володи», с трудом найдя место на обочине между фурами. Дальнобойщики здесь останавливались вздремнуть и перекусить. Хозяин Володя оказался бородатым осетином Вариком, который, как и директриса, попал под обаяние Анны Леонидовны, рассыпался в комплиментах и лично подал на их столик свежие круглые лепешки с зеленью.
– Не хочешь рассказать мне про маму? – женщина тщательно изучила кусочек выпечки, прежде чем отправить его в рот.
– Нечего рассказывать, – Тома успела запихать за щеку четверть лепешки и теперь с усилием ее проглотила. – Мне было два года, я ничего не помню. Знаю, что мы жили в кирпичном доме. Ночью начался пожар. Когда приехали пожарные, я лежала на снегу с ожогом на шее, а мама осталась там… Ее тело обнаружили потом.
Она говорила быстро, с набитым ртом, стараясь не впускать в себя эти воспоминания снова. То и дело к голу поднимался холодный ком, но она забрасывала его лавашом, и боль отступала.
– А другие родственники? Больше у тебя никого нет?
– Вместо отца в моем свидетельстве стоит прочерк. Отчество, видимо, досталось от деда. Больше я ничего не знаю. Вроде, есть в Москве какие-то родственники. Но раз меня решили оставить в детдоме, то мне они никто. Вот и все, – Тамара старалась говорить ровно, без эмоций.
– И зачем тебе личное дело?
– Мне не нравится история с пожаром. Вырасту – и найму сыщика. А пока пусть материалы будут у меня.
– Логично.
Анна Леонидовна не стала давить с расспросами, они спокойно закончили завтрак и до Москвы едва перебросились парой фраз.
Тома собралась с силами и углубилась в старые ксерокопии. Старалась читать их, словно это была какая-нибудь отвлеченная история. Не про нее, про кого-то другого.
К счастью, тот, кто вел архив, для верности переснял все: и отчет пожарных, и документы на дом. Чьи-то размашистые каракули на копиях стали совсем черными, буквы сливались. И все же главное ей удалось разобрать: возгорание произошло ночью на втором этаже, в спальне. То есть плиту сразу можно было отбросить как причину. О проводке речи тоже не шло: судя по протоколу осмотра, в тот день весь поселок был без света.
Внимание Томы привлекло заключение милиции. Якобы в руках найденного тела Корсаковой Елены Андреевны был нож. Зачем человеку нож во время пожара? Более того, откуда он взялся в спальне? Теперь Тамара была уверена на все сто: маму убили. Она часто об этом думала, но в глубине всегда оставалась надежда, что она ошиблась. Что не было человека, способного желать зла ее маме. И теперь, когда все подтвердилось окончательно, Томе стало не по себе.