Страница 38 из 135
- Ну, что там интересного? - спросил Юрий, оторвавшись от записывания столбцов цифр на каком-то бланке, и кивнул головой на газету, - Работы столько привалило, что газету не хочется потом читать. -
- "Экономика должна быть экономной", - сказал Игорь, и причмокнул языком, как это делал в своих выступлениях состарившийся глава страны Советов, - Ну, есть, как всегда, и про нового Луиса с Карнавала, которого надо освобождать из тюрьмы всему прогрессивному человечеству. Короче, всеми честными совейскими гражданами, вся мудрая политика нашей партии и правительства воспринимается с чувством глубокого и полного удовлетворения... Одна пропаганда. -
- Понятно, - сказал Юрий, - Хорошо, что я не читал... Ну, тогда её можно смело использовать для завёртывания в неё хлеба в столовую. -
Марк Яковлевич сказав, "ну я пошёл в столовую", вышел из кабинета.
- Марик ходит сейчас в столовую один, - сказал, через какое-то время, усмехаясь, Геннадий, - Говорит, что нужно всегда кому-то быть в кабинете... А то, "мало ли чего?" -
Проговорив это, Геннадий вновь "уткнулся" в бумаги, разложенные перед ним, в которых он что-то писал.
- У него в кармане теперь всегда небольшой свёрточек с нарезанной копчёной колбасой, - пояснил Юрий, - Но он уже не замечает, что она пахнет из кармана... Так и будет ходить теперь один, пока не съест все свои три "сидора" со свиданки. -
- Правильно, - сказал Игорь, подражая голосу выступающих с трибун коммунистов, - Если хочешь быть здоровым - ешь один и в темноте... А лучше - под одеялом. -
Парни хохотнули, хотя и знали эту, всем известную в зоне зэковскую поговорку, а Игорь сказал:
- Сейчас узнал, что Миша Калинин вчера умер... Жаль мужика... Столько уже здесь отбомбил и - на тебе. -
- Да, жаль, - откликнулся Юрий, - Хороший был мужик... И завхоз четвёртого отряда, с промки, вчера вечером на чердаке барака вздёрнулся. -
- Может, вздёрнули? - спросил Игорь.
- Да нет, - ответил Юрий, - Ему обещали "досрочное освобождение", вот он и лютовал в отряде... Полгода лютовал. Кого в ШИЗО сбагривал, кого чего-нибудь "лишал". А отсидел-то ещё лишь года три с небольшим, как и ты... А потом, когда его на суде бортонули, он и понял всё... Три дня, говорят, ходил тогда как дурной. Видать и совесть тогда пробудилась. -
- Тоже своего рода трагедия, - сказал Игорь, - А я сегодня с Карпачём познакомился. Оказывается он неплохой парень. А на баяне играет - просто "караул"... У него баян прямо в кильдыме. Ему не надо его в клуб сдавать. Ему это хозяин, по "заявлению" разрешил... Я такой игры в жизни никогда не видел. Играет пятью пальцами и на голосах, и пятью - на басах. Оказывается, он консерваторию на воле окончил. -
- Смотри, Игорь, - проговорил, пишущий цифры Юрий, - Будь осторожен... Я его совсем не знаю. Так что, сказать ничего о нём не могу. -
- Да, вроде бы, я не ошибаюсь, - сказал Игорь, - Может, и познакомлю когда-нибудь тебя с ним... А мне он, я полагаю, может быть и поможет ещё кое в чём... Меня, наверное, Михалыч опять поставит завхозом в отряде. Ему кумовья своих ублюдков хотят подсунуть. Санька, завхоз, "на химию" уходит. А у Михалыча сейчас туго с людьми... Только не болтайте ещё никому. Ещё никто ничё не знает. -
- Значит опять будешь крутиться, как белка в колесе, - сказал Юрий, - Ну разве плохо тебе живётся на кресту? -
- Ты же знаешь, Юрка, - серьёзно сказал Игорь, - Я "просто так" никогда ничего не делаю. Но если нужно хорошему человеку помочь, то я сделаю это, независимо от того, хуже мне от этого будет или нет. -
- Ну, что ж, решай сам, - сказал Юрий.
- А чего это Мансура у вас давно не видно? - спросил Игорь, - Что с ним? -
- Не знаю, - ответил Юрий, - я сам его давно не встречал. А Марик сказал как-то, что, мол, зэки говорят о том, что у Мансура "ку-ку поехало". Что Мансур ходит и травки какие-то в баночку собирает... Наверное, у них произошла какая-то еврейская размолвка... А ты видел плакат у столовой? -
- Ты же знаешь, что я на них внимания не обращаю, - сказал Игорь.
- А там написано, что Мансур Елизаров внёс две с половиной тысячи рублей в счёт досрочного погашения иска, - сказал Юрий.
- А какой у него иск? -
- Вроде бы, тысяч восемьсот. -
- Ого! Я таких денег "в живую" даже и не видел, - сказал Игорь, - Но что тогда "стоят" эти две с половиной тысячи, против восьмисот тысяч? Это же капля в море. -
- Не знаю, - сказал Юрий, докончив писать бланк, - Поживём - увидим. -
- Юрка, у тебя есть фанерка для портрета? - спросил Игорь, - Мне срочно надо. -
- Есть, - ответил Юрий, - Пойдём в склад для бумаг. Там прямо щас и отпилим, пока нет никого. -
Юрий достал из ящика стола ключ, и они пошли в следующую по коридору комнату. Там он достал из-за стеллажа с горами старых папок с бумагами, довольно большой ещё кусок толстой фанеры и ножовку по дереву. Игорь быстро отпилил нужный ему кусок, на старом табурете без сидения, и они опять вернулись в кабинет. Геннадий тоже, по-видимому, закончил то, что он хотел закончить до обеда, и перед ним на столе уже лежал газетный свёрток с хлебом и ложкой. Юрий поставил за шкаф с бумагами отпиленную Игорем фанерку, и, сказав, "пусть она в обед тут постоит", нарезал себе хлеб от своей пайки, и завернул его в кусок газеты "Правда".
Игорь попросил у Юрия для себя на обед ложку и пару кусков хлеба, чтобы не ходить за своими сейчас в отряд. А до ужина Игорь одолженный хлеб занесёт. Всё это нашлось.
Когда пришёл Марик, они пошли в столовую. В столовой они "забили место" за одним из столов для диетчиков, положив на стол свои свёртки с хлебом, вытерли свои миски тряпочками, и, получив в окне раздачи свои порции, сели обедать. Игорю пришлось взять для компота третью миску, потому что у него не было с собой кружки.
- Игорь, у тебя же "химия" по одной трети срока, - сказал Юрий, подняв голову над своей миской, - Чего ты не поговоришь со своим отрядником? Пусть бы готовил документы на предоставление тебя на комиссию. -
- Давай не здесь поговорим, Юр. А? - сказал в ответ Игорь.
- Ну да, - сказал Юрий, поняв, что за столом слишком много свободных ушей, а у Игоря есть в разговоре то, чего не должны слышать другие.
Из окна раздачи диетического питания, некоторые зэки из первого отряда получали и общаковую пищу. В первом отряде числились все заключённые хозобслуги лагеря. Большинство из них покупали себе диетическое питание, либо за деньги, которые, в принципе, были запрещены для заключённых в зоне, либо работая на кого-либо из администрации колонии. Но были в первом отряде и такие зэки, кто не имел возможности получить для себя диету, и им выдавали общак в окне для диетчиков.
Этот общак был несколько лучшего качества, чем для всех прочих зэков, и готовился в отдельных бачках. Но, кроме маленьких блёсток растительного масла в баланде и на кирзе, более он ничем и не отличался от общего общака. Игорь питался таким общаком, когда был художником-библиотекарем в школе. Тогда он числился по первому отряду, и спал тогда в бараке первого отряда. Он помнил презрительные взгляды диетчиков на него, когда он ел свой общак. Но, таким образом, Игорь визуально был "знаком" со многими зэками - зоновскими мерзавцами. Как говорится, - и в плохом можно найти для себя нечто полезное. В общем, за столом диетчиков, да и вообще, и за другими столами в столовой, не принято было зэкам говорить то, о чём не должны знать другие.
Геннадий быстро съел свой обед, и, поняв, что у Игоря с Юрием намечается какой-то разговор, сказал:
- Ну, вы тут доедайте, а я пойду... Покурю ещё на крыльце и опять сяду за работу. -
Он ушёл, а несколько позже вышли из столовой и Игорь с Юрием. Они пошли к бараку с Отделом труда, не спеша, и тихо разговаривая.