Страница 17 из 74
Парадокс складывавшейся ситуации заключался в том, что коммунистическая Албания фактически переставала являться членом Восточного блока и начинала переходить на позиции нейтралитета, но существенно отличавшегося от югославского, финского, а также австрийского, и ориентированного на самоизоляцию[195]. Один из первых серьезных кризисов в Варшавском пакте привлёк внимание военных и политических кругов НАТО, а также граничивших с Албанией стран-участниц альянса. Наиболее серьезная ситуация складывалась в албано-греческих отношениях. В этой связи Тирана испытывала серьезные опасения относительно возможных действий Афин, направленных на изменение греко-албанской границы не только и не столько военным путем, сколько с помощью международного арбитража и при молчаливой поддержке со стороны США, НАТО и даже СССР. Территориальный спор о принадлежности южной части Албании (в соответствии с греческой исторической традицией называемой Северным Эпиром) был способен серьезно дестабилизировать военно-политическую ситуацию на Балканах и в Средиземноморье. Помимо того, что Афины постоянно заявляли о преследовании албанскими коммунистическими властями греческого национального меньшинства, Тиране стало известно о якобы выраженной Москвой поддержке греческих требований об автономии Северного Эпира и готовности обсуждать эту проблему на международном уровне. Ситуация приобрела столь острый характер, что Генеральный штаб итальянских вооруженных сил составил специальный документ для НАТО, в котором действия Греции в отношении Албании, как по вопросу сохранения ею состояния войны с соседней страной, так и по «чамскому вопросу»[196], были жёстко осуждены. Это обуславливалось желанием Италии усилить свои позиции на Балканах и не допустить укрепления Греции в регионе. Лишь после вмешательства США Италия сняла этот документ с повестки дня обсуждений в НАТО [197].
Одновременно Вашингтон активизировал военно-техническое сотрудничество с Афинами, имея в виду значимость Греции для оборонных интересов США и НАТО в Средиземноморье и на Балканах. В свою очередь, греческая сторона настаивала на усилении американской помощи в контексте складывавшейся в средиземноморско-балканском секторе военно-политической ситуации. Во время визита премьер-министра Греции К. Караманлиса в апреле 1961 г. в Вашингтон глава греческого кабинета особо подчеркивал важность его страны для оборонной политики США и НАТО в Европе и на Ближнем Востоке, ссылаясь на высокую степень дипломатического давления со стороны коммунистического блока на Грецию. Это требовало, по его мнению, усилить поддержку США своего союзника[198]. Караманлис придерживался мнения о том, что «было естественным в интересах успеха НАТО сохранять баланс на юге НАТО», и Греции, которая, по его словам, «является связующим звеном между Турцией и Югославией», «на протяжении последних десяти лет удавалось этого достигать»[199].
В этой связи развитие советско-албанского конфликта превращалось в важный фактор, способный повлиять на оборонные возможности ОВД. С советской стороны действия албанского партийно-государственного руководства были в достаточно жёсткой форме оценены лично Хрущевым в речи 16 мая 1962 г. «на товарищеском ужине» во время его визита в Болгарию, что также было не случайно, имея в виду статус НРБ как наиболее близкого союзника СССР в Варшавском пакте[200].
В американском разведывательном сообществе конфликт между Тираной и Москвой всё больше начинал рассматриваться в контексте ситуации, складывавшейся в ОВД[201]. Предполагая возможность прямого или косвенного использования силы со стороны СССР в отношении албанского руководства, аналитики ЦРУ приходили зимой 1962 г. к выводу о том, что подобные действия однозначно приведут к окончательному разрыву в отношениях между СССР и КНР. В то же время, как они считали, «советское покровительство успешному государственному перевороту было бы менее очевидным делом и могло бы не привести к разрыву с Пекином»[202].
Обращение к теме возможной реакции китайского руководства на действия советской стороны в отношении Тираны было закономерным. Сотрудничество между коммунистическими режимами Албании и Китая, которые оказались в изоляции в коммунистическом блоке, приобрело в начале 60-х гг. XX в. устойчивый и доверительный характер, что проявилось в области обороны и безопасности. Министерство внутренних дел Албании активно сотрудничало с Министерством государственной безопасности КНР в вопросах сбора и реализации разведывательной информации по широкому спектру политических[203] и военных вопросов. Главными из них являлись конкретные военно-политические действия любых государств в географических регионах нахождения двух стран и внешняя политика стран Западного и Восточного блоков в отношении Тираны и Пекина. Интенсивность обмена разведданными между албанской и китайской сторонами за первое полугодие 1961 г. была достаточно высокой, о чём свидетельствует предоставление албанской разведкой 16 информационных сообщений в адрес Министерства государственной безопасности КНР[204].
В передававшихся китайским партнерам разведывательных материалах албанская сторона нередко косвенно связывала сходство действий в отношении Албании и Китая недружественных и враждебных политических сил (государств), что, вероятно, было призвано, по мнению Тираны, подчеркнуть объективную необходимость тесного союза между двумя странами. В начале февраля 1961 г. министр внутренних дел Албании генерал-лейтенант К. Хазбиу направил информационное письмо с разведданными, полученными его ведомством по линии Управления государственной безопасности, своему коллеге – министру государственной безопасности КНР Сю Фу Джи. В соответствии с данными, которыми располагала албанская сторона, американские «главный штаб морской пехоты и ВВС приняли решения об усилении в течение 1961 г. сил поддержки VI флота в Средиземном море и VII флота в Тихом океане». В число планировавшихся мер входило: увеличение авианосных единиц; усиление присутствия сил авиации в прилегающих к акватории Средиземного моря территориях и конкретных районах Тихого океана (прежде всего, на Тайване, названном в албанском документе Формозой); совершенствование системы командных пунктов с использованием средств воздушного базирования, а также разработка новых видов системы раннего предупреждения. Тирана предоставила Пекину информацию о разработке тайваньскими военными противовоздушного оружия – ракет[205], а также копии наставлений для вооруженных сил НАТО по вопросам организации и проведения наступательных и контрнаступательных действий[206]. Помимо общей военно-технической информации албанская сторона направила китайским партнерам данные о подготовке кадров переводчиков в вооруженных силах США и оперативную информацию о зарубежных американских дипломатических представительствах[207].
Отслеживание военно-политической обстановки в регионах, представлявших взаимный интерес для Тираны и Пекина, позволили албанской разведке выступить в роли серьезного партнера разведывательной службы КНР. Одним из направлений деятельности Управления безопасности МВД НРА было ведение работы по военно-политическому блоку СЕНТО и складывавшейся в нём ситуации. Это было особенно важно, учитывая зону ответственности альянса, имевшего выход на регионы, близкие географически как к Албании, так и КНР. Албанские органы разведки передали китайским коллегам весной 1961 г. информацию о составе и численности вооруженных сил стран-членов блока на конец 1960 – начало 1961 г.[208]Особое место в работе албанской разведки по СЕНТО занимала военно-политическая составляющая этого союза. Елейность полученных Тираной данных о характере происходивших в блоке процессов заключалась в том, что они касались вопросов военно-стратегического планирования и взаимоотношений союзников по региональному пакту. Именно поэтому добытые сведения были направлены в Пекин, где также внимательно следили за происходящим в СЕНТО, так как это затрагивало его взаимоотношения со многими членами организации, в частности, Пакистаном, рассматривавшимся в КНР как союзник против Индии. Несмотря на предупреждение албанской стороны о том, что «информация требует проверки», полученные сведения во многом отвечали действительности. Тиране, и, соответственно, Пекину стало известно о том, что на заседании представителей стран-членов СЕНТО, проходившем 27-29 апреля 1961 г. в Анкаре, «Турция, Иран и Пакистан обратились с просьбой об увеличении экономической и военной помощи к США», однако американцы не дали никаких обещаний. Три названных государства выступили также с инициативой создания единого военного командования, главой которого предложили назначить американского генерала. Американская сторона, как стало известно албанской разведке, выдвинула в ответ свои условия, заключавшиеся в том, что Пакистан и Иран разместят на своей территории ядерное оружие; Великобритания увеличит свой вклад в финансовое обеспечение СЕНТО; Турция, Иран и Пакистан будут вести осторожную политику в отношении арабских стран, Афганистана и Индии, а также будут противодействовать распространению коммунизма[209]. Не меньшую важность составляли сведения, полученные из натовских военных кругов и касавшиеся позиции членов альянса по важным для коммунистической Албании и КНР вопросам. Так, в частности, относительно проходившего в Осло 8-10 мая 1961 г. заседания министров иностранных дел государств-членов НАТО отмечалось, что «американцы стремятся усилить борьбу против социалистических стран и сделать её более долгосрочной. В дополнение к этому они предложили, чтобы военные силы НАТО вмешивались в дела тех новых государств, в которых существует угроза коммунизма. Англичане и французы высказали своё несогласие с этими предложениями и настаивали на том, чтобы страны Североатлантического альянса проводили политику переговоров. Франция оценивала ситуацию в Южном Вьетнаме более серьезно, чем в Лаосе, и требовала принятия срочных мер с целью недопущения попадания Южного Вьетнама в руки коммунистов. В отношении берлинского вопроса было принято единогласное решение о том, что не может быть сделано никаких компромиссов»[210]. Как и в одном из предыдущих сообщений МВД НРА в адрес МТБ КНР, албанская сторона вновь предупреждала своих китайских коллег о необходимости проверки данных. Ставшие доступными в последние годы и опубликованные архивные материалы подтверждают точность полученной Управлением безопасности МВД НРА информации[211]. Активизация сотрудничества Тираны и Пекина в военно-политической области означала окончательную переориентацию руководства Албании на взаимодействие с Китаем и укрепление «оборонной составляющей» в двусторонних взаимоотношениях.
195
О формулировании новых подходов во внешней и оборонной политике режима Э. Ходжи этого периода см.: Bashkurti L. Diplomacia shqiptare në fillimet e luftës së ftohtë. 1945–1961. Tiranë, 2003. V. 2; Bashkurti L. Diplomacia e vetëizolimit: rasti i Shqipërisë. 1961–1989. Tiranë, 2004. V. 3.
196
Албанцы-чамы ( алб. Çamë, греч. Τσάμηδες) – население Чамерии – северо-западного района Греции. Большинство чамов после Второй мировой войны и Гражданской войны в Греции (1946–1949 гг.) были вынуждены покинуть Грецию, так как многие из них были обвинены в сотрудничестве с оккупационными силами Германии и Италии, которые создали из них отряды для борьбы с греческими партизанами, а другие, наоборот, в поддержке прокоммунистических повстанцев (ЭЛАС и Демократической Армии Греции). В Албании действия греческих властей, приведшие к выселению чамов и их бегству в Албанию, а также другие страны, называются этнической чисткой, и 27 июня объявлен днём геноцида чамов (в память массовой гибели чамов 27 июня 1944 г. в Парамитии).
197
Подробнее об этом: Meta B. Marrëdhëniet shqiptaro-greke në vitet 1960–1962//Studime Historike. 2004. N 1/2
198
312. Memorandum of Conversation. Washington, April 19, 1961, 10:30 a.m. // Foreign Relations, 1961-1963. Eastern Europe; Cyprus; Greece; Turkey. Washington, 1994. V. XVI. P. 608-612.
199
312. Memorandum of Conversation. Washington, April 19, 1961, 10:30 a.m. // Ibid. P. Turkey 610, 611.
200
См. подробнее в: «Я являюсь продуктом сталинской эпохи». Речь Н. С. Хрущева на товарищеском ужине в Евксинограде (Варна) 16 мая 1962 года//Источник. Вестник Архива Президента РФ. 2003, № 6.
201
Об особенностях американских разведывательных оценок в этот период см. в: Anton M. Diversitate în unitate. Percepţii Americane Asupra Blocului Comunist, 1962// Arhivele Totalitarismului. 2004. № 3/4. Информация, поступавшая в ЦРУ США из Тираны на протяжении 1948–1961 гг., как стало ясно из рассекреченных документов этого ведомства, отличалась высокой степенью достоверности и наличием важных с точки зрения полноты освещения положения внутри руководства АПТ фактов. ЦРУ не раскрыло источников получения сведений и исключило из рассекреченных материалов установочные данные на них (имя или имена). Однако уровень и осведомленность источника/ов свидетельствуют о принадлежности его (их) к высшим партийно-государственным кругам коммунистического режима. О деталях в: Karaj V. Njeriu misterioz i CIA-s në Tiranë: misteri i agjentit që i raportonte CIA-s bisedat me Mehmet Shehun dhe dëshirën e tij për ta lidhur Shqipërinë me Perëndimin// Shekulli. Nr. 177, 4.7. 2007. F. 13. Сам документ: Soviet-Albanian Relations, 1940–1960. (Reference Title: ESAU XIX-62). 22 June 1962. Current Intelligence Study. Office of Current lntellligence. Central Intelligence Agency. – http://www.foia.cia.gov/CPE/ESAU/esau-19.pdf. См. также: Blum W., Ahmed N. M. CIA dhe Ushtria Amerikane: Ndërhyrjet në vende të ndryshme të botës që prej Luftës së II Botërore. Tiranë, 2005.
202
Current Intelligence Staff Study. The New Stage of the Sino-Soviet Dispute (October 1961 – January 1962). Reference Title: ESAU XVIII-62. 26.2.1962. P. 89. – http://www. faqs.org/cia/docs/90/0000107344/:CURRENT-INTELLIGENCE-STAFF-STUDY—NEW-STAGE-OF-THE-SINO-SOVIET-DISPUTE-(OCTOB.html
203
Plani Ke
204
Текст благодарственного письма министра государственной безопасности КНР Сю Фу Джи в адрес министра внутренних дел НРА генерал-лейтенанта Кадри Хазбиу. 26.6.1961. См.: Përgjigje. 26.6.1961 – Bashkëpunimi shqiptaro – kinez në fushën e shërbimeve të fshehta 1961: korrespondenca mes Kadri Hazbiut dhe ministrit të sigurimit të shtetit kinez Hsje Fu Xhi – 1961// Ndryshe, 28.5.2008. Точное количество аналогичных сообщений от китайской стороны пока не приводилось в открытой печати.
205
Текст письма Кадри Хазбиу министру государственной безопасности КНР Сю Фу Джи. 1.2.1961// Ibid.
206
Текст письма заместителя министра внутренних дел НРА Зои Темели министру государственной безопасности КНР Сю Фу Джи. 15.3.1961//Bashkepunimi shqiptaro.
207
Ibid. Примечательным фактом были одновременные сообщения от 15 марта 1961 г. как Хазбиу, так и Темели, адресованные Сю Фу Джи.
208
Ibid.
209
Текст письма министра внутренних дел НРА Кадри Хазбиу министру государственной безопасности КНР Сю Фу Джи. 16.5.1961. Informate. 8.5.1961// Bashkepunimi shqiptaro.
210
Текст письма министра внутренних дел НРА Кадри Хазбиу министру государственной безопасности КНР Сю Фу Джи. 8.6.1961. – Bashkepunimi shqiptaro.
211
О сессии министров иностранных дел государств НАТО в г. Осло, проходившей 8-10 мая 1961 г., см.: NATO Strategy Documents. 1949-1969. Ed. by Pedlow Gr. W. Brussel, 1997; Nash Ph. The Other Missiles of October: Eisenhower, Ke