Меч Белогора

Лес рубят – щепки летят!

В тишине, нарушаемой только периодическим шуршанием бумаги да слабыми звуками городского шума, проникающего через открытое окно, вдруг, резко и противно зазвонил телефон.

Петухов взял трубку, скосил глаза на пейзаж за окном. При первых же звуках голоса абонента дёрнулся, подтянулся, уставился глазами в одну точку

- Да… Так точно! Пока ничего нового… Делаю всё возможное… В каких пределах? Понял.

Петухов бросил трубку на аппарат и постарался не встречаться со мной взглядом.

Мне почему-то показалось, что в телефонном разговоре с неизвестным собеседником, скорее всего, начальством майора, речь шла о моей скромной персоне.

И, если вопрос следователя «В каких пределах?» подразумевал собой допустимый уровень давления на задержанного, то ответ мог меня совсем не обрадовать.

Петухов задумчиво постучал костяшками пальцев по столу и процедил сквозь зубы

- Так, так, гражданин Таранов, значит, не хотите сотрудничать со следствием? Облегчить себе жизнь? Кхе-кхе… Да и нам заодно. Пытаетесь уйти от ответственности? Не выйдет! Надеюсь, не думаете, что вам вечно будет везти? - и бледно-голубые глаза с выделяющейся сеткой набухших кровеносных сосудов в белках, с откровенной издёвкой, в упор, уставились на меня.

Похоже, начальство благословило Петухова на какую-то очередную мерзость. Что будет на этот раз? Зажимание пальцев в дверном косяке или допрос с пластиковым пакетом на голове? Меня передёрнуло от неприятных предчувствий.

Сквозь неплотно прикрытую дверь из коридора донёсся какой-то невнятный шум, женские голоса. Через несколько секунд в комнату просунулась голова дежурного прапорщика и глянула на Петухова

- Там женщина какая-то вас спрашивает. У которой дочка пропала. Нашлась дочка. Хочет заявление своё забрать и просит задержанного отпустить, со слов дочери он её не похищал, а наоборот, помог.

Лицо Петухова в этот момент надо было видеть. Оно растянулось в разочарованной гримасе, как будто в самый последний момент крупной игры, до выигрыша ему не хватило всего одного очка.

Я позволил себе сделать предположение

- Ну что, Андрей Васильич, раз тело всё-таки пришло само, как я и обещал, стало быть, у вас больше нет оснований меня тут держать?

Теперь Петухов был похож на охотничью собаку, у которой из зубов кто-то вырвал только что схваченную и ещё живую утку.

Чиновник зло бросил

- Сейчас разберёмся.

Затем он вышел за дверь, которую тут же запер снаружи и я услышал в коридоре невнятный бубнёж и звуки удаляющихся шагов.

Неужели это затянувшееся недоразумение, наконец, закончится и мне можно будет вернуться к своим делам?

Минут через пять появился тщательно пытающийся скрыть свои чувства, Петухов. Внешне ему удалось взять себя в руки. Он даже старался выглядеть, как человек, у которого одной тяжёлой проблемой стало меньше.

Я услышал долгожданные слова

- Вы можете идти. Девушка нашлась, ситуация разрешилась. Вот ваши вещи, - майор выложил на стол из ящика тумбочки мой паспорт и сотовый телефон.

Когда я уже выходил из комнаты, Петухов, не сдержавшись, бросил мне вслед

- Но вы особенно не расслабляйтесь Таранов, у меня к вам ещё много вопросов.

- До свидания, Андрей Васильевич! Надеюсь, и на все остальные ваши вопросы будут похожие на этот, ответы.

Я прикрыл дверь и прошёл по коридору к дежурной части, у которой меня ждали заплаканная Оля и её мать с виноватым видом.

Глава 16

Как это ни удивительно, но на работу я всё-таки успел попасть до окончания трудового дня. Успел даже заскочить домой, быстренько обмыться, перекусить и побриться, поминая при этом нехорошими словами нашу систему дознания, ментовский беспредел и следователя Петухова. Вот уж действительно, дурная голова ногам покоя не даёт. И не только своим, но и чужим тоже.

Интересно, если бы в таких случаях, как мой, то есть, при неадекватных действиях следователя – превышении им должностных полномочий или уровня, скажем так, репрессивных действий без достаточных на то оснований, попыток выбить из меня письменное признание в несуществующем преступлении со скрытым прессингом – посадкой в камеру со специально подготовленными к встрече с «объектом воздействия» уголовниками, Петухов реально отвечал бы своим карманом или собственной шкурой, пошёл бы он так легко на моё задержание и провокации в КПЗ?

А если б бугровская шайка из меня за время совместной отсидки инвалида сделала? Кто был бы виноват? Ну, конечно же, не Петухов, а неудачное стечение обстоятельств!

И ещё. Если Петухов считал свои действия в отношении меня правомерными, то почему не дал вызвать адвоката? Чего побоялся?

Выходит, прекрасно знал, что перегибает палку и то, что если и ошибается со мной, то никаких неприятностей из-за этого у него не будет. Вот так.

Чрезмерные права и, одновременно, безнаказанность, безответственность одних людей приводят к бесправию других… Не помню, кто это сказал, но сказал очень верно. У нас такое уже было в истории и не один раз, но, к сожалению, ничему общество не научило.

Что там ещё этому тощему майору взбредёт в голову, остаётся только гадать. Ну, а мне в очередной раз стала ясна справедливость изречения - «ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным». Оно мне нужно было - Ольгу искать? Влезать к ней в дом, привозить в свою квартиру? Не сделал бы я этого – не было бы у меня никаких проблем с мнимым похищением. Правда, неизвестно чем бы тогда всё это дело закончилось для Оли. Могла ведь так и помереть в своём подвале…

Видимо, не бывает идеально правильных поступков и решений. Судьба постоянно нам подкидывает каверзные проблемы, а жизнь испытывает на прочность. Что же остаётся порядочному человеку?

Только жить по совести, по велению сердца и своим умом…

Как только я толкнул дверь и вошёл в помещение редакции, шум голосов, слышимый даже в коридоре, резко стих, будто выключили магнитофон с записью. Это заставило меня оторваться от посторонних мыслей, принять деловой вид и попытаться быстренько разобраться, что тут происходило за сегодняшний день.

Моему появлению были явно рады. По комнате, вместе со «Здрасьте, Сергей Николаич!», пронёсся заметный выдох облегчения. Похоже, народ был сильно обеспокоен моим отсутствием на работеи недоступностью по телефону.

В комнате пахло смесью дамских духов, вонью от работающих лазерных принтеров и тревогой.

Людей можно было понять. В этой ситуации, после череды трагических и неприятных событий, кто угодно чувствовал бы себя не в своей тарелке. Я в том числе.

Разряжать напряжение было необходимо. И начинать это делать надо было прямо сейчас.

Спокойно поздоровавшись со всеми, я с деловым видом прошёл к своему столу, включил компьютер и, устроившись поудобнее на стуле, по-будничному спросил

- Ну и как у нас дела с номером? Успеваем?

Успевать-то мы успевали, но вопросов ко мне оказалось много. В основном, о будущем редакции. Я же пока и сам ничего не знал ни о своём будущем, ни о будущем газеты, но постарался людей успокоить.

Как выяснилось, сегодня мне уже звонили из администрации области, просили «обязательно» зайти, утром приходили два каких-то неизвестных типа, вроде, как из милиции, но документов не предъявили, расспрашивали обо мне и моих знакомых. Ещё на завтра, на 17-00, были назначены похороны Халина. На кладбище в Ячнево.

В администрацию сегодня я уже не успеваю, а завтра с утра там обязательно надо будет появиться и получить заслуженную выволочку за опоздание, заодно пообщаться с информированными людьми, узнать о планах руководства в отношении нашей газеты и возможных назначениях. Не исключено, что кто-то из начальства собирается приехать на похороны Халина или что-то организовать по официальной части.

По визиту неизвестных типов – теряюсь в догадках. Кто приходил? Из какого отдела, если вообще из милиции? Что они пытались тут выяснить и по какому именно делу – то ли по убийству, то ли по взлому помещения редакции? Или это были люди Петухова, который пытается что-то нарыть на меня?