Страница 72 из 82
– Быстро! На выход!
Они втроем метнулись к широкому коридору, уходившему в пустоту, за которой кончалось царство живых пупсов, и тесно влипли в небольшую нишу, обнаружившуюся там. Лив, зажатая между двумя своими спутниками, попыталась чуть развернуться и посмотреть, от чего они так резво помчались прятаться. Угол обзора оказался не очень удобный, тем не менее, она смогла увидеть, как в кювезную вошли два лаборанта. Белые халаты катили тележку, на которой высилась огромная бутыль. В похожих в офис Лив привозили воду для кулера.
Бесполые существа бодро и привычно накинули на горлышко бутыли прозрачный, широкий шланг гармошкой, от которого как лапы паука шли тонкие, но такие же прозрачные трубочки. Халаты подходили к младенцу, закатывали правый рукав на сером комбинезончике и цепляли эти странные капельницы.
Лив ещё немного поерзала, напрягла зрение и с каким-то мистическим страхом узрела, что на каждой крохотной ручке пульсирует прозрачный катетер. Казалось, что эти крошечные канюли вросли в запястья младенцев. Или росли из них, словно маленькие дополнительные мизинчики. «Они так их кормят», – пронеслось в голове у Лив.
Впрочем, нет. Кормят, это когда малыш ловит губами сосок материнской груди. Или сжимает в ладошках теплую бутылочку, кося соловеющим взглядом на того, кто ему её дал. Когда размазывается каша по мордашке и всё вокруг в этой каше, а мама привычно и счастливо ворчит, и даже не ворчит уже, а гулит, вытирая и стол, и чумазые щёчки мягкими салфетками. Или из пипетки капают подогретое молоко, которое, размазывается по мягкой щенячьей мордочке. В конце концов, наливают молоко в блюдечко и гладят по пушистой шёрстке. Вот так кормят детенышей в мире, где привыкла жить Лив. А здесь, скорее, питают.
Почему-то именно это питание выбило её из колеи больше всего остального, увиденного на Изнанке. Мир без страстей предстал перед ней во всей своей безнадежности в этот момент так ярко, что она вздрогнула и на мгновение закрыла глаза.
Тележка с бутылью постояла на одном месте, веерной каруселью раздавая сразу несколько трубок в разные стороны, затем лаборанты убрали трубки из катетеров, и пошли к следующей... партии... младенцев.
«Это надолго», – подумала Лив, и, приподняв голову, прочитала точно такое же предположение во взглядах своих спутников. Но пока белые халаты со своей питательной тележкой передвигались между прозрачными боксами, о том, чтобы двинуться с места, не было и речи. Пришлось стоять и ждать, несмотря на то, что совсем скоро затекли ноги, руки и шея.
Как только схлынула первая волна напряжения и страха, к Лив пришло осознание, что они все трое находятся в какой-то пугающей близости. Она вдруг просто физически почувствовала электрические искры, простреливающие и от одного, и от другого спутника. Но это не было неприятно, ей хоть и стало неловко, но не так, чтобы очень. «Наверное, я извращенка», – подумала Лив. Потому что нахлынули ощущения надёжности и тепла. И какого-то приятного волнения. Чего нельзя было сказать о её спутниках. Их негодующие взгляды друг на друга, а потом и на неё, красноречиво говорили лучше любых слов.
Она пожала плечами, насколько это было возможно в данных обстоятельствах: мол, извините, но ничего не поделаешь, и опять, чуть вывернувшись, продолжила наблюдать за лаборантами, чуть слышно поскрипывающими своей тележкой на поворотах между кювезами.
«Я точно – извращенка», – думала Лив, ожидая, пока белые халаты потенциальных врагов не сделают свое дело и не покинут арену событий.
***
Они всё-таки нашли переход в производственную часть странного города, разделенного на здания, блоки, этажи. Пройдя квест по его условно жилой части, Лив и её спутники попали в закрытый со всех сторон толстыми стеклами коридор. Даже пол в нем был стеклянный, прозрачный и, только поставив одну ногу на него, Лив почувствовала, что она не идёт, а словно парит над землёй. В восторг такая перспектива её не привела, честно говоря, девушка очень испугалась. Кажущийся хрупким мост почему-то не могли расположить не иначе, как на уровне четвертого этажа.
– Понятно, почему мы не заметили его снаружи, – задумчиво сказал Джонг, тоже не очень торопившийся войти в это прозрачное строение.
Савва присел на корточки и несильно, пробно стукнул кулаком по стеклу. Посмотрел на костяшки пальцев – они стали светло-серыми, а на дне коридора, в том месте, где он дотронулся, появилось светлое пятно. Прозрачная конструкция была пыльной, очевидно, ходили здесь редко.
– Мы, конечно, попытаемся пройти быстро и незаметно, но где гарантия, что он ведёт туда, куда нам нужно?
Джонг тоже присел рядом с Саввой и дотронулся до кажущегося хрупким основания. Стекло тонко запело.
– Какие тебе ещё нужны гарантии? – спросил он, в очередной раз пытаясь сдержать раздражение.
Всё это время, пока они ходили по инкубатору, попадая то в один бесконечный зал с нереально тихими младенцами, то в другой, опять выходя в пространство пустых коридоров, спутники Лив не сказали ни слова, только кидали и на друг на друга, и на девушку гневные взгляды. Небольшое эротическое приключение в первой кювезной оставило неизгладимый след в душе каждого из трёх беглецов.
– У нас же нет другого выхода, да? – жалобно, но миролюбиво спросила Лив. – Если закрыть глаза, то я смогу, наверное, пройти.
– Проблема в том, что нужно пройти быстро и, по возможности, незаметно, – сказал Савва, указывая на прозрачные стены. – Думаю, что всё здесь не зря. Зачем нужно было делать переход между зданиями совершенно прозрачным? Скорее всего, он просматривается откуда-то.
– Переход просматривается со всех сторон, если уж на то пошло, – резко сказал бывший зелёный страж. – Мы просто не знаем, с какой именно стороны находится наблюдательный пункт. Впрочем, нам это и без разницы. Оливия, ты сможешь пробежать здесь? Быстро?
Лив с сомнением покачала головой.
– Бежать? Нет, не думаю. Только закрыв глаза и тихонечко, на цыпочках, держась за вас с двух сторон. Простите.
– Не, тихонечко не пойдёт, – твёрдо сказал Савва. – Оливка, нужно быстро и с широко открытыми глазами. Мы не можем тут расхаживать в обнимку, как два матроса, поддерживающих перебравшую подружку.
– При чём тут матросы? – возмутился Джонг.
– Я не подгулявшая, и не подружка тебе, – поддержала его Лив. – И, кстати, не Оливка.
Савва пожал плечами, как всегда пропустив мимо ушей её негодование по поводу исковерканного имени.
– Я говорю то, что есть. Воля ваша. Итак, вперёд?
Он стрельнул в них хитрыми глазами, словно вызывая на соревнование, и неожиданно метнулся вдаль по прозрачному переходу. Смотреть со стороны оказалось страшнее, чем об этом думать. Даже, несмотря на пыль (а Савва оставлял светлые следы на полу, они странно выделялись в невидимости чем-то ещё более прозрачным), ощущение, что он несётся прямо по воздуху, было совершенно реальным.
– Ему-то что, он привык на высоте, – сказал Джонг, видимо, тоже с пустотой, переворачивающейся под желудком, смотрел на бреющий полет Саввы высоко-высоко от земли. – Воробей.
– И это говорит мне непревзойдённый всадник найтеу? – Лив хотела приободрить Джонга, но получилось как-то слабо.
Он вздохнул.
– Я очень ослаб, Оливия. Вдвое. Ты же знаешь...
Бывший зелёный страж замолчал, вглядываясь в пустоту, но Лив заметила спрятанную где-то глубоко-глубоко в глазах неземную печаль. Савва, тем временем уже совсем перебравшийся на другую сторону, призывно и нетерпеливо махал им рукой. Лив ступила на прозрачный пол, тут же посмотрела вниз и отшатнулась.
– Нет,– подняла она умоляющие глаза на Джонга. – Я не могу. Не могу.
– Ладно, – сказал он. – Закрой глаза.
Всё, что чувствовала девушка потом, это только привычные руки стража. Они были такими родными, словно она прислонялась к никогда не существовавшему брату. Напряжение и страх ушли, остался только поддерживающий покой. Время словно сомкнулось, соединив свои разорванные фрагменты. Вот они мчатся, вцепившись в шелковую гриву найтеу, чтобы не снесло ветром, уходя от погони. Вот движения Лив поддерживаются упругими толчками его коленей, они вместе летят вверх, а потом вниз на качелях, их стремления сливаются в одно, и несут дальше, выше – в небо. Вот они вдвоём несут раненного Савву, стараясь не дергать истекающее кровью тело, опять слитые одной мыслью, одной тревогой, одним стремлением. На какую-то долю секунды Лив, еле сдерживая нахлынувшую лавину ощущений, поняла, что значит быть парой хансангов.