Страница 71 из 82
Он преувеличенно беспомощно повертел ладонью, показывая, что ему просто невозможно что-либо делать левой рукой. Лив вопросительно оглянулась на Джонга, но тот только пожал плечами: твой друг, вот и заботься о нём.
– Нам пора! – Савва, как только девушка освободила его от капельницы, уже стоял на ногах. Обмотанный бинтами, всё ещё не совсем нормально бледный, он казался то ли не совсем перешедшим в стадию ирреальности привидением, то ли не до конца высохшей мумией. Но все равно, хоть и существом из параллельного мира, но довольно решительным и бодрым. Впрочем, он таким и был – кем-то из совершенно иной реальности. Лив всё время забывала об этом.
– Ты же прикинул, где может находиться выход? – спросил Савва у Джонга.
Тот ответил, хотя и нехотя. Ему явно не нравился этот перебинтованный парень.
– Проверил, насколько смог. Мы сейчас на первом этаже, здесь больница, второй и третий этаж занимает инкубатор. Логично предположить, что, если есть выход на завод, то он где-то в подвале.
– Логично, но слишком явно, – судя по тону, Савва тоже не испытывал горячей симпатии к бывшему стражу. – Придётся прочесать всё здание. Есть ещё правое крыло, так? И центр.
– В центре – семейные комнаты воспроизводства, в правом крыле – родовая. Но неужели ты думаешь, что нам дадут разгуливать по зданию туда-сюда? Наверняка, они подогнали сюда все силы, которые только имеются.
– Насколько я понимаю, тут никто никогда ничего особо не охранял. Так, несколько полусолдат из персонала лаборатории для отслеживания диморфов. А эти бедные дети никогда и близко сюда не подходили. Они этого здания боятся, как чёрт ладана.
Лив вспомнила детей в подвале, понимая, что сейчас говорят о них, и кивнула:
– Боятся. Не подойдут. Ох, ты, – она нелепо всплеснула руками, – я их даже не поблагодарила. И вообще ничего для них не сделала.
Это было правдой. Она даже не знала, что случилось с Ромом, который так рисковал ради неё. И с Кузей, которого помнила в полуобмороке. И с Роми, на которую оставила всю эту ситуацию, помчавшись в автобус. Честно говоря, Лив вспомнила о детях впервые. Это было ужасно. Всё время бежала, сама не зная куда и во имя чего, ей бескорыстно помогали, а она оставляла после себя только разрушения. И не оглядывалась назад.
– А что ты можешь для них сделать? – удивился Джонг.
– Хотя бы вывести их отсюда.
– Куда? – Рыцарь и Савва впервые были единодушны, настолько, что вскричали разом. – В Пихтовку?
– А мы можем их взять с собой?
– Нет, – всё так же сразу и хором сказали её спутники.
– Мы ничего и никого не можем взять в Пихтовку, – добавил серьезно Савва. – Хотя бы для блага тех, кого мы туда не возьмём.
Он многозначительно посмотрел на Джонга:
– Ну, так какой у тебя был план?
– Я достал лабораторные халаты, – сказал бывший страж.
– Хороший план, – кивнул Савва. – Мы наденем халаты, и как раз будет прогуливаться туда-сюда.
Джонг вскипел. Лив вообще удивилась, что он сохранял спокойствие так долго. Не иначе, потому что Савва все это «долго» лежал без сознания. И молчал.
– Я, между прочим, уже спас твою дырявую шкуру!
О-ё-ёй, рыцарь действительно был очень сердит. И чем дальше, тем больше похож на Маджонга.
– Может, у тебя был изначально план получше, чем мой?
Савва ехидно прищурился:
– Нет. Я всё свободное время потратил, вычисляя, куда ты отправил Оливку. И как мне сюда добраться.
– Ах, да, ты же у нас птица вольная! Обернешься воробушком, и – фьють.
Джонг презрительно присвистнул.
– Не свисти, денег не будет, – чисто на автомате заметила Лив.
– Я – да, могу и фьють, – Савва вдруг показался ей расстроенным. – А вот она нет, не может.
Он указал на Лив.
– Рыцарь! – как-то очень уж горько произнёс Джонг. – Сэр Воробей. Уж оборачивался бы орлом, что ли. Ясным соколом, на худой конец.
– Бывает и хуже, – почему-то развеселился Савва. – Например, трясогузкой. Нет, мне орлом не положено. И сокол из меня никудышный. Ладно, давай свой халат. Я всё равно в этих бинтах и пары метров не пройду, как меня в какую-нибудь дезинфекцию отправят. Или в сумасшедший дом. На Изнанке есть сумасшедшие дома?
– Нет, – сказал Джонг. – Душевные болезни бывают от страстей. Здесь нет страстей.
Глава 7. Конвейер, идущий на Ириду
В прозрачных кювезах лежали младенцы. Очень тихие, и это было как-то неправильно. У некоторых из новорожденных были открыты глаза, и они оглядывали доступный в их поле зрения мир с молчаливым бесстрастием. Глаза, да, были живыми, внимательными, зрачки двигались, отмечая любое движение вокруг. Все малыши были в одинаковых серых комбинезончиках. Не в пеленках, которые стесняли бы движения, но младенцы всё равно лежали, словно по стойке «смирно», не делая никаких попыток даже чисто рефлекторно пошевелить ручками или ножками. Это было жутко. Словно на складе рассредоточилась целая армия пластиковых пупсов с живыми глазами. Причем, заняв позицию «лежа на спине».
– Это работники, Оливия, – шепнул Джонг. – В смысле, будущие работники.
Если бы Лив могла каким-то образом минуть этот жутковатый инкубатор, по эмоциональному ощущению больше похожий на склеп, она бы непременно это сделала. Но пришлось проходить его насквозь, мимо рядов с кювезами, под внимательными взглядами жутких младенцев. Кроме как сквозного, другого пути не было.
Они опять бесконечно шли и шли по лестницам и коридорам, в белых халатах, скрывающих пыльную, грязную одежду с пятнами засохшей крови. У Лив закружилась голова от однообразности пути в какой-то нереальной тишине и пустоте. Никто, совершенно никто не встретился им, хотя всё просто светилось стерильностью, и явно тут кто-то поддерживал эту стерильность, но и коридоры, и лестницы были абсолютно безлюдны.
Ей уже до чертиков надоело это место под называнием Изнанка или Блед, как по-разному его называли. Лив была согласна вернуться на суматошную и опасную, но яркую Ириду, в пугающую, но живую Пихтовку, к черту на рога, только, чтобы на уши не давила эта тонна то ржавого, то молчаливого, но неизменно пронзительно молчащего воздуха. Кто сказал, что тишина успокаивает? Когда её слишком много, она начинает бесить. Не слышно даже шума листвы на улицы, потому что на улицах нет никаких деревьев. Не поют птицы. Не орут коты. Не шуршат шинами по асфальту автомобили. А гулкое пение ветра в трубах, возможно, кому-нибудь и показалось бы оригинальным, неземным музицированием, но Лив воспринимала уже как проклятую тишину и эти звуки, тянущиеся на одной ноте.
Видимо, Джонг принёс ей в колбе какой-то особый питательный раствор, потому что ни есть, ни пить ей совершенно не хотелось, усталости тоже не чувствовалось, но вот больше всего хотелось услышать хоть что-нибудь. Пусть бы даже Джонг с Саввой, сразу невзлюбившие друг друга, опять переругивались, но и они молчали. И старались вести себя как можно тише, словно ещё опасались встретить кого-нибудь в коридорах.
Лив начинало давить чувство, что они остались втроём в этом мире. Она, Джонг и Савва.
– А там, где не работники, может, повеселее? – шепнула она рыцарю..
Джонг пожал плечами, тихо ответил:
– Не знаю, но думаю, что так же. Это же конвейер. Просто с разными функциями. У этих будущее – конвейер на производстве, у тех – на воспроизводстве себе подобных. Какая разница?
– Ну да, – согласилась Лив. – Абсолютно никакой.
И, правда, что говорить о детях, рождённых в любви, светлому хансангу, для которого смысл деторождения тоже заключается в абсолютном воспроизводстве?
Савва зыркнул на них гневным взглядом, и они замолчали.
Наконец Лив заметила в конце длиннейших рядов столиков с прозрачными кювезами что-то вроде выхода. По крайней мере, почувствовалось, что эти ряды когда-нибудь закончатся.
И тут, когда уже совсем был виден проём, после которого не было ни столиков, ни младенцев, Савва вдруг встрепенулся, прислушался и, прижав палец к губам, шепнул: