Страница 44 из 82
— Том! — позвал любителя наличников Мин. Тот вздрогнул, обернулся и расцвел обаятельнейшей улыбкой. Он приветственно махнул в сторону входной двери, затем, увидев стайку малышей, преследующих гостей, негромко, но внушительно цыкнул:
— А ну, кыш, детвора! Лея-Сана, через час, чтобы были дома!
Посмотрел на Лив виновато и произнёс:
— Тут у нас мало развлечений, вот и пристают к посетителям.
Лив не очень поняла, что он имеет в виду под «посетителями», но Мин, опережая её вопрос, шепнул:
— Том держит Цафе для банхалов.
— Цафе? — удивилась Лив.
Дети незаметно испарились, исчезли из поля зрения, но Лив почему-то была уверена, что они где-то рядом. Том к этому времени уже приладил наличник, несколько раз с силой похлопал по раме, проверяя, надёжно ли держится, и направился к ним.
— Разве прекрасная банхал не для восстановления ко мне пришла? — спросил он Лив галантно.
— В смысле? — опять не поняла Лив.
— Она с другой стороны, — сказал Мин Тому.
— С Изнанки? Не похоже, — непонятно констатировал тот.
— Нет. С другой стороны сферы.
— Ну, надо же! — основательный Том как-то немного нелепо, по-бабьи, всплеснул руками. — А я думал, это невозможно. Мухи — отдельно, котлеты — отдельно... Значит, восстанавливаться не будем...
Опять непонятно добавил он и рассмеялся.
— Я тебе потом объясню, — сказал Мин, обращаясь уже к Лив. — Если будет время.
Он обратился к отцу близняшек, который так и стоял перед ними, потирая левую руку, Лив заметила, что из-под рукава рубахи на тыльную сторону ладони наползал большой, на глазах лиловеющий синяк.
— Так мы зайдём на минуточку? Просто поговорить.
Том дружелюбно пожал плечами:
— А почему бы нет? Клиенты, сам знаешь, обычно в это время не ходят. Сейчас у меня пусто. Так что — добро пожаловать!
Перед тем, как переступить порог загадочного Цафе, Лив зачем-то оглянулась. Улица была всё так же безлюдна и тиха. Ветер гнал обрывки, кажется, лёгкого картона. По плотной бумаге расползались разноцветные кляксы. Похоже на куски разодранного ящика из-под упаковки.
«Они занимаются контрабандой», — вспомнила Лив слова Мина, и перешагнула порог симпатичного дома, от которого за версту веяло неприятностями.
Глава 7. «Я – монах в жёлтых штанах…»
Зал загадочного Цафе выглядел как обычная забегаловка. Прилавок бара, на котором весёлой прозрачной суматохой теснились разнокалиберные кувшины с напитками, чистые легкие столики и прочные табуретки, стены покрыты приятными глазу, ничего не значащими декоративными узорами. Лив, опустившись на одну из табуреток, только сейчас почувствовала, что она смертельно устала. Ещё очень хотелось пить. В горле першила дорожная пыль и ещё что-то, отдающее химическим послевкусием.
— Сок, лимонад, кава? — спросил Том, привычным движением проскользнув за стойку.
— Воды, — тихо попросила Лив, — если можно.
Мин согласно кивнул, сел напротив. Том, чуть помешкав в недрах бара, принёс большой кувшин с прозрачной водой и две кружки. В кувшине преломлялись тусклые лучи света, наливались жизнью, танцевали бликами чистой надежды. Мин налил в кружку воды, причём, только себе, залпом выпил. Налил ещё. Ещё выпил. Лив как завороженная смотрела на его жадно дёргающийся кадык. Том, в этот раз опередив светлого жёлтого, схватил кувшин и налил воды Лив. Она посмотрела на него с благодарностью.
— Мы идём навестить Саввана, — сказал Мин, опять протягивая руку за кувшином с водой. Лив не понимала, как в него может столько вмещаться. — Появился два плюс половина.
Том кивнул:
— Я слышал. Мне искренне жаль. Они так много работали, и вот опять всё насмарку.
— Юххи навещали эксперимент?
Том замотал головой:
— Они давно уже оставили Саванна в покое. Удостоверились, что ничего у них не выйдет. Искали конкретно зелёного банхала. Думали, что он придёт восстанавливаться.
— А его не было? — Мин внимательно и напряжённо посмотрел на хозяина Цафе. Тот покачал головой.
— Нет. Похоже, он ещё в здравом уме, раз ему хватило рассудка понять, что первым делом они его будут искать здесь. Ты знаешь, что случилось?
— К сожалению, да. Это была трещина. Растущая. Монахине оставалось сделать только лёгкое движение ножницами.
— Бог ты мой! — Том неожиданно резко вскрикнул и закрыл лицо в ладони, Лив подумала, что он пережил нечто подобное и воспоминания эти для него мучительны. Хозяин Цафе молчал несколько секунд, затем замотал головой, словно пытался вытрясти неожиданно всплывший давний кошмар. Мин положил руку на его плечо, молча, с проникновенным пониманием.
— Всё, всё, — хозяин Цафе отнял ладони от лица, его щеки из смертельно-бледных постепенно становились просто бледными. Нормально бледными. — Я в порядке.
«Он тоже пережил потерю хансанга, — подумала Лив. — И остался жив. И у него есть дети, девочки, близнецы Лея и Сана. Значит, это возможно? Остаться без своей половины и жить дальше? Жить, в полном понимании этого слова».
— Кто? — спросил уже почти совсем пришедший в себя Том. Чувствовалось, что ему стыдно за свою минутную тихую истерику. — Кто из Шинга?
— Джонг, — сказал Мин.
Они помолчали ещё немного, словно на панихиде. Лив это пугало. Наконец Теки, разрушив трагизм момента, неожиданно встал и, смущаясь, произнёс:
— Я сейчас, скоро...
Он как-то очень торопливо направился к выходу, а Лив подумала злорадно, что ему не стоило бы столько много пить. Девушка перевела взгляд на Тома, который, заметив смех в её глазах, улыбнулся:
— Ничего не проходит даром. Ни плохое, ни хорошее...
— Извините, — начала Лив, пытаясь понять, насколько уместен сейчас будет её вопрос. — Я хотела спросить про наличники...
Том посмотрел на неё непонимающим взглядом:
— Про что?
— Вы сейчас на окна вешали наличники. Ставни. На них такие интересные изображения... Я до сих пор на Ириде не видела ничего подобного. Что это?
— А, — догадался Том. — Притчники. Вообще-то, их нельзя не только иметь, но и называть как-либо. На них нельзя смотреть, но на самом деле смотреть на них мало кому удаётся. Ходят слухи, что их осталось всего несколько штук на всю Ириду.
— Почему?
— Говорят, уничтожили, — пожал плечами Том. — А мне нравится. Здесь они никому глаза не мозолят запретными темами, и детишкам — развлечение.
— А что в них такого?
— Притча, — ответил Том. — Древняя притча, а что это такое и зачем оно нужно, уже никто не помнит.
— Если никто не помнит, почему тогда запретное?
— А ты попробуй долго на них смотреть, почувствуешь, что-то пробуждается в глубине души. Словно какие-то далёкие воспоминания пытаются пробиться в твою упорядоченную жизнь. Знаешь, это как забытый сон днём в памяти всплывает. И помнишь, что что-то такое было, а вот что именно и о чем — сколько не мучайся, непонятно.
— А-а-а, — сказала Лив, потому что больше она не могла ничего сказать на это. — Понятно.
И замолчала. Том внимательно посмотрел на неё и вдруг огорошил:
— Ты же что-то другое хотела спросить, верно? Только тебе неудобно.
Лив заёрзала.
— Ну, я... Это... Джонг всё-таки мой друг... Ему помочь... но не знаю...
— Ты хотела спросить меня, каково это — быть банхалом? — прямо сказал Том. — Так ведь?
Это был очень сильным духом человек, поняла девушка. За маской приземистого, хлопочущего по хозяйству цафена скрывались внутренняя сила и достоинство рыцаря. Он тоже был стражем границ, поняла Лив без единого намёка на прошлое Тома. Просто поняла и всё.
— Ну, это... Вообще-то, да, — выдохнула Лив.
Том вслушался в себя, затем встал с табуретки и прошёлся по залу, словно разминая ноги. Затем остановился перед Лив. Теперь она смотрела на него снизу вверх. Очевидно, ему так легче было произнёсти то, что намеревался. Немного возвышаясь не столько над Лив, сколько над ситуацией.
— Об этом можно говорить только с тем, кто сам разорвался надвое. Сколько бы слов я не произносил, ты всё равно не поймешь. Поэтому... Поэтому они и приходят ко мне по ночам.