Больше, чем любовница

– Если не считать того, что ты в него влюбилась, – тихо сказала она.

Джейн с испугом посмотрела на крестную и не смогла сдержать слез,

– Я ненавижу его, – со всей убежденностью произнесла она.

– Вижу, – с едва заметной улыбкой согласилась леди Уэбб. – Но почему? Ты можешь мне сказать?

– Потому что он бесчувственное, надменное чудовище, – всхлипнула Джейн.

Леди Уэбб вздохнула.

– О Боже, – сказала она, – ты действительно в него влюблена. Я не знаю, радоваться или плакать. Весь день я думала, что нужно сделать, чтобы помочь тебе оставить прошлое в прошлом. Я, собираюсь представить тебя королеве, Сара, а на следующий день устрою бал в твою честь. Я волнуюсь, как молоденькая девушка. Твой первый бал будет гвоздем сезона.

Ты знаменита, моя дорогая. И давай вместе строить планы на будущее.

Джейн мечтала об этом бале еще несколько лет назад. Но сейчас, накануне долгожданного события, она не могла думать ни о чем, кроме этого визита Джоселина – каким холодным и надменным он явился, намеренно не замечал ее и обратился к ней лишь затем, чтобы нанести оскорбление. Сколько дней прошло с того вечера, когда он закончил ее портрет и затем открыл ей свое сердце и плакал, держа ее на коленях?

Казалось, все это было в другой жизни.

Казалось, все это было с совсем другими людьми.

Теперь она ненавидела его.

И готовилась жить с вечной тяжестью на сердце.

И вдруг ее объял ужас. Ее портрет. Ее сокровище. Она покинула свой дом, не взяв его с собой!

Она сказала – «свой дом»?

Дом?..

Весь высший свет часов около шести пополудни совершал променад в Гайд-парке. Гуляющие обменивались взглядами, репликами, сплетнями, кто-то тут же становился объектом сплетен, дамы рассматривали последние модели туалетов, кто-то отчаянно флиртовал, кто-то благосклонно разрешал пофлиртовать с собой.

Джейн, в голубом платье с пелериной и в простенькой соломенной шляпке, подвязанной под подбородком широкой голубой лентой, с соломенного цвета зонтом в руках, была мила и очаровательна. Она сидела в новой коляске Фердинанда, сам же владелец этого роскошного экипажа на высоких рессорах, с откидным верхом управлял парой лошадей. Он оживленно беседовал с Джейн, не забывая при этом представлять ее множеству людей, которые подходили к ним с единственной целью поближе рассмотреть знаменитую леди Сару Иллингсуорт, даму, о которой только и говорили в лондонских гостиных, пересказывая ее историю, неимоверно быстро обрастающую множеством версий.

Она улыбалась, поддерживая забавную болтовню Фердинанда, весьма симпатичного молодого человека, который старался изо всех сил ее очаровать. Ферди был очень похож на старшего брата, и это сходство никак нельзя было причислить к его недостаткам.

Но наслаждаться в полной мере солнцем, воздухом, всей атмосферой прогулки Джейн мешали мысли об этом самом старшем брате юного джентльмена. Несмотря на все чудесные перемены, произошедшие с ней за последние сорок восемь часов – избавление от страха, возвращение к привычному образу жизни, в привычный мир, – Джейн, к своему ужасу, мечтала, чтобы время откатилось вспять – на неделю. Тогда они были вместе, он рисовал, она занималась рукоделием. День ото дня они становились все ближе. Они любили друг друга.

Смешные иллюзии!

Реальность – это то, что происходит сегодня и сейчас.

С коляске лорда Фердинанда подъехали два всадника. Один из них – виконт Кимбли, другой – герцог Трешем. Очень трудно было, глядя на этого надменного аристократа, даже про себя называть его «Джоселин». Впрочем, он, герцог Трешем, был, как обычно, мрачен, высокомерен и совершенно недосягаем. Он коснулся полей шляпы кнутовищем, поклонился и пожелал ей всего доброго, а вот Кимбли улыбнулся и поцеловал руку. Несколько минут продолжался обмен любезностями между виконтом Кимбли и пассажиркой коляски. Герцог все это время молча смотрел на нее.

Джейн, игриво вращая зонтик, с улыбкой согласилась на следующий день поехать кататься с лордом Кимбли. Потом, когда они разъехались, Джейн, все так же улыбаясь, проглотила стоявший в горле комок. Боль ушла внутрь и осела в груди.

Но сейчас не время жалеть себя. Надо, было слушать Фердинанда и прочих, кто раскланивался с ней. Не успел отъехать Джоселин, как навстречу выехала леди Хейуорд в открытом экипаже. Представив Джейн вдовствующей леди Хейуорд, Ангелина заговорила о том, что ее больше всего волновало.

– С нетерпением жду вашего выхода в свет – бала у леди Уэбб. Приглашение мы получили сегодня утром. Представьте, Хейуорд будет меня сопровождать, что для него уже подвиг – он редко выезжает на балы, поскольку находит их утомительными. Вы можете вообразить, чтобы танцы были скучны, леди Сара? И не надо так закатывать глаза, Ферди. Я не с тобой разговариваю. Кроме того, каждый знает, что танцам ты предпочитаешь драку. Ты и представить себе не можешь, какое нервное потрясение я испытала, узнав, что вы с Трешемом на днях вдвоем сдерживали натиск троих братьев Форбс. Хотя, как я уже говорила Трешему, победа куда больше стоила бы, если бы вы победили всех пятерых. Не понимаю, как два братца могли безучастно наблюдать, как разделывают троицу единоутробных.

– Ангелина, охладись!

Однако Фердинанд опоздал с предупреждением. Джейн, порывисто повернулась к нему и, побледнев, спросила;

– Вы с Трешемом дрались на дуэли несколько дней назад? На пистолетах? Вы убили троих противников?

– На самом деле мы дрались не на пистолетах, а на кулаках, – смущенно признался Фердинанд. – Двоих отправили в нокаут, одного в. нокдаун. Разбили ему нос. Можно было бы продолжить борьбу, но у нас есть правило – лежачих не бить. Не надо говорить о подобных вещах, когда рядом находятся дамы, Ангелина.

Леди Хейуорд закатила глаза.

– Ты мне будешь говорить о приличиях, Ферди! А что делать мне, скажи на милость, могу ли я спать ночью, зная, что Трешем задумал драться с двумя Форбсами, причем уже не на кулаках, а на пистолетах. Его почти наверняка убьют! Ему еще повезет, если он доживет до второй дуэли. Что за роскошный жест – назначить две дуэли подряд! Никогда не слышала, чтобы такое кто-то практиковал до него.

Джейн показалось, что из нее разом вышла вся кровь, Она чувствовала, что вот-вот упадет а обморок,

– Энжи, – в сердцах воскликнул Фердинанд, – это уж никак вас, женщин, не касается. Дуэль – мужское дело! Если у тебя нет иных тем, советую тебе отправиться домой и накормить птицу на своей шляпе, пока она не издохла. Да, не забудь полить всю эту клумбу, пока птичка кормится. Не понимаю, как твоя шея выдерживает весь этот мусор. Мое почтение, миледи, – добавил, Фердинанд, приподнимая шляпу и кланяясь вдове Хейуорд, после чего дернул за поводья, побуждая коней трогаться с места.

Джейн все еще находилась на грани обморока. В ушах звенело, кисти покалывало.

– Его светлость собирается драться на дуэли? Даже на двух?

– Вам не о чем беспокоиться, миледи, – бодро заверил ее Фердинанд. – Я хотел бы, чтобы он позволил мне драться на одной из дуэлей, ведь это меня они пытались убить. Но он решил по-своему, а если Трешем что-то вобьет себе в голову, с ним уж не поспоришь.

– Глупец, какой глупец! – воскликнула Джейн. Негодование заставило кровь бежать быстрее, румянец вернулся на ее щеки. – И все из-за какой-то чести.

– Именно из-за чести, миледи, – согласился Фердинанд и тут же сменил тему.

Две дуэли… Шанс быть убитым возрастает вдвое. Вероятность остаться в живых становится ничтожно малой. И поделом ему, в гневе подумала Джейн. Но как она сможет после этого жить? Стоит ли жить в мире, в котором не будет Джоселина?

Он тосковал по Джейн сильнее, чем мог себе представить. Разумеется, он нанес визит леди Уэбб и был втянут в перепалку и в итоге допустил непростительную грубость на публике, а все лишь потому, что Джейн так ослепительно улыбалась Фердинанду. Когда она приняла приглашение покататься, да еще с такой явной готовностью, у Трешема зачесались руки дать собственному братцу по физиономии. И он отправился в парк специально, чтобы встретить ее с Фердинандом. Мало того, прямо там, при нем, она приняла приглашение Кимбли, того самого, кого он, Джоселин, взял себе в секунданты. И Кимбли, лучший его друг, откровенно любезничал с ней, полез целовать ей руку. Скажи Кимбли чуть больше того, что сказал, и Трешем вызвал бы и его на дуэль. Он чувствовал острую потребность высказать Джейн все, что думал о ней. Ему была нужна ссора, но на людях он не мог позволить себе устраивать сцен. Он дождется момента, когда они будут наедине.