Проклятая субмарина

Первый несчастный случай произошел на следующий день после моей травмы. Ослепнув на долю секунды от сварочных искр, один из наших парней потерял равновесие, покачнулся и с криком полетел головой вниз - он разбился насмерть! Характерный хруст шейных позвонков надолго останется в памяти его товарищей. Случай сочли несчастным и продолжили строительные работы.

Второй парень занимался электрикой. Кстати, это тот самый шутник, что подколол офицера в грузовике, – он был славным парнем. Как–то утром водила грузовика, привозившего материалы для субмарины, завелся, сдал немного назад и почувствовал, как наехал на что–то мягкое. Бедняга–электрик даже не успел вскрикнуть. Накануне он сильно напился вечером и уснул прямо под машиной, зарывшись в груду хлама из старой одежды. Шофера выворачивало раз пять, пока он отмывал колеса грузовика от кусочков еще теплых мозгов и кишок.

В ангаре, где возводили лодку, находились также разные станки. Какие–то могли выплавлять мелкие детали, в других производились заготовки только для двигателя, третьи - штамповали различные болты и крепежи. В общем, один из таких аппаратов числился за двумя работягами – Адлером и Ерсом, родными братьями. Работа в тот день кипела, сроки поджимали, и все суетились, как пчелы возле улья! Не обошлось и без нарушений техники безопасности: все прекрасно знают, что нельзя засовывать свои конечности во включенный аппарат. Однако, младший Ерс пренебрег этими правилами. Его часы зацепились за рычаг и соскочили внутрь машины - это был подарок Адлера. Младший брат, не долго думая, сразу потянул руку за ними. Часы он взял, но станок не пожелал отдавать их обратно. Раздался шум двигателя и машина начала потихоньку затягивать в себя работягу. Ерс закричал, но было слишком поздно. Металл и точный механизм часов уже перемешались с человеческой плотью. Адлер успел выключить зло–машину только тогда, когда рука младшего брата полностью была перемолота до плеча. После этого случая братья бежали, и их больше никто не видел.

Инцидент дал о себе знать, и поползли слухи, что люди гибнут на этой лодке, как мухи. Рабочие прозвали субмарину «колесницей морского дьявола». Многие отказались работать, но вскоре явился главный и ответственный за строительство офицер. Он выслушал работяг, затем приказал усилить меры безопасности и пообещал поднять мужчинам жалование – в проклятия он верил. Вскоре меня выписали, и я словно сумасшедший побежал к лодке. Воображение рисовало картинку, в которой кристалл сам летел ко мне в руки и я извинялся перед ним, за то, что так грубо сорвал его с шеи. Но на деле оказалось совсем не так – место, где я работал, уже заварили, и искать алмаз Хоупа мне пришлось внутри. Я был вне себя от ярости! Спустившись в трюма я излазил каждый уголок субмарины с фонариком – тщетно. Ничего! Оказавшись в полном смятении, я осел на какую–то железяку и заплакал, как вдруг стало немного светлее, затем еще светлее. Камень был где-то здесь. Я обернулся и чуть язык не проглотил от страха - в груде металла показался тот самый парень, что разбился насмерть. Он двигался медленно, голова была запрокинута назад. Мне казалось, что у него вообще нет шеи и позвоночника – так мерзко он передвигался. Он ковылял по направлению ко мне и что–то сипло мычал. Сердце ушло в пятки… Я врос в борт лодки, словно дерево корнями в землю! Мертвец приближался, голова покачивалась в такт его шагам – то вправо, то влево. От него исходило яркое зеленое свечение. Из того места, где раньше был кадык, теперь доносилось противное булькание.

– Ррррайнееер, – прошипел он. – Не оставляй меня здесь! Мне очень холодно, Райнееер! – беспозвоночный был уже на расстоянии вытянутой руки.

Я бросился бежать, что есть силы, спотыкаясь и матерясь. Не помню, как очутился наверху. Сердце отбивало барабанную дробь, кровь пульсировала в голове. Я присел, мне надо было успокоиться. Никто мне не поверит, если расскажу, да и нет в этом смысла. Главное, что камень теперь глубоко–глубоко в подлодке и никуда он оттуда не денется. Мысли о побеге я похоронил насовсем. Камень со мной, пускай и не на груди, но он рядом, а значит все хорошо. Я верил, что рано или поздно вытащу его оттуда, и мы снова будем вместе.

Спустя два месяца «UB–65» спустили на воду. При торжественном спуске бутылка шампанского не разбилась о корпус субмарины - очень плохой знак. И я прекрасно об этом знал и понимал, что гибель рабочих при строительстве лодки – это только начало.

В проходе послышался характерный звук шагов, только Рихард мог так ковылять, опираясь на трость–череп. Проходя мимо, он бросил быстрый взгляд на каждого из нас, и естественно, остановился на мне.

Милс, мойте лучше! Мне не нужна работа спустя рукава, – неодобрительно сказал он и провел пальцем в том месте, где я еще не мыл.

Что это такое? – лукаво спросил он.

Грязь, – ответил я.

Правильно, – подтвердил капитан. - А что нужно делать, чтобы не было грязи?

Хорошо мыть, – тупо ответил я.

Милс, продолжайте уборку, – сказал он мне и пошел дальше, насвистывая мелодию.

Я пугливо осмотрелся по сторонам, потом оставил свою рутинную работу и взглянул на Оливера. Тот дал знак нашему рассказчику и Райнер продолжил:

Лодку достроили. Часть ребят–строителей призвали на флот, конкретно на «UB–65». Многие отказались, прозвав субмарину проклятой. Но не я …

Где–то в районе машинного отделения застрял мой камушек, а значит я должен быть с рядом. Новый экипаж подлодки очень не хотел выходить в море, но немецкий флот остро нуждался в новых судах, и подлодка была спущена на воду, невзирая на зловещие знаки надвигающегося несчастья. Нам

предстояло первое испытательное плавание. Казалось бы, дойти до соседних берегов, заправится на базе и вернуться назад – вроде плевое дело. Но все пошло совершенно не так! Складывалось такое ощущение, что сердцем подлодки стал мой родной камушек, который научил субмарину убивать! Зацепившись, он висел где–то глубоко в трюмах, под тоннами металла и периодически сиял ярким зеленым светом.

Как вы уже поняли, я занимал должность машиниста. Запомнив место падения кристалла я понял, что искать его нужно будет примерно на моем посту - туда и попросился при распределении на

«UB–65».

Многие паниковали и поговаривали о том, что это их первый и последний поход. Но самое интересное было впереди. До порта мы дошли, слава Богу, без происшествий. Даже мне на какое–то время показалось, что возможно кристалл успокоился, и на этом все закончилось. Но как ж сильно я ошибался… Мы готовились к первому походу в море. В этот день на лодку грузили провизию и продовольствие. К субмарине подвезли торпеды и стали загружать. Все шло своим чередом, когда на одной из торпед лопнул трос, и она с грохотом полетела вниз. Опасный груз рухнул на моряка, что страховал снизу - парня расплющило всмятку. Это как бросить пакетик с водой с крыши высотного здания – звук такой же: шмяк и все! Заряд сдетонировал, разметав по пристани тех, кто занимался погрузкой. Причал, окрашенный в багрово–красный цвет – зрелище не для слабонервных. Последнее что я видел – это верхняя часть туловища лейтенанта, его отбросило взрывной волной и сильно вмяло в землю. Кусок тела заканчивался ошметками грудной клетки, из под-рваной формы на свет показались обугленные ребра. Странным было то, что умер он, скрестив руки на груди. Или взрыв оставил офицера в такой причудливой позе, или он сам умирая, зачем–то скрестил руки. Лейтенант был единственным, кого я мог опознать. От остальных пятерых матросов остались одни конечности, в хаотичном порядке разбросанные по пристани.

Этим же вечером я впервые столкнулся с призраком зеленого лейтенанта. Я вжался в переборку и он медленно пролетел мимо. Руки на груди были скрещены, как при смерти, лицо не выражало никаких эмоций. Теперь лейтенант стал нашим символом смерти. Иногда он появлялся, чтобы ознаменовать смерть, иногда просто так. По приходу в наш порт часть команды бежала, во главе с капитаном Бертольдом. Я, как вы уже понимаете, остался и продолжал поиски камня. Но найти свое сокровище никак не мог, хотя и видел, что временами все машинное отделение светилось ярким зеленым светом. Затем пришел сумасшедший Рихард, захватив с собой часть команды со своего корабля.