Капкан на маршала

– Сегодня евреев в Польше нет, – веско заметил Черчилль.

– Но они есть в Британии, Швейцарии, Швеции, Америке. И не считаться с их мнением мы никак не можем. А они на данный момент настроены крайне негативно по отношению к Миколайчику и его людям.

Черчилль пыхнул сигарой, выпустив изо рта густой клуб дыма.

Всё, о чём Викерс только что сообщил, было известно Черчиллю. Премьеру нужен был собеседник-аналитик, для того чтобы лучше понять сложившуюся обстановку. Буквально вчера он дал поручение комитету начальников штабов проанализировать военную ситуацию в Варшаве. Но пока аналитическая записка с резолюцией военных ещё не поступила. А ход событий менялся с каждым часом, что крайне пугало британского премьера.

Черчилль несколько минут молчал, после чего спросил:

– Комаровский выполнил приказ Сосновского, отказался от идеи восстания?

– Нет, – вскинулся разведчик. – По-прежнему считает, восстание будет иметь успех. Его поддерживает и Миколайчик.

– Кстати, Миколайчик уже прилетел в Москву?

– Так точно, господин премьер-министр.

– Он, кажется, сегодня должен встретиться с Молотовым?

– Должен был. Однако встреча не состоится. Молотов перенёс запланированную на сегодня встречу на завтра. На двенадцать дня. Причина изменения даты неизвестна.

Черчилль задумался. Ещё один странный пассаж со стороны кремлёвского вождя. Самому проявить инициативу, вызвать к себе Миколайчика и не принять его! Черчилль потрогал виски: голова раскалывалась. И было от чего: то, что сейчас происходило вокруг Польши, всё больше и больше тревожило премьера.

Ситуация, складывающаяся в Варшаве, по всем статьям становилась неконтролируемой. Это теперь было видно и невооружённым глазом.

Два дня назад к Черчиллю заявились с так называемым «официальным визитом» посол Польши в Британии Рачинский и министр обороны Польши (господи, какой министр и какой обороны? Смех, да и только) Кукель. Премьер, с трудом подавив улыбку на лице, их принял. Улыбаться было от чего: чересчур серьёзно вели себя прибывшие джентльмены, которые, по существу, ни на что и ни на кого не имели влияния. Но следующий монолог, высказанный Рачинским, стёр улыбку с лица премьера.

Посол Польши неожиданно сообщил о том, что Варшава готова начать вооружённое восстание. Разработанный Комаровским план, доложил Рачинский, состоит в том, чтобы освободить Варшаву от немцев своими силами до прихода Советской Армии и официально установить в столице власть польского эмиграционного правительства, тем самым не дав возможности недавно созданному ПКНО (слово «ПКНО» посол произнёс с презрением) встать во главе государства. Министр обороны Кукель тут же добавил: восставших будет достаточно поддержать силами воздушно-десантной бригады и авиации. С остальным они справятся сами. Но эта поддержка, заискивающе вставил министр, станет залогом того, что в Польше вновь вернётся к власти законное, демократическое правительство, которое будет выполнять все директивы из Лондона.

Как выяснилось позже, данный визит не был согласован с премьером Миколайчиком.

В польском эмиграционном правительстве наметился явный раскол. И это тоже сильно не понравилось Черчиллю. Теперь, в виду того, что Польша вот-вот может быть освобождена от немецкого кованого сапога, каждый из этих доморощенных политиканчиков в предчувствии личного политического краха стал тянуть одеяло на себя. А подобного рода действия всегда приводят только к одному: развалу.

Черчилль, после того как выслушал гостей, не сказал ни «да», ни «нет». Вместо этого сразу по окончании встречи вызвал к себе начальника комитета штабов, от которого теперь ждал информацию. И премьер был уверен: выводы военных скорее всего будут неприятными для поляков.

А тут ещё призывы Москвы к восстанию. Кукеля, что ли, Сталин решил поддержать?

– Какие действия ожидаются со стороны Советов? – Черчилль вновь вернулся к теме разговора.

– Точной информацией мы не располагаем. Но то, что у нас имеется, говорит об одном: русские хотят как можно скорее занять Варшаву, силами 1-го Белорусского фронта и того самого ПКНО, после чего установить в стране коммунистическую диктатуру. Москва открытым текстом призвала варшавян подняться на вооружённое восстание, как думаем, в расчёте на то, что после освобождения города восставшие примкнут к созданному Советами польскому комитету национальной обороны.

– Вы так думаете?

– Иначе трактовать призыв Москвы невозможно.

– А как вы сами считаете: Армия Крайова, Миколайчик, Комаровский примкнут к ПКНО? Перейдут на сторону большевиков?

– Нет.

– Вот в том-то и дело. – Черчилль хлопнул себя правой рукой по бедру. – В том-то и дело, этот призыв большевиков к восстанию абсолютно выпадает из любой схемы. – И тут же поинтересовался: – Стягивание немцев под Варшаву и призывы Москвы начались одновременно?

– Практически да.

– На каком удалении от Варшавы сейчас находятся войска Рокоссовского?

– Смотря на каком участке фронта. Передовые части находятся практически в пригороде Варшавы, в нескольких десятках километров.

– За сколько дней основные части Рокоссовского смогут достигнуть Варшавы?

– По нашим расчётам, исходя из опыта недавней Белорусской операции, при усилении армии Рокоссовского бронетанковой техникой и авиацией, а также с помощью партизанских группировок, которые действуют в данной местности, в том числе и польского Сопротивления – неделя. Максимум десять дней.

Черчилль молча принялся мерить короткими шажками пол кабинета.

Всё, всё не нравилось ему в только что заслушанном докладе. И не нравилось потому, что роль родной Британии в данном «польском вопросе», исходя из вышесказанного и не сказанного, полностью сводилась «на нет». В случае, если бы немцы покинули Варшаву, не возвращаясь, тогда можно было бы действительно отправить десант в столицу Польши вместе с правительством Миколайчика, как того просил Кукель. Захватить город и объявить буржуазное правительство единственным законным правительством Польши. Но Гитлер вернул войска. В такой обстановке высылать десант в окружённый противником город – безумие. Следует признать, Сталин его на этот раз, кажется, переиграл. Своими открытыми призывами к восстанию он фактически заставил Гитлера вернуть войска в Варшаву. Теперь не то что сбрасывать десант, даже простая поставка оружия и продовольствия станет проблемой. Это ж сколько лётных экипажей свернут себе шею по дороге на Варшаву?

Впрочем, раздражению премьера имелась и иная причина. Если он, Черчилль, сейчас пойдёт на уступку Миколайчику и Комаровскому ради каких-то поляков, Британия вторично подобного решения правительству Черчилля не простит. Хватит того, что из-за поляков Британия вступила в эту кровавую бойню. Черчилль уже думал о будущих выборах. Но с другой стороны – Сталин. Если восстание не начать, «дядюшка Джо» станет единственным освободителем Польши от гнёта фашистской оккупации, как это ни неприятно признать. И тогда прощай идея «большевистско-демократического правительства», а вслед за ней прощай и территории, на которых он, Уинстон Черчилль, после победы рассчитывал разместить военные базы, которыми собирался шантажировать советского лидера. Остаться сегодня в стороне и не поддержать Миколайчика с Комаровским – равносильно отказу от будущего. И это тоже станет грубейшей ошибкой. Тем более что на данный момент в Варшаве большинство сторонников политики Миколайчика и Черчилля, а не Сталина. А потому есть шанс побороться за окончательное решение вопроса, какой будет Польша после войны.

Черчилль, как Сталин и Рузвельт, в июле 1944 года очень серьёзно размышлял о том, в каком виде будет существовать мир после разгрома гитлеровской Германии. И эта картина была пока что нелицеприятной. Советская армия, в отличие от союзников, вела активное наступление по всем фронтам. И следовало признать, с такими стремительными темпами, которые Красная Армия показывала в последнее время, она может спокойно и довольно быстро добиться главной цели: самостоятельного уничтожения гитлеровской Германии и захвата значительной части Европы.