Капкан на маршала

Жуков вскинул руку, посмотрел на циферблат часов. Время ещё было. Немного, но имелось, чтобы отметить с сослуживцами вторую звезду. «Эх, успеть бы заскочить домой, обрадовать своих…»

– Спасибо, Михаил Иванович! Думаю, скоро увидимся в Кремле! Крепко жму вашу руку.

Тяжёлая эбонитовая телефонная трубка легла на рычажок аппарата.

В тот же миг за спиной раздались восторженные крики сослуживцев:

– Маршалу – УРА!!!

– Вторая звезда!!! Это ж бюст на Родине!!!

– Георгий Константинович, в Берлине третью будем отмечать!!!

Моментально был накрыт нехитрый стол с простыми закусками и выпивкой.

Фельдшер Лидочка от имени всех присутствующих поднесла виновнику торжества огромный букет полевых цветов (пока Георгий Константинович общался по телефону, личный водитель маршала, Саша Бучин, успел на «виллисе» съездить в поле и нарвать цветы). Лидочка, в форменном обмундировании, отлично подчёркивающем её прекрасную фигуру, пунцовая от радости и счастья, протянула подарок. Жуков, приняв букет, по-отечески, целомудренно, поцеловал девушку в щёку, но таки не сдержался и что-то прошептал ей на ушко. Цвет лица Лидочки моментально изменился от смущения, однако было заметно: комплимент мужчины ей пришёлся по душе.

После Жукова принялись поздравлять и другие. Георгий Константинович с удовольствием принимал поздравления. Глаза маршала светились от счастья и радости.

Не знал Георгий Константинович, да и не мог знать того, что несколько дней назад ещё один человек из наградного списка 29 июля, теперь уже новоиспеченный генерал-полковник, член Военного Совета, Лев Захарович Мехлис, специально явился в кабинет Иосифа Виссарионовича с устным и письменным докладом об аморальном поведении Маршала Советского Союза Жукова Г.К. Много чего имелось в том докладе, что после перекочевало со стола Сталина в папку Берии. В том числе была в нём информация и о лейтенанте медицинской службы Людмиле Захаровой. Точнее, о «неуставных взаимоотношениях» между маршалом и молоденькой фельдшерицей.

Сталин в тот день выслушал Мехлиса очень внимательно. Ему подобная информация была в край как нужна. Конечно, генерал любил приукрасить. А точнее, приврать. Иосиф Виссарионович про то знал. Ну да кто не без греха? В отличие от других, этот, подлец, хотя бы красиво это делал. Заслушаешься, зачитаешься! Роман, а не доклад. Талант! Однако на этот раз Сталин своего удовольствия высказывать не стал. Даже наоборот, оборвал генерала на незаконченной фразе:

– Та женщина, фельдшер, мешает Жукову в работе?

Лев Захарович принялся испуганно моргать глазами, не понимая, куда клонит САМ.

– Ну… – Чёрт его знает, что сказать? Пойди разбери «усатого», что он хочет услышать? Рискнул: – Мешать не мешает, но такая связь подрывает авторитет маршала, товарищ Сталин.

И замер. Что последует?

А Сталин, медленно меряя кабинет маленькими шажками, мысленно анализировал вышесказанное Мехлисом. Доклад был очень хорош. Детальный. Не то что у Абакумова. Тот сопли жевал, а не докладывал. Да, всё-таки старая школа – это действительно школа! Нужно будет подумать по поводу того, как лучше готовить партийные кадры. Пора. Конец войны не за горами, а многих партработников вот такой, старой школы, поубавилось. А молодёжь… Что молодёжь? Её ещё перековывать придётся. Особенно тех, кто дойдёт до Берлина. Вот тут-то Мехлис как раз и придётся к месту. А каков «аморальный» пассаж с этой медичкой… Просто великолепен! Им можно и нужно будет воспользоваться. Разрушать крепкую советскую семью просто так, по прихоти мужских причиндалов, советскому человеку, коммунисту не позволялось. Замечательный аргумент для суда и газет. Но вот Мехлису про то знать не нужно. Болтлив. Может своим поганым языком спугнуть «птицу». Ведь не сдержится, паразит, обязательно где-то брякнет, что, мол, всё, конец скоро Маршалу Победы. Нет, ломать комбинацию никому не позволим.

А потому следующая фраза Иосифа Виссарионовича полностью разочаровала Льва Захаровича:

– Вот что, товарищ Мехлис. – Сталин уткнулся взглядом в одутловатое лицо генерала. – Не нужно лезть в личные отношения товарища Жукова и этой женщины, военфельдшера. Я думаю, она, эта женщина, просто помогает Жукову, лечит его. А это значит, помогает не просто человеку, а маршалу. Она помогает Маршалу Советского Союза оставаться в строю. Это большая работа и ответственность. Жуков нам нужен здоровым…

Когда Мехлис покидал кабинет Сталина, то всем телом ощущал на себе тяжёлый взгляд «хозяина». Будто тот целился в него из винтовки. Даже спина вспотела.

Да, Георгий Константинович ни о чём подобном не то что не знал, даже не догадывался. Сегодня, 29 июля 1944 года, он радовался вместе со своими товарищами по оружию тому, как Сталин оценил его труд. Через два часа маршала ждала Москва, встреча с дочерьми. И никакой Мехлис не мог помешать ему в ту минуту радоваться жизни.

Стюарт Мензис, подчиняясь повелительному жесту премьера, сел в одно из двух кресел, что стояли у камина в гостиной Черчилля.

Сам хозяин, в лёгкой сорочке с короткими рукавами и неизменной сигарой во рту, расположился напротив руководителя британской разведки.

– Виски?

Мензис отрицательно качнул головой: в последнее время давала о себе знать печень.

– Вам известны выкладки, которые сделал Викерс по Польше? – пыхнул сигарой премьер.

– Да, я читал докладную записку.

– И?

– Вы имеете в виду русского агента?

Лёгкий утвердительный кивок головой премьера.

– Думаю, Том неправ в том плане, что предполагает, будто «крот» сидит либо в штабе Комаровского, либо здесь, в Лондоне. Нет никаких «либо». Я придерживаюсь мнения: есть два «крота». Один в Варшаве, второй здесь, в Лондоне.

– И вы так спокойно об этом говорите?

Чёрная щёточка усов над верхней губой разведчика слегка дёрнулась.

– Поляки нас не интересуют. Пусть у себя сами разбираются. К поискам нашего «крота» мы уже приступили. Однако это займёт довольно длительное время. – Черчилль кивнул головой, как бы говоря: продолжайте свою мысль. И Мензис продолжил: – На данный момент русские – наши союзники. И та информация, что уходит от нас, и о нас к ним, никак не проявляется в действиях против нас. Что осложняет поиск предателя.

– Думаете, «крот» – не «нелегал», а предатель?

Разведчик не смог скрыть усмешки:

– Это только в пошлых фильмах шпионы нелегально забрасываются в глубокий тыл противника и там годами ведут разведдеятельность. Вы же прекрасно знаете: самый лучший агент тот, кто имеет стопроцентную легальность. Кто родился и вырос в данной стране. Кого можно хоть сто раз перепроверять и ничего не обнаружить. Под кого невозможно подкопаться.

– Значит, «крот» – британец?

– Да. – Мензис откинулся на спинку кресла и продолжил мысль: – Мало того. Боюсь, как бы он не был из числа приближённых людей.

– Мой круг очень узок, – тут же заметил премьер.

– Я имел в виду не личные связи, управление государством, – парировал разведчик. – Доказательством тому является тот факт, как быстро информация попала в Кремль. Дело в том, что Миколайчик после получения сообщения сначала пришёл к нам, а уже после доложил о предполагаемом восстании своему так называемому кабинету. Прошу заметить: на следующий день. Двадцать второго июля. Информация к тому моменту лежала на столе у Сталина.

– Какие меры предпримите против «крота», когда его выявите?

– Никаких. В скором времени нам самим понадобится источник дезинформации Советам.

Премьер удовлетворённо качнул головой:

– Согласен с вашим решением. А как поступите с тем «кротом», что сидит в штабе Монтгомери?

– Тоже пока не будем трогать. По той же причине.

– Что ж, вы разведка, вам и решать. – Черчилль тяжело поднялся с кресла, прошёл к столу, взял папку, которую протянул Мензису. – Ознакомьтесь. Выводы комитета штабов. Они однозначны. Восстание, без помощи со стороны Сталина, потерпит поражение. Наша помощь Варшаве ничего не решит. Капля в море.