Страница 19 из 26
Все эти дискуссии происходили открыто на заседаниях рейхстага, в газетах и на собраниях. Полемика не скрывалась. Это все-таки был Второй, а не Третий Рейх. Свобода слова при условии отсутствия пораженчества.
В августе 1916 г было смещено второе Верховное Командование войсками, которое уже в ноябре 1914 года заявляло рейхсканцлеру, что войну более невозможно выиграть чисто военными средствами. К власти пришли Гинденбург и Людендорф. Эти люди политически принадлежали к немецким правым. Мечтали о победе и были готовы всё поставить на карту. Неограниченная подводная война была внедрена этим третьим Верховным Командованием, и революционизирование России также проходило под его сильным влиянием.
Новое армейское командование в конце 1916 года провело мобилизацию всех сил ("тотальная война"), то есть ввело рабочую повинность для всех немцев в возрасте от 17 до 60 лет, возможное трудовое участие женщин, полное замещение всей промышленной продукции на военную продукцию. Рейхстаг, напоминаю, был левый и, голосуя за предложения армии, попутно провел "Закон о вспомогательной службе". Там содержались будущее повышение тарифов между предпринимателями и профсоюзами, а также участие профсоюзов во внутренней жизни предприятий. Командованию это не нравилось, но желая получить свое, они соглашались на это.
В июле 1917 года кайзер сместил рейхсканцлера Бетманн-Хольвега. Все дружно обрадовались. Верховное Командование – поскольку он не был достаточно воинственным, а большинство рейхстага – потому что он не был для них достаточно мирным. И у тех, и у других не было наготове преемника. Лишь несколько месяцев на этом посту был случайный кандидат, и в декабре 1917 года) появился старый баварский политик-центрист граф Гертлинг. Война на Западе окончательно стала позиционной, подводная война явно проигрывалась, а Америка вступила в войну в качестве противника.
С другой стороны предполагалось, что Россия выйдет из игры в ближайшее время. Ленин был «чудо-оружием» Германии в Первой мировой войне. Его победа казалась руководству Германского Рейха также и победой Германии. Теперь можно было большую часть германской Восточной армии перебросить на Запад. К этому решению Людендорф – при Гинденбурге подлинный глава Верховного Командования – пришел уже вскоре после победы большевистской революции в ноябре 1917 года. Оставался последний шанс на рывок к Парижу. В 1914 г не вышло – сейчас. В 1918 г.
О произошедшем было выше. Попытки прорвать фронт и одним рывком закончить войну окончились полной неудачей. Практически все, от солдата до обычного рабочего в тылу знали с середины июля 1918 года, что войну больше выиграть нельзя, что упущен последний шанс на победу. 8-го августа 1918 года англичане, канадцы и австралийцы, усиленные теперь танками, которые впервые сыграли в этой войне большую роль, ворвались на германские позиции, вынудили к похожему на бегство отступлению первую линию – и этого тоже до сих пор не происходило – и взяли очень много пленных. Это было еще не поражение, но явный сигнал. Недаром Людендорф назвал эту дату "черным днём германской армии".
В своих воспоминаниях он написал: "Войну следовало окончить". Он лучше других видел упадок боеспособности. Не в тылу, где всё еще многие верили бравурным сообщениям с фронта, а в самой армии моральное состояние упало крайне низко. Отдельные части еще сражались, но в целом надежда победить исчезла. А если так, то кому охота погибать бессмысленно?
С августа германская армия постоянно отступала с одной позиции на другую – всё еще сражаясь. В конце сентября они достигли линии Гинденбурга – последней полностью выстроенной, находившейся уже далеко за старым фронтом оборонительной позиции; и как раз там союзники после небольшой паузы со всей силой возобновили своё контрнаступление. Теперь грозил прорыв союзников через позиции линии Гинденбурга и тем самым – военная катастрофа на Западном фронте.
В этой ситуации Людендорф решился капитулировать. 28-го сентября он пришел к соглашению с Гинденбургом, что требуется заявление о прекращении огня. Оно должно было быть объединено с предложением мира на базе так называемых "14 пунктов" американского президента Вильсона. Позднее многие из немецких руководителей заявляли, что их страну хитростью заставили подписать перемирие при помощи этих самых американских «Четырнадцати пунктов»
Ну наверное стоило бы вспомнить к примеру о Брест-Литовском мирном договоре. Имея в перспективе (так они думали) победу можно не церемониться с противником. А вот когда их касается, почему не соблюдают условия декларации? Ну так ведь остальные державы под ней не подписывались и в принципе не обещали выполнять. Какие претензии? Ах, их обманули! Извините, вы просто изображаете невинность. А дела говорят совсем об ином. И это не говоря уже о чтении самих 14-ти пунктов. Ну не могли они не обнаружить освобождение российских, французских и бельгийских территорий. А также и Эльзаса с Лотарингией. То есть чистые отговорки: «Мы не знали» и «Нас обманули». И прочитать видимо сложно. И про образование Польши, вот сюрприз, они также случайно не заметили.
На следующий день, 29 сентября Людендорф пригласил в штаб-квартиру гражданское руководство рейхсканцлера граф Хертлинг и министра иностранных дел фон Хинтце.
Хинтце предложил слегка капнуть на мозги президенту Вильсона. Американцы и тогда очень любили демократию. Ну что ж, для привлечения на свою сторону и облегчения будущего следовало привлечь в правительство большинство рейхстага, и кроме того, изменить конституцию, сделать рейх парламентской монархией, в которой рейхстаг может смещать министров и рейхсканцлера через вотум недоверия, следовало пробудить впечатление, что к миру стремятся не из-за грозящей военной катастрофы, а вследствие этого демократического обновления.
Людендорф охотно воспринял это предложение. В таком случае ему не требуется самому поднимать белый флаг, а он сможет вручить его в руки большинства в рейхстаге, то есть снять с себя ответственность.
Так что 29 сентября в присутствии кайзера (не заговор за спиной) в штаб-квартире было решено, что тотчас же должно быть образовано парламентское правительство с министрами из большинства в рейхстаге. Это правительство без официального участия Высшего Командования, но с чрезвычайной скоростью выступит с заявлением о прекращении огня и о мирных переговорах, так как по оценке Людендорфа существовала непосредственная угроза развала Западного фронта.
Когда 2-го октября депутаты рейхстага в Берлине были посвящены в новую идею, они всерьез растерялись. Не так просто взять на себя ответственность за изменение государственного строя и капитуляцию. В тот момент о свержении монархии речь не шла. И здесь случилось знаковое событие. Помните Ленина: «Есть такая партия!». Оно самое. Если нам теперь передают ответственность, заявил председатель партии Фридрих Эбен, то тогда мы должны спасти то, что еще можно спасти оставшегося от Германского Рейха.
Социал-демократы получали возможности для рейхстага смещать рейхсканцлера и министров посредством вотума недоверия, и к тому еще запоздавшего упразднения прусского трехклассного избирательного права. Это были их давние требования и они во главе с Эбертом после недолгих дискуссий и размышлений с готовностью взяли предложенную наживку. Армия отныне оставалась в стороне. Людендорфы и Гинденбурги вынуждено подчинились предателям и врагам отечества.
Вполне вероятно изначально расчета на это не существовало, однако со временем сами военные поверили в легенду. При этом никто обычно не вспоминает о таком факте: 9 ноября Верховное Командование сухопутных войск пригласило в штаб-квартиру 39 фронтовых офицеров, большей частью командующих дивизиями, чтобы выяснить, готова ли армия в случае наступления перемирия сражаться против революции для сохранения трона, за кайзера. Единогласное мнение командиров гласило: нет.
Новое правительство 3-го октября от своего имени, без намёка на военное положение и на роль Верховного Командования, отправило президенту Вильсону заявление о прекращении огня и о предложении мира. Германская армия продолжала сражаться ещё вплоть до дня объявления перемирия 11-го ноября, правда при постоянных отступлениях и сдачах территорий. В эти последние недели войны четверть миллиона немецких солдат попали в плен. Но все же до последнего дня войны существовал сплошной фронт, который продолжал сражаться на бельгийской и французской территориях. Генералы могли поставить себе жирный плюс и разглагольствовать о предательстве.