Страница 18 из 26
2. Бельгия. Льеж и Вервье должны быть присоединены к Пруссии, а также приграничная полоса провинции Люксембург».
Вопрос об Антверпене с коридором в Льеж, пока остается открытым. В смысле потом видно будет. Может и это пригодится. При нейтралитете изначальном. На Германии из Антверпена никто не нападал.
«Бельгии будет разрешено продолжать существовать как государству, но она должна быть уменьшена до вассального государства. Необходимо занятие важных портов и привязка экономически к немецким землям. Учитывая, что во французской Фландрии с Дюнкерка по Кале и Булонь большинство населения является фламандским, можно присоединить к Бельгии.
3. Люксембург. Станет немецкой федеральной землей и получит полосу бельгийской провинции Люксембург и, возможно французскую приграничную полосу.
4. Мы должны создать центральную европейскую экономическую ассоциацию посредством общих таможенных договоров, включающих Францию, Бельгию, Голландию, Данию, Австро-Венгрию, Польшу и, возможно, Италию, Швецию и Норвегию. Члены ассоциации будут формально равны, но на практике находиться под германским руководством и должны стабилизировать экономическое господство Германии в Европе.
5. Вопрос о колониальных приобретений, где первой целью является создание непрерывного Центральноафриканской колониальной империи, будут рассмотрены позже после реализации действий по отношению к России».
6-й пункт не имеет особого значения. Общие слова о заключении договоров с Францией и Бельгией.
«7. Голландия. Тесные близкие отношения с Германией. Рассмотреть оборонительный и наступательный союз. Колонии отложить на время решения проблемы с Россией».
Надо заметить Голландия нейтрал. Ее судьбу решают заочно на после победы. Тесная дружба и союз. Кто руководить станет? Ну а брыкаться вздумают, так вспомнят немцы про колонии.
Ну как? Неплохо размахнулись? Забавно, но про Россию очередной пункт отсутствовал. В 1914 г еще неясно, что отбирать. На Востоке Германия выдвигала официальные требования лишь применительно к Польше, где в заявлении от 5 ноября 1916 года обещала создать «независимое государство с наследственной конституционной монархией», что зачеркивало напрочь какие бы то ни было перспективы компромиссного мира с Россией. Но вот колонии отложить до решения с Востоком – это достаточно многозначительно.
Напомню, в 1917 году германский рейхстаг принял постановление о заключении мира без аннексий и контрибуций – договориться с Антантой не удалось лишь из-за неготовности немцев подтвердить восстановление Бельгии.
Неплохо? С них требовать нельзя после всего случившегося, а вот Бельгию Рейх не отдает. Вам что жалко? Подумаешь, Англия влезла в войну из-за нарушения нейтралитета именно Бельгии. Немцы не могут отказаться от уже захваченного, даже когда сами просят пардону. Они трижды получали возможность унизить побежденных (1871, 1917-брест, 1918-бухарест) и все разы этой возможностью воспользовались. Потом проиграли уже они и послышались стоны и вопли, как так, проигравшей стране не дали возможность присоединить новые земли?! Беспредел, грабеж!
Пока что, возвращаясь в реальность, с зимы 1916/17 протесты в городах Германии приобрели качественно новый уровень. Женщины протестовали не только против спекуляции и отсутствия еды, но уже против войны и эксплуатации. Продовольствие с Украины и Румынии не спасало положение. Считается, что 763 000 немцев погибло во время Первой мировой войны от недоедания, и эти цифры относятся преимущественно к 1917–1918 гг. Потом из этого числа исключили 150 тыс жертв “испанки” в 1918 году, но и так цифра остается высокой.
28 января 1918 года на улицы Берлина вышло 100 тыс. человек, требуя окончания войны. Через несколько дней их число выросло до 400 тыс, а демонстранты получили поддержку в виде демонстраций в Дюссельдорфе, Киле, Кельне, Гамбурге и других городах. Оценочно более 4 млн человек вышло на улицы. Правительство ответило тем, что мобилизовало в армию многих участников тех демонстраций. Недовольство копилось и оно присутствовало повсеместно. Не с Марса прилетели зеленые человечки и даже не из РСФСР заявились агитаторы. Терпение любого народа не безгранично. Военное поражение, голод и бунт питают друг друга.
Недоедало не только гражданское население родных городов, в 1918 году армию тоже кормили недостаточно.
Началась германская революция с матросского восстания и через несколько дней охватила всю Германию. В полдень 9 ноября 1918 года Германия была провозглашена республикой. У власти встали представители социал-демократической партии (СДПГ). Вот они и вылезли на свет – во всем виноватые. Если бы не всякие разные, непременно бы победили. А что жрать нечего, на фронте 3 к 5 противникам и при этом Россия вышла из войны – это все ерунда. Как и то, что отправились на переговоры до всех неприятных происшествий. При кайзере.
Так откуда же легенда об ударе в спину победоносной армии? А ответственность переложить на социалистов. Во всем виноваты они. А армейское командование в белоснежных мундирах. Ему связали руки и не позволили ударить со всего размаха. Это вечная песня любых генералов в любой войне. На выбор – Вьетнамская, Афганская, мемуары по поводу упущенных успехов Гитлера о его высших командиров, перекладывание вины за 1941 г на Сталина и далее везде.
Да, так оно и есть. Политики решают всегда. И не позволяют шваркнуть атомной бомбой по Китаю или из вполне гадостных соображений не доводят до конца очередную «Бурю в пустыне». Но так всегда и везде. Армия без народа не существует, во всяком случае, с появлением призывной. Царь, президент, премьер-министр будет ставить задачи военным. И это хорошо в принципе. Потому что кроме гарантированной победы, надо еще видеть каким образом и за чей счет. Но пусть так. Виноваты не военные, а политики. Крайних обнаружили. Давайте внимательно посмотрим на них.
В кайзеровском рейхе социал-демократы с 1912 года уже представляли собой самую сильную партию в рейхстаге. В массе своей из изначально революционной группы они превратились в реформистскую партию. В целом ничего особо оригинального. Раскол на меньшевиков и большевиков состоялся и в РСДРП, а меньшевики были отнюдь не исчезающей величиной. Так что когда немецкие социал-демократы в 1914 г проголосовали за военные займы – это было достаточно неожиданно исключительно для Ленина и ему подобных. Германские камрады попривыкли к демократии и вполне нормально чувствовал себя в государственной системе. Во всяком случае, для своего времени, Рейх был передовой державой по части принятия социальных законов.
Почему речь идет именно о военных займах? Ими финансировались военные действия. Всего их состоялось девять и каждый раз должен был давать свое согласие рейхстаг. Это означало, что рейхсканцлер, когда требовался новый военный заём, проводил совместные заседания с партиями рейхстага, с ними советоваться, добиваться их согласия, в связи с этим естественно также обсуждать с ними общую военную политику и военные перспективы – и теперь к этому привлекались социал-демократы, как все остальные партии. И они сотрудничали. Внутри социал-демократии это постепенно вело к расколу.
Левое крыло считало подобную политику соглашательской, а поскольку положение ухудшилось заметно в 1917 году откололось в качестве новой «независимой» социал-демократической партии, которая отвергала войну и не одобряло более военные займы. Но и в большинстве СД, продолжавших выступать с патриотических позиций (а вы как думали?), существовали разные течения. Дело в том, что в рейхстаге к концу 1917 г образовались две группы партий. Правая, добивающаяся захватов и аннексий, огромной колониальной империи. Эти всенепременно желали громадных контрибуций. И левоцентристская группа, которая заявляла, что следует радоваться, если из этой войны удастся выйти подобру-поздорову, и потому нужно заключить компромиссный мир. Они уже были согласны и на мир "без аннексий и контрибуций".
Правда последнее не учитывало интересов Антанты. Странно было бы с их стороны согласиться на ничью после многолетней войны и огромных жертв. Тем более, как мы видели раньше, даже «без аннексий» немцы представляли удивительнейшим образом. Нам Эльзас и Лотарингия с Бельгией, а вы так обойдетесь.