Певчая (ЛП)

Я пыталась все осознать.

- Он бывает едким, знаю, - сказал Пенебригг, - но у него хорошая голова на плечах, сильное сердце. И любит науку. Мне даже завидуют в Невидимом колледже из-за такого ученика, и это было до того, как мы обнаружили его таланты к шпионажу и воровству. Тайные туннели, скрытые лестницы и темные проходы его не страшат.

- Нет? – я вспомнила страх, который ощутила, пока была в сознании Ната, и я не была так уверена. Пенебригг, похоже, тоже сомневался.

- Он себя не выдает. Но меня беспокоит, что с той первой ночи он больше не говорил о старой жизни. И мне не дает говорить об этом. Он оставил все позади. Так он сказал. И то, что ты увидела правду, сильно потрясло его.

- Да, - и я не сдержалась и добавила. – Меня тоже.

- Конечно, милая. Прости, что все так произошло. Мне вас жаль. Но правда в том, что я тревожусь за Ната. Хотелось бы, чтобы он поговорил со мной об этом, но он вряд ли так сделает.

- Вряд ли он захочет меня видеть, - сказала я.

- О, он остынет. И скоро. Он – практик, наш Нат, и он знает, что если мы хотим победить, нам нужен каждый союзник, - Пенебригг успокаивающе улыбнулся мне. – И твоя попытка прочитать его разум в таком свете была большим успехом. Против врагов этот дар будет силен.

Я подумала об этом.

- У Скаргрейва есть вороны, у вас – я. Вы об этом, да?

- Можно и так сказать, - он посмотрел на меня сквозь очки. – Это тебя беспокоит?

Нат сказал, что я ничем не лучше Скаргрейва. И воронов. Я не могла прогнать эти слова из головы.

- То, что делает песня… - я пыталась подобрать слова, - что делаю я… напоминает немного тенегримов, да?

Было бы хорошо, если бы Пенебригг тут же опроверг мои слова. Но он сказал:

- Может, немного. Но так и солнце напоминает луну. Это небесные тела, но они отличаются в механике и эффектах.

Я поежилась. Я не хотела быть похожей на тенегримов.

Пенебригг положил ладонь поверх моей.

- Милая, ты делаешь это по верным причинам. Благодаря тебе, у нас появилась надежда на победу. Нат это знает. И когда он сможет это обдумать, он точно станет надеяться, как и я, что твои силы продолжат расти.

Я не была так уверена.

- Но…

Часы вокруг нас ожили, отбивая наступление нового часа.

- Уже полдень? – Пенебригг встал со скамьи. – Пора нам встретиться с Колледжем, - он поманил меня за собой. – Идем, милая, мне нужно показать тебе твой новый облик.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

АПТЕКА

Пенебригг поторопил меня спуститься в комнату, где я проснулась этим утром.

- Ты должна одеваться как настоящая леди. Но богатая одежда будет выделяться, потому мы с сэром Барнаби решили скрыть тебя, нарядив горничной, - он указал на кровать, где лежали юбки и платье. – Надеюсь, это тебя не обидит.

- Конечно, - убедила я его. Простое серое платье выглядело теплым, и оно точно было не таким потрепанным, как моя одежда. – Где встречается Колледж?

- В доме Гэддинга, - Пенебригг открыл шкаф в углу комнаты и дал мне чепец, фартук и плащ. – Боюсь, нам нужно спешить, милая. Одевайся, я мы подождем внизу, ладно?

Серые юбки казались коротковатыми, но верх с длинными рукавами скрывал рубин и мою метку Певчей, свободный чепец скрыл мои спутанные волосы. Укутавшись в плащ, я спустилась по лестнице. Я приближалась к последнему пролету, когда до меня донеслись голоса.

- Она сделала так от страха, - говорил Пенебригг. – Подумай, Нат, она ведь почти ничего о нас не знает.

- Она знает, что мы оберегаем ее. Но этого ей мало. Она полезла в мою голову, стоило вам уйти, и захватило мои тело и душу. Я чувствовал ее там…

- Да? – в голосе Пенебригга появился интерес. – Ты меня удивляешь, Нат. Я не смог ее почувствовать.

- А я смог. От этого я дрожал всем телом.

- Понадеемся, что наши враги не такие восприимчивые.

- Боюсь, она и есть наш враг.

Я застыла. Я хотела извиниться перед Натом, но если он так думал, то зачем?

Пенебригг спокойно заговорил:

- Она нужна нам, Нат. Этого не изменить. Тебе придется работать с ней.

Долгая пауза.

- Ладно. Я сделаю так, если так нужно. Но если она попытается снова прочитать мое сознание, я…

Под моими ногами скрипнула ступенька. Они подняли головы и увидели меня.

Нат помрачнел от злости.

- Ты подслушивала?

- Ничего не поделать, - сказала я уязвлено. – Иначе по лестнице не спустишься.

- Тогда ты знаешь, что я работаю с тобой, потому что приходится. Если еще раз прочтешь мои мысли, я за себя не ручаюсь. Если запомнишь это, мы сможем работать вместе.

- Я не хочу снова посещать твое сознание, поверь, - сказала я.

До воцарения мира было далеко, но Пенебригг уже был рад.

- Мы же союзники?

- Да, - холодно сказала я.

Нат ответил таким же тоном:

- Да.

Теперь он вел себя довольно вежливо. Но мы пошли к двери, и я заметила, что он насторожен и держится вдали от меня. Я шагнула вперед, он отпрянул. Я оглядывалась на него, и он отводил взгляд.

Вспышка связи, что была этим утром, пропала окончательно. Если она вообще была.

Я сказала себе, что мне все равно.

† † †

- Быстрее, - прошептал мне Пенебригг, пока мы шли по улице. – Нат присмотрит за нами сзади, пока мы идем впереди.

Мы поспешили, а я задумалась, следил ли за нами Нат, или он просто пытался держаться подальше от меня. Но я знала, что оглядываться не стоит. Лучше делать вид, что я гуляю со стареньким господином, как и сказал Пенебригг. Хотя шагал Пенебригг не так, как подобало его возрасту. Он был таким быстрым, что мне было сложно поспевать за ним, еще и тяжело было дышать из-за едких запахов в воздухе. Водостоки города были полны отходов, грязи, воняло гнилым мясом и гнилыми яблоками.

А еще я вскоре поняла, что тут было и шумно. В ушах звенело от воя собак, визга свиней, стука и скрипа телег. А люди! Они звали, кричали, возмущались, ругались, словно здесь собралась огромная стая чаек и боролась за еду.

Но больше меня поражала не громкость криков, а страх на их лицах. Даже в свете дня они опасались Скаргрейва и тенегримов.

Вскоре и мне стало не по себе. Хотя я знала, что моя одежда делает меня скрытной, мне было тревожно идти открыто. А если меня кто-то схватит? А если найдут рубин… или метку Певчей?

А потом я заметила, что на меня смотрит женщина.

У нее были серебряные волосы, она стояла в переулке, и лицо ее было неподвижным, лишь сияли глаза, глядя на меня. Я поспешила за Пенебриггом, а она вернулась в тень.

Рассказать о ней Пенебриггу? Нет, не стоит так переживать из-за одного взгляда. И ее уже не было видно.

- Почти на месте, милая, - тихо сказал Пенебригг.

Несколько минут спустя – и я была рада, что мы были уже далеко от переулка – он повернул на узкую аллею, где было темнее и тише, чем на других улицах по пути. И здесь было безопаснее, хоть я и не знала, было ли так на самом деле.

Когда мы миновали около десятка домов, Пенебригг повел нас по еще более узкому переулку и кивнул на магазин слева, где потрепанный знак изображал ступку и пестик на сине-черной вывеске.

- Мы на месте.

Я растерянно посмотрела на магазин. Пенебригг говорил, что встреча будет в дом Гэддинга, но это место не было похоже на поместье важного человека. Но сейчас не стоило задавать вопросы, и я безмолвно пересекла порог следом за ним.

Я попала в комнату, что была забита не меньше чердака с диковинками Пенебригга. Ящики и склянки были всюду, выстроились на деревянной стойке и возвышались на маленьких шкафчиках с выдвижными ящиками. На полках были длинные ряды сине-белых китайских ваз, пестиков и ступок, а еще глиняных мисок. В воздухе пахло травами.

Нат закрыл дверь, он все еще шел за нами, и Пенебригг кивнул мужчине с острым носом за стойкой.

- Добрый день, господин аптекарь.

- И очень хороший день, насколько я слышал, - аптекарь с любопытством посмотрел на меня.