Исполины

Зурна, схватив Хама за рукав, потащила его вон из каюты.

Сорок дней ковчег стоял на месте. Все, как неприкаянные, маялись ожиданием. На сороковой день Ной приказал Иафету принести ему на верхнюю палубу клетку с вороном. Когда его принесли, он, вынув из клетки ворона, выпустил птицу на волю, через верхнее окно в крыше ковчега, сказав на прощание:

- Лети, Черныш, и возвращайся с хорошей вестью!

В ожидании возвращения ворона прошла неделя. На седьмые сутки Зурна спросила Ноя:

- Отец, как ты думаешь, почему ворон не вернулся на ковчег?

Несколько помедлив, Ной ответил:

- Причин может быть много. Очевидно, вокруг плавает много трупов животных и людей, и ему есть, где поживиться.

Это мне понятно, ну а где он спит? Он же не может все лететь да лететь.

- Видишь ли, дочка, для ночевки ему не обязательно возвращаться на ковчег. Отдыхать он может на вершинах высоких деревьев или на скалах, выступающих из воды.

- Что же мы теперь будем делать? - спросила Зурна.

- Настала очередь выпустить Сизокрылого, надеюсь, что он вернется с доброй вестью.

Так они и сделали, выпустив его через верхнее окно в крыше. Зурне видно было, как голубь радостно взмахнув крылами, начал кругами кружить вокруг ковчега, подымаясь, все выше и выше в синеву неба. К вечеру, на радость выпустившей голубя Зурне, он вернулся к ковчегу и нырнул в окно, где она его поджидала. Сизокрылый радостно ворковал, крутил шеей и позволял Зурне гладить его. Видя счастливые глаза невестки, Ной заметил:

- Рано нам радоваться, дочка. То, что Сизокрылый вернулся, говорит о том, что вокруг нас одна вода и ему негде было переночевать и подкормиться. Голубь птица мирная, любит сухие места и вблизи человеческого жилья. По всей видимости, этого он и не нашел.

Через неделю они выпустили на волю белокрылого красавца по прозвищу Лебедь. На радость всех тот к вечеру вернулся с листком масличного дерева в клюве.

Чувствуя, что его люди устали от долгого и томительного плавания, Ной, для разрядки, приказал заколоть очередное жертвенное животное и устроить небольшой пир. На пир собрались почти все участники этого необычного путешествия. В самом большом отсеке ковчега установили большой длинный стол, по бокам которого расставили деревянные скамьи и стулья.

В конце "Т" - образного стола на самом почетном месте установили резное красного дерева кресло, где сел Ной, облаченный в патриаршеские одежды. Слева от него расположилась его жена Сара и невестки, а справа - сыновья Сим, Хам и Иафет. За большим длинным столом разместились остальные домочадцы и сподвижники Ноя.

Участники пиршества по этому торжественному случаю принарядились и сияли своими лучшими нарядами.

Ной был облачен в положенную ему по сану златотканую хламиду, на голове у него сверкал дорогими камнями патриарший венец, символ духовной власти, а грудь украшала массивная золотая цепь с крупным медальоном, где был запечатлен святой лик Бога. Так он очень редко одевался, поскольку вел больше аскетический образ жизни. Но это был особый случай.

Сыновья Ноя не отставали от отца, блистая дорогими одеждами, а их жены пышными платьями. Чувствовалось, что все соскучились по праздникам, а может, даже несколько отвыкли от них.

Зурна тоже по такому случаю выбрала из своего довольно скромного гардероба любимое голубое с белым шелковое платье с золотистым пояском. Оно очень шло к ее миловидному лицу и стройной фигуре.

По сравнению с обычным обедом этот стол буквально ломился от яств и деликатесов. Ной приказал не жалеть продуктов и все лучшее поставить на стол. На нем в различной посуде: в овальных, круглых, плоских, глубоких и полуглубоких блюдцах и подносах, размещались всевозможные кушанья: куски вареного, жареного, тушеного мяса. Здесь же в рыбницах (селедочницах) была помещена, жаренная на растительном масле, с этакой аппетитной румяной корочкой, рыба и птица, а в глубоких расписных чашах горкой была положена бусинка в бусинку красная и черная икра. Сбоку от "Т" - образного стола на отдельных столиках стояли три бочонка лучшего "Исполинского" вина. Исполины знали толк в добром вине и любили хорошо поесть и попить. Вино разливали: мужчинам в большие золоченые резные кубки, а женщинам - в серебряные, только меньшего размера.

Вся эта богатая посуда была взята из патриаршей ризницы и доставалась оттуда только по особо торжественным случаям. Ной посчитал, что такой случай настал.

Все затихли, когда Ной, подняв свой золотой кубок с вином, провозгласил тост:

- Дорогие мои домочадцы и соплеменники! Без малого год мы находимся в этом нелегком плавании, испытывая немалую нужду и лишения. Некоторые из вас даже разуверились в том, что мы выживем, выплывем. Опасались, что наш ковчег не выдержит очередного шторма, его разобьет о скалы, и все мы пойдем на корм рыбам. Но Бог милостив, пророчества его сбылись, мы живы и под нами суша. Белокрылый голубь в клюве вместе с листком масличного дерева принес нам радостную весточку о том, что земля освобождается от воды, и на ней начали распускаться деревья. Это хорошая примета, значит скоро конец нашему заточению, здесь, на ковчеге. С нами Бог и глубокая вера в него. Так выпьем за него, за то, чтобы после потопа еще краше зацвела земля, а люди на ней были духовно богаче и счастливее! Ну, с Богом, дети мои...

Все дружно встали и стоя выпили за Бога, Землю и людей.

Пир на ковчеге продолжался, выпив чарку вина, Зурна захмелела, так как она давно не пила хмельного. За первым тостом последовал следующий, который произнес старший сын Ноя Сим. Он предложил выпить за отца, за его мудрость, выдержку и терпение. Указав, что благодаря этим его замечательным качествам, все они спаслись от потопа и остались живы и здоровы.

За вторым тостом последовали следующие тосты и, далее, пошло-поехало, сознание Зурны от выпитого вина затуманилось. В ее памяти остались лишь отдельные фразы, обрывки разговоров. Ее муж, Хам, как помнит Зурна, тогда напился до чертиков, и его почти волоком уволокли спать...

Прождав еще семь дней (число семь издревле считается удачным, благоприятным) Ной выпустил третьего и последнего голубя.

На этот раз Забияка, так звали голубя, полетав вокруг ковчега, улетел и больше не вернулся. Стало ясно, что земля в этом районе полностью освободилась от воды. Самым памятным для Зурны был первый день Нового года (по лунному календарю). В этот день Ной, объявил всем о конце их вынужденного заточения и распорядился после небольшого общего застолья открыть кровлю ковчега.

Мужчины, выпив по чарке вина, весело, с шутками, подтрунивая друг над другом, ломами, топорами и прочими ручными инструментами дружно начали разбирать крышу.

Люди радовались, когда первые лучи солнца через проломы проникли к ним на верхнюю палубу. Их понять было можно, они в течение целого года сидели взаперти, не видя и не чувствуя живительного тепла.

Когда Зурна ступила на твердую землю и вдохнула в себя этот пьянящий чистый горный воздух, восторг и удовлетворение охватило ее душу.

Зная, даже приближенно, высоту того места, где застрял ковчег, а он сел на мель в седловине между горами двухвершинной горы Арарат в древней Армении, то можно на компьютере с достаточной точностью смоделировать процесс наводнения, и узнать какую часть суши тогда покрыла вода. Это элементарная задача, для рядового программиста - картографиста.

ПОСЛЕПОТОПНАЯ ЖИЗНЬ

"...На свете мало пионерской новизны,

И наша жизнь, как копия былого,

Откуда вышли, к тому и прийти должны

Пока не светит ничего другого.

Мы повторяем допотопный, гиблый путь,

Как в древности все те же, тут, проблемы.

Они живучи и смертельны - словно ртуть.

Как выжить нам? Важней не знаю темы!.."

(Из сборника стихов Аркадия Польшакова "Философские раздумья")

Высадившись в седловине двухвершинной горы Арарат, участники этого необычного плавания увидели величавую красоту гор. Справа и слева от нее возвышались седовласые вершины Арарата, а впереди вдали был виден Арагац. Когда они обратили свой взор вниз, то здесь им открылся чудный вид на Араратскую долину, где узенькой змейкой серебрился под солнечными лучами бурный с мутными водами Аракс (река в Армении). На их счастье ковчег застрял между двумя вершинами Горы обетованной. Здесь на верху росли в основном хвойные леса, переходящие, далее, если смотреть вверх, в великолепные альпийские луга. Ниже, у подошвы, рос мелкий кустарник, а между ними зеленела молодая трава.