Пророчество

Да что там «скорее всего»! Любые подобные действия гражданина Горелого могут считаться незаконными. Ведь он, вчерашний заключенный, осужденный за взяточничество и злоупотребление служебным положением, не может иметь ничего общего ни с каким полицейским расследованием. Если, конечно, не является фигурантом уголовного дела.

Кто попустительствовал Горелому и делился с ним служебной информацией? Капитан Андрей Шпола.

Именно об этом сейчас и размышлял опер. Из сложившейся ситуации вырисовывалось, как водится, два выхода. Первый – использовать полученную информацию официально, тем самым рискуя навлечь неприятности как на себя, так и на Горелого. Второй – принять предложение Сергея и рискнуть, уже окончательно плюнув на субординацию и служебные инструкции. Именно это и было серьезным минусом второго варианта. Но его уравновешивал увесистый плюс: они, не теряя времени, пойдут по горячему следу.

Они!

Значит, так тому и быть. Нравится это кому-то или нет, но Горелый уже стал полноправным участником расследования – и даже не сегодня, а еще вчера вечером, когда в первый и последний раз увидел мужчину, убитого спустя несколько часов после этой случайной встречи.

Все это пронеслось в голове Андрея минуты за три. Здравый смысл подсказывал: возьми телефон, набери номер Зарудного, разбуди, если спит, и в двух словах поясни ситуацию. Причем даже в присутствии Горелого, пусть убедится в справедливости известной поговорки о друге Платоне и истине… Ясно, что все это закончится ссорой с Серегой, но ведь это ненадолго: не сосчитать, сколько раз они с ним ссорились и мирились. Зато Серый плюнет на все это, соберет шмотки и уберется из города в родное село. Там какое-то время будет пьянствовать, отлежится, прочувствует свободу, проветрит мозги. Главное – перестанет путаться под ногами и дразнить тех, кого в его положении совершенно не следовало бы выводить из себя.

Шпола взял телефон.

Потом вышел, оставив Горелого в одиночестве, но ненадолго – вернулся в сопровождении Лиды. Та, взглянув на часы и увидев, сколько времени, только тяжело вздохнула:

– Вы уже совсем сдурели, мужики?

– Совсем, – согласился Шпола, и это было не так далеко от истины. – Еще ведь не поздно. Всего половина одиннадцатого.

– Лучше скажите, сколько вы уже выпили и не подождет ли ваша идея до завтра.

– В нашей работе, Лида, мало что может ждать, – проговорил Горелый.

– А ты тут вообще при чем?

– Видишь ли, все это я придумал. Думаю, пора уже все пояснить. В общем, так, Лида. – Сергей оторвался от подоконника и сделал шаг в ее сторону. Теперь их разделял только кухонный стол. – Описываю ситуацию: есть одна женщина – народная целительница, ясновидящая или что-то в этом роде. Нам с ней до зарезу необходимо встретиться и переговорить по-хорошему. Но она – по разным причинам – этого не хочет. И вообще, насколько я знаю, доверяет преимущественно женщинам. Твой муж сейчас наберет номер, а ты с ней поговоришь.

– О чем?

– Понятия не имею, – признался Горелый. – Пусть сначала ответит.

– А кто тогда имеет?

Лида растерянно взглянула на мужа. Тот пожал плечами и проговорил:

– Понимаешь, это особый случай. Встретиться с ней нам надо как можно быстрее. Потому что, судя по всему, утром эта особа может смыться из города. Если уже не смылась. Официальная беседа с ней, боюсь, ничего не даст. Поэтому надо хотя бы уговорить ее немедленно принять тебя. Пусть только скажет, куда приехать, а дальше мы сами разберемся.

– Кто она такая?

Лида имела право знать.

– Не бойся, не убийца. На данном этапе – ценный свидетель, а там видно будет.

– Допустим, я звоню, а она не отвечает или говорит, что не в городе и вернется не скоро. Что тогда?

– Тогда мы оставим тебя в покое, – пообещал Горелый. – А завтра твой муж даст этой информации официальный ход. Подключатся все, кому положено подключаться в таких случаях. Один звонок, Лид. Ври, как на допросе.

– Не была я на ваших допросах.

– Может, скажешь еще, что никогда не врала?

– Ну, было дело, – призналась Лида с самым серьезным выражением лица.

– Это когда же? – встрепенулся Шпола.

– Когда через два месяца после нашей свадьбы тебя пырнули заточкой в каком-то притоне, а я убеждала себя, что не знала, за кого выходила замуж и что меня ждет. Давайте номер, комбинаторы!

Сверяясь с синим листочком, Шпола набрал цепочку цифр. На всякий случай приложил телефон к уху, боясь услышать, что абонент не может принять звонок или находится вне зоны досягаемости, но вызов прошел, и Андрей протянул трубку жене. Через несколько секунд Лида заговорила, причем таким голосом и тоном, каких муж никогда еще не слышал:

– Добрый вечер, прошу прощения, что так поздно беспокою! Я с Олесей говорю? Извините, ради бога, еще раз, не знаю вашего отчества… Просто Олеся? Спасибо!.. Мне одна знакомая дала ваш телефон, долго отказывалась, просила не называть ее… Просто не знаю, что делать, муж из дома ушел… Куда, с кем – даже представить не могу… Мне сказали… Хорошо… – Лида сделала характерный требовательный жест, и Шпола моментально подсунул ей листок бумаги и ручку. Женщина начала торопливо записывать. – Спасибо! Прямо сейчас беру такси и еду, так что скоро буду…

Закончив, она выдохнула, словно поднялась по лестнице с тяжелыми сумками, а до того прошла пару километров по нечищеным зимним улицам.

– Даже не удивилась, – проговорила Лида, пожимая плечами. – Я бы на ее месте удивилась.

– Потому-то она на своем, – заметил Горелый.

Адрес конотопской ведьмы был записан рядом с номером ее телефона.

Панельный дом на Кубе, одной из городских окраин, ничем не выделялся среди сплошной рядовой застройки.

Это было заметно даже сейчас, поздним вечером, когда половина фонарей уже не горели. В больших городах такие районы именуют спальными, и однажды Горелый краем уха слышал по телевизору бурное выступление какого-то продвинутого архитектора, который восклицал, размахивая руками: «Правильно, такие районы по праву называют спальными: жить там нормальному человеку невозможно – только спать! Да они и не были предназначены для жизни, только для сна. Вот и погрузились в конце концов в летаргический сон».

Что имел в виду оратор, за что ратовал, против чего выступал, Сергея и тогда, и теперь совершенно не волновало. Потому что он был в принципе не согласен с архитектором: для сна предназначены в первую очередь центральные районы городов.

Взять хотя бы Конотоп – не мегаполис, но и не захолустный городишко. Однако открытые круглые сутки питейные заведения или прочие места для ночных развлечений отыскать в центре не так просто. Зато на окраинах, хоть и на той же Кубе, ночная жизнь намного активнее дневной. Сюда, подальше от центра, переместились многочисленные бары с игровыми автоматами. Здесь, в арендованных под увеселительные заведения подвалах, почти в открытую торгуют любыми наркотиками, и ни для кого не секрет, где именно в любой час ночи можно получить те удовольствия, за предоставление которых светит весьма серьезная уголовная статья. Здесь же, в сонной тишине безликих хрущоб и девятиэтажек, функционируют частные апартаменты шлюх и мини-бордели.

Но если кому-то понадобится скрыться от правосудия, на окраины лучше не соваться. Только на самый поверхностный взгляд все здесь повязаны причастностью к мелкому, среднему и крупному криминалитету. В действительности большую часть имеющихся в таких районах «точек» полиция не спешит прикрывать – и только потому, что их владельцы в обмен на гарантию неприкосновенности, часто довольно шаткую, охотно сдают таких беглецов вместе с потрохами. Подобные случаи в практике Горелого и Шполы встречались, и неоднократно.

По пути на Кубу оба, не сговариваясь, пришли к выводу: пророчица эта, или женщина, которая выдает себя за ясновидящую и представляется клиентам Олесей, не очень-то и прячется. Окраины обычно неспокойны в криминальном плане, и любые чудеса здесь воспринимаются как нечто само собой разумеющееся. Заставить насторожиться или испугаться городскую окраину может только что-то такое, что категорически не вписывается в здешнюю систему координат.