Страница 26 из 33
Взглянув на неподвижно лежащее тело, Тридцатьседьмой задумался – может, стоит дать немного и Лламо? На секунду он засомневался, помня неожиданную атаку. Но все-таки решился и влил несколько капель в полуоткрытый рот.
Лламо задергался как в припадке и чуть не ударился об ножку стола. Подскочив и дико вращая глазами, он попытался сбить Тридцатьседьмого, но тот уклонился. В тесноте и темноте трудно драться: почти нет пространства для маневра да и осколки под ногами не облегчают задачи. Тридцатьседьмому надоела эта возня и он решительно перехватывает руку Лламо за запястье, резко выворачивая пойманную конечность:
–Генерал! У нас не так много времени! – избегая резких рывков пытающегося освободиться Лламо, Тридцатьседьмой быстро выводит его на балкон.
Буря ушла дальше, оставив после себя лишь холодный и чистый небосвод, да свежий воздух с частичками пыли. Тонкий слой песка неприятно скрипит под тяжестью ботинок. Быстрым движением Тридцатьседьмой освобождает все еще упирающегося Лламо и отталкивает его. Тот чуть было не потерял равновесие, но быстро сориентировался и принял боевую стойку.
–Лламо! – Тридцатьседьмой вкладывает всю мощь в голос. – Ты веришь в то, что увидел? Ты хочешь такого конца для Империи и Озерона?
–Я не верю ни единому слову! Это просто дешевая подделка! – от гнева слова генерала вылетают как пули. – Нет никаких доказательств!
Внезапно налетевший порыв ветра остужает пыл дерущихся. Тридцатьседьмой рефлекторно посмотрел в небо и поперхнулся ругательством. Он резко пригнул застывшего в удивлении генерала и отступил в дом. Они затаились.
Из приземлившейся капсулы появился Готлиб – холодный и сдержанный.
–Если выживете, не дайте случиться войне. Иначе планета будет зачищена. – быстро шепчет Тридцатьседьмой . – Сейчас нужно бежать без оглядки. Им нужен я. Не ты. Спаси свой народ.
Готлиб приблизился к двери:
–Тридцатьседьмой, друг мой, я пришел помочь, – модулятор голоса выводит непривычно мягкий звук. Тридцатьседьмой удивился: ого, даже так – друг мой. Интересно, научилась ли эта железка врать? Вряд ли, для этого у него слишком мало воображения.
Лламо с интересом посмотрел на вжавшегося в крышку стола Тридцатьседьмого – вот так, даже имени нет, только порядковый номер.
–Готлиб. Сейчас я выйду, и мы с тобой уйдем. Остальные должны остаться в целости и невредимости. Это только наш конфликт, они не причастны – сдавленный голос Тридцатьседьмого дрожит от напряжения.
–Сэр, вы неверно поняли: моя задача – помочь вам в выполнении миссии. Это мой выбор.
Даже сквозь полутьму Лламо различает как удивленно поднялись брови его захватчика.
«Наверно, я погорячился с удалением блока контроля» – Тридцатьседьмой пытается быстро найти выход, аккуратно подтягивая к себе за ствол винтовку. Решение сработало, но все же до конца не верится в это.
Недвижно застывший андроид с интересом осматривает свисающего на веревках бойца. Все же, с его точки зрения, более эффективно убивать. Или попросту сбить машину еще на подлете электромагнитным импульсом – быстро, безопасно и никаких улик после. Странный он все-таки, не убивает врагов. В искусственном мозге никак не укладывается идея гуманизма, но сегодня Готлиб решил использовать принцип Тридцатьседьмого и нейтрализовал вертолет, а за одно и всю технику отряда только когда они уже высадились на крышу.
–Кто это? – шепот Лламо выводит Тридцатьседьмого из задумчивости.
–Моя робонянька и неусыпный страж с приказом убить если я вдруг взбунтуюсь. – с усмешкой ответил он.
–Ясности это не вносит, но доказывает твою безумность. Мне надоело прятаться. – Лламо решительно поднялся во весь рост и вышел на балкон.
–О, господин Лламо. Приветствую, я – А-2715, андроид специального назначения. – Готлиб руку для приветствия. Лламо с подозрением осмотрел протянутую конечность. После секундного замешательства он все же решился на рукопожатие.
–Вероятно, вы несколько озадачены тем, что происходит, и не верите моему другу. Позвольте продемонстрировать наглядно – с этими словами Готлиб начал что-то вытаскивать из-за пазухи. Тридцатьседьмой напрягся для прыжка, хоть и понимал, что в случае чего генерала уже не спасти. «Зря я ему доверился» – горечью растеклась мысль в сознании.
Мягко засветилось извлеченное энерголезвие. Лламо отпрянул, приготовившись к борьбе.
– Не стоит волноваться, генерал – аккуратно закатав рукав, Готлиб полоснул лезвием вдоль руки.
Мысль Тридцатьседьмого в этот момент легко считывается с лица: «Господи, как в дешевом фильме». Однако, Лламо впечатлился – не каждый день вы видите вместо мышц, крови и костей титановый скелет, гидросистему и фибронаполнитель.
–Ого – только смог тихо выдохнуть генерал. Естественное любопытство побуждает его на дикое действие: слегка дрожащие пальцы погружаются в разрез.
Сотни мыслей проносятся в голове Лламо, круша переборки устоев и традиционных знаний. Сосредоточившись, он хмуро огляделся вокруг. Скрытый в полутьме дверного проема человек без имени, утверждающий, что он пришелец. Говорящая и, судя по всему, разумная машина с рассечённой рукой. Темная капля капсулы очень органично вписывается в окружающее сумасбродство. Как же это все невозможно! Мир, который он знал до этого, стремительно разрушается с каждым мгновением их присутствия.
Он сморгнул – нет, это реальность. И это правда. Игемон Империи ощутил всю тяжесть своей должности. Что, если конец действительно так близок, что они просто не видят его? И эти странные посетители действительно те, за кого себя выдают? Богиня, ну почему все так сложно?
Он глубоко вдохнул. Досчитал до сорока. Выдохнул.
–Что вы от меня хотите? – с холодной решимостью принявшего решение человека проговорил в никуда Лламо.
–Есть план, генерал. Вы будете не одиноки на своем пути.
Сутки спустя. Сегодня для генерала был тяжелый день. Наверное, самый тяжелый в его должности на посту Игемона Империи. Только небеса знают, чего стоило прекратить проект «Ярость Богини». С пеной у рта его советники доказывали, что это нужно для блага Империи, что ядерное оружие позволит диктовать волю всему Озерону.
–Да мы станем неуязвимы! Армии противника испарятся на атомы еще в казармах, не успев выстрелить! – кричал самый молодой из ученых. – Мы будем неуязвимы!
–Я солдат, а не мясник – холодно процедил сквозь зубы Лламо, прерывая истеричный монолог. – А вам рекомендую сменить лабораторный халат на фартук и отправляться на скотобойню – там вы найдете работу в вашем вкусе. И я знаю, что ненависть всей планеты не стоит той иллюзии неуязвимости и власти, о которой вы так восхищенно говорите. Проект закрыт. Именем Императора и Богини! Игемон сказал свое слово! – круто развернувшись на сапогах с набойками, он вышел из залы.
Желтоватый свет настольной лампы выхватывает из тьмы кабинета заваленный бумагами тяжелый кедровый стол. В темной от старости медной пепельнице дымятся остатки папиросы, наполняя холодный воздух кабинета горьковатым ароматом. Откинувшись на спинку высокого кожаного кресла, Онеже невидящим взглядом смотрит на документ в руках.
С момента первой конференции Союза прошло три месяца. Долгие бессонные три месяца, наполненные бесконечными переговорами и встречами, официальными визитами к новым союзникам, подписанием договоров и соглашений. Молнией метался Онеже, всюду успевая, улаживая старые конфликты, предотвращая новые. Всегда опрятный и энергичный, с воодушевляющей улыбкой и лучистым взором, он стал символом нового Союза.
С трудом двигается бюрократическая машина, скрипя и тормозя, но новые соглашения вступают в силу, постепенно исчезают не нужные более границы. Северный Союз набирает силу.
Не все одобряют подобные реформы. Онеже еще раз пробежал взглядом по строчкам: личная охрана премьер-министра имеет веские доказательства сговора внутри парламента с целью дискредитации существующего правительства. Многие хотели бы видеть Союз как гегемонию во главе с Республикой. А еще лучше – опять раздробить ставшие едиными государства и, как прежде, управлять ими как марионетками.