Страница 122 из 156
— И каким образом от них предполагается избавиться? — опередил меня с вопросом Сантер.
— Трупов в этой истории и так с перебором, — убийственно равнодушно сказал Декар. — Так что, полагаю, добавлять лишних Арлестан не будет. Но вот снова вытащить на свет божий историю Ирэны постарается наверняка.
— А она… её…
На какой-то миг у меня возникло стойкое желание не жить больше в этом мире. Слишком уж много здесь было грязи, подлости, предательства и убийств. Даже брали сомнения, остались ли вообще нормальные люди.
— Они её не убивали, конечно, если ты об этом, — угадал направление моих мыслей Декар. — Но, можно сказать, позволили умереть. Впрочем, даже если бы кто-то и пытался этому помешать, вряд ли что-то бы поменялось. Наркомания, знаешь ли, не ангина, её насильно не вылечишь.
— Тогда чем может угрожать Сайкс? — не поняла я.
— Доказать факт убийства невозможно. Но вот похоронить репутацию — это запросто. А испортить отношения в семье и того проще.
— Рейн не показался мне похожим на идиота, — вставил замечание Сантер.
— А это неважно, — парировал Декар. — Достаточно того, что идиоты составляют общество и его мнение. План Арлестана, полагаю, предельно прост: Сайкс снова поднимает историю Ирэны, отец и сын ссорятся и разрывают отношения. Никаких больше убийств, никаких судов, но родственники парня убраны со сцены. А вот что по этому поводу думает сам граф, полагаю, спросить лучше у него. Но интерес Лирса почти наверняка означает, что дело касается бизнеса. У этих двух семей много общих финансовых интересов, и обе они в оппозиции Арлестану.
— Но Сайкс ведь мёртв, — довольно робко заметила я.
— Не думаю, что внезапное воскресение эпатажного художника кого-то сильно удивит, — проворчал Сантер.
— Даже три зайца одним выстрелом, — невесело усмехнулся Декар. — Узнав о появлении Сайкса, Марино наверняка решил, что и оно, и дело против Рейна — лишь способ заставить его где-то сильно подвинуться. И поди уже побежал к Арлестану выражать готовность пойти на какие угодно уступки.
Я бросила ложку и встала из-за стола. Захотелось пойти и проветриться. О Питере потом можно будет подумать, сейчас у меня голова и без того готова была взорваться от переизбытка шокирующей информации. И от осознания того, в эпицентр какого гениального, со всех сторон продуманного плана меня занесла нелёгкая.
Уступки Марино Арлестан, разумеется, примет. И даже сделает вид, что предложение принял, и именно по этой причине согласился оставить Рейна в покое. Создаст иллюзию того, что можно расслабиться. А потом сразу же нанесёт решительный удар, когда этого будут меньше всего ждать. Но ничего, это он просто ещё не знает, что раскрыт. В этом наше главное и единственное преимущество.
— Ты куда? — тут же поинтересовался Сантер.
— Свежим воздухом подышу, — буркнула я.
— Сходить с тобой?
Я покачала головой. Да, о ритуале расспросить хотелось, но это подождёт до завтра. А сейчас мне хотелось толком обдумать совершенно другой коварный план. Появилась ещё одна ниточка, и надо было придумать, как именно за неё потянуть. Питер знает о девушках. Наверняка и не только это он знает.
Гуляла я целый час, но ничего толкового так и не придумала. Уговорить Питера встретиться я смогла бы, пожалуй, но что дальше? Заявить, что всё знаю и потребовать полного покаяния? Это смешно. Он скажет, что просто поговорил с одной девушкой и написал статью, а про остальное слышит впервые. А за то, кто эту статью прочёл и как информацией воспользовался, он не в ответе. И никак не выяснишь, правда ли это.
С моей семейной историей ровно такая же ерунда. Ну да, он знал, кто мой настоящий отец, но догадаться об этом не бог весть как сложно. А с остальными деталями… у меня есть только слова Ральфа. Предъявить их Питеру я не могу, это слишком большой риск подставить парня, который помог мне по доброте душевной. К тому же, чем я докажу, что именно он сказал мне правду?
Вроде бы картина складывалась идеально. Но получалось так, что являлась она теорией в чистом виде, причём теорией недоказуемой. Неопровержимых доказательств её правильности было два: изумруд и выводы Сантера относительно судьбы пропавших девушек. Но изумруд придётся отдать, а некромантия запрещена, так что предъявить эти доказательства миру невозможно. Замкнутый круг.
Нагулявшись и порядком замёрзнув, я вернулась в дом. Ни в столовой, ни в библиотеке никого не обнаружила, только на кухне наткнулась на Макса, который мне и сообщил, что все уже ушли спать. Пришлось сделать то же самое.
** *
Универ я решила прогулять. И боялась высовываться из дома, и ленилась, и вообще, отчисление за прогулы мне теперь не грозило, так что почему нет? Надо будет, всё выучу и сдам, не зря же четыре года пахала, как проклятая.
Отключив будильник и зарывшись обратно в подушку, я сонно подумала, с какой лёгкостью начала вести себя так же, как типичные мажоры. Потом, правда, решила, что ничего подобного. Я не ради пустых развлечений всё это делаю, причина у меня бесконечно уважительная. Вопрос жизни и смерти в самом буквальном смысле.
Проспав ещё два часа, я всё-таки заставила себя подняться, одеться и спуститься в столовую. К некоторому своему удивлению застала там Сантера, задумчиво ковыряющего омлет с ветчиной.