Страница 107 из 156
О Тенях Бездны мне однажды рассказывал Сантер. Говорил, что это души мёртвых магов, призванные некромантом. И самое сложное с ними — даже не вызвать, а подчинить, чтобы они, явившись, тебя же первого и не сожрали. Выходит, профессор Джоргас тоже дружит с некромантией. Вопрос, насколько близко. В смысле, не стала подчинять Теней потому, что не было времени и особой надобности, или потому, что банально не умеет.
— Там что? — спросил Макс, опасливо выглядывая в окно, но из машины выходить, похоже, побаиваясь.
— Там весело, — отмахнулся подошедший следом за мной Никас. — К счастью, не нам. Заводи, поехали.
Я плюхнулась на сиденье, хлопнув дверью явно громче, чем следовало. Левая рука наконец-то отошла, только след на ладони немного пощипывало. Джоргас, усевшаяся рядом, поймала меня за локоть, осмотрела ладонь и зачем-то ещё провела по запястью кончиками пальцев.
— Почти не задело, — заметила она. — Ты больше испугалась.
Я сжала кулак, потом разжала, пошевелила пальцами. Не сказала бы, что причина только в испуге, боль была самой настоящей. Да ещё какой настоящей! Но профессор права, конечно, просто зацепило остаточной магией уже фактически уничтоженной нити, так называемой вспышкой. Иначе от руки ничего бы не осталось. Надо всё-таки освоить «двойную перчатку». На будущее.
— Кто они такие? — задала я вопрос по существу. — Те трое. Ведь вы их знаете.
— Только одного, — спокойно ответила Джоргас. — Своего бывшего ученика. Они из Секретной службы. Как я, в принципе, и предполагала.
— А почему за вами охотится Секретная служба? — ошарашено поинтересовался Никас, оборачиваясь к нам.
— Не Секретная служба, — поправила профессор, — а её глава лично.
— Герцог Арлестан?! — окончательно ошалел Никас. — А ему это зачем?!
— Полагаю, его светлость желает жить вечно, — фыркнула Джоргас. — Помимо прочего. Вот в чём заключается это самое «прочее» я не представляю. Хотя, исходя из того, что в историю втянут мальчишка Марино, можно предполагать некоторые перемены во власти. Конкретнее — на троне.
От этого заявления ошалела и я. Не потому, что разговоры о переменах на троне это уж сильно круто, нет. Вот уже полтора века, как король окончательно стал фигурой скорее номинальной, особой реальной власти у него не было. Так, большей частью дань традиции, красивая вывеска. Хотя тоже не совсем, но, честно сказать, я не настолько хорошо разбиралась в политике.
— Вроде бы дворцовые перевороты вышли из моды века так три назад, — разделил мой скептицизм Никас. — На трон давно никто уже не рвётся.
— Правильно, — согласилась Джоргас. — Кому это нужно: быть протокольной фигурой почти без настоящей власти? Потому сам Арлестан не полез бы на трон даже если бы и мог на него претендовать. Но то, что быть королём самому не слишком выгодно, не означает, что так же невыгодно иметь карманного короля.
— А что с этого можно иметь? — попросила пояснений я.
— В первую очередь, вопросы казни и помилования до сих пор в ведении короны. А ещё вопрос присвоения дворянства. Но главное, вокруг чего вот уже полтора века безуспешно ломаются копья в парламенте — именно король может разрешить или запретить любую крупную сделку по продаже земли. Или связанную с разработкой полезных ископаемых. Которые, если вы помните, формально и поныне принадлежат короне.
Да, это я помнила. Как и референдум десятилетней давности, устроенный парламентом в попытке лишить короля этих привилегий. План провалился с треском и довольно большим скандалом. Народ был вполне доволен тем, как эти вопросы решал правящий монарх, и не собирался передавать право делёжки пирога тем же людям, которые, собственно, будут его есть.
— Пустяки, казалось бы: просто право разрешить или запретить сделку, ничем самому не распоряжаясь. Но две эти мелочи в сумме дают огромную власть, — продолжила профессор. — И довольно важно, кому она будет принадлежать.
Тут нельзя было не согласиться. Герцог Арлестан и без того считается чуть ли не самым влиятельным человеком в стране, а если у него в кармане окажется ещё и решение этих вопросов…
Нынешний король Георг считается, и не без оснований, фигурой весьма независимой. Неужели планируется, что кто-то займёт его место, да так, что никто и не догадается? В ответ на этот мой вопрос Джоргас только рассмеялась.
— Политическая и экономическая элита не состоит из идиотов, — наставительно сообщила она. — И уж тем более она не состоит сплошь из фанатов Арлестана. Догадаются, поверь мне, и довольно скоро. Нет, ему нужен совершенно новый человек, тогда перемена политики будет выглядеть естественно.
— Но ведь есть и брат короля, — пожала плечами я. — И его сыновья.
— И они тоже, так скажем, хорошо изучены всеми заинтересованными лицами, — хмыкнула профессор. — Поверь мне, такие люди думают о будущем, потому давно присматриваются к самым вероятным наследникам, завязывают отношения. Слишком трудно абсолютно достоверно изобразить другого человека. Нет, Арлестану нужен тот, кого никто не знает, кого никто попросту не рассматривал в подобном качестве. Тёмная лошадка, неожиданный кандидат.
— Рейн Марино? — потрясённо спросила я.
— Например. В очереди он… дай-ка вспомнить… седьмой. Да, седьмой. После герцога Листодского, трёх его сыновей и двух своих двоюродных братьев. Поскольку его дед по матери, который герцог Дарневан, приходился дядей нынешнему королю.