Попытка к бегству

Нельяфинвэ через силу сделал шаг, другой. Ноги предательски подламывались. Финьо вдруг вскрикнул с какой-то детской обидой, обращаясь к старшему брату, как раньше:

- Ты не можешь сдаться сейчас, после всего! Не имеешь права!

Нельяфинвэ даже улыбнулся чуть-чуть потрескавшимися губами и сделал еще несколько шагов.

Как оказалось, в никуда. За поворотом ущелье обрывалось в пропасть. С двух сторон вверх уходили отвесные стены. Внизу клубился четный дым, из него вырывались заостренные зубы скал. Майтимо сел на краю, свесил ноги в бездну.

- Хорошо...

- Чего хорошего? - изумленно спросил Финдекано. Он оглядывал и ощупывал скалы, силясь найти хоть какой-то выход. Не было выхода.

- Я чувствовал, что нам все равно не убежать по этим горам, даже если Ондхон справится с преследователями и догонит нас. И хотел просить тебя помочь мне уйти в Мандос... Когда нас будут настигать. А теперь я смогу это сделать сам, не обременяя твою совесть такой просьбой.

Губы Финьо задергались, казалось, вот-вот расплачется. Но он удержался, сел рядом с Майтимо, обнял за плечи.

- Не отпущу!

- Глупый! Финьо, пойми, я не хочу больше возвращаться к Морготу, не могу. Я не переживу этого всего во второй раз! Ты же не знаешь... И не надо! Лучше смерть. А там даже умереть не позволят. Там ты не властен ни над своим хроа, ни над феа... Хотя, я наверное, заслужил такое... Мы все заслужили. За то предательство... Финьо, я не думал, что ты меня сможешь простить... А я не мог оставить отца и братьев. Но не хочу оправдываться, это все так мерзко, подло!

- Нельо, я понимаю тебя. И выбор этот страшный, что встал тогда перед тобой, вижу. Я тебя не виню. Ты мой брат, мой друг. Несмотря ни на что! И я тебя здесь не оставлю. Мы выберемся! И помирим наши народы! И победим.

Майтимо снова чуть улыбнулся горячности младшего братишки. Как был бесшабашным мальчишкой, так и остался. Но в этот страшный миг принц Нельяфинвэ сказал принцу Финдекано то, о чем размышлял мучительно, прикованный к скале Морготом, видя растущую ненависть между их домами глазами Врага:

- Я бы отказался от верховной власти в пользу твоего отца. Признал бы себя вассалом короля Нолофинвэ... Если бы это могло приглушить вражду между нашими народами. Я отдал бы все, что у меня есть, тем, кто прошел по Вздыбленному льду. Но только зачем эти жалкие подачки тем, кто потерял в проклятых льдах близких и любимых?! Ничего уже не исправить...

Финдекано ничего не ответил на эти ошеломляющие слова кузена. Просто не знал, что сказать. Только обнял друга покрепче, желая перелить в его истерзанное тело все свои силы, чтобы тот смог продолжать жить... Не намеревался бросить его одного в этом темном мире и уйти в Мандос. И ничего-то Финьо от него не надо, просто пусть Нельо останется в живых...

Над головами обнявшихся на краю обрыва друзей вдруг послышался шум огромных крыльев. Они с надеждой подняли глаза. Но это была не Ондхон. Гигантская птица размерами намного превосходила пернатый облик эльдалиэ-майа. На каменный карниз опускался орел Владыки Манвэ. Огромная птица осторожно приземлилась в шаге от эльдар, от чего их едва не сдуло в пропасть. Орел кивнул двоим нолдор на свою спину.

- Нельо, тебя же услышали! - закричал Финдекано, смеясь и плача от радости, - и тебе ответили! Значит, не все еще потеряно! Есть надежда все исправить! Пойдем!

Через мгновение орел поднял друзей из ущелья и понес на запад.

Уже потом Майтимо понял, что Валар спасали не их двоих, а уберегали два народа Нолдор от новой усобицы. Вот только ни Клятву, ни Приговор Мандоса отменить было уже нельзя.

* * *

Ондхон выглянула из-за скалы. Так - орки и волки, это понятно, а вот кто это там позади, верхом на какой-то мохнатой твари, с капюшоном на лице? Да это же сам Гортаур пожаловал ловить беглецов! Какая честь! Хотя, честь конечно не ей, а сыну Феанаро, беглому пленнику Моргота. Только это дела не меняет. Тело эльдалиэ брызгами разлетелось во все стороны. Из рваных клочьев устремились в черное небо мелкие крылатые существа, напоминающие летучих мышей, но с длинными крепкими клювами, усеянными острыми, как кинжалы, зубами. Ондхон немало повозилась, прорабатывая этот облик, удобный для мелких стычек в горах, в лесу и даже в подземельях Ангбанда. Юркие твари не только ориентировались на слух, как летучие мыши, но и прекрасно видели, обладали невероятной ловкостью и быстротой, с помощью когтей на сгибах крыльев легко карабкались по скалам и деревьям. При атаке они издавали режущий уши свист, от которого у врагов мутилось в голове и сами собой зажмуривались глаза.

Летучие хищники набросились на отряд Гортаура со всех сторон. Одного удара острого костяного клюва было достаточно, чтобы пробить голову огромному волку, свалить с ног самого крупного орка. Юркие твари не промахивались, их удары были направлены в глаза врагам, или другие наиболее уязвимые места. А сами они легко уходили от ответных ударов. Но только не от высшего майа. Гортаур молниеносно выбросил руку из-под плаща и схватил крылатую тварь, неосторожно шмыгнувшую перед лицом. Существо бешено забилось, но не тут-то было. Саурон расхохотался. Ондхон ничего не оставалось делать, как собрать воедино все свое тело. Тварь в руках Гортаура стремительно увеличилась в размерах и неистовым рывком освободилась из цепкой хватки Врага. Саурон, усмехаясь, смотрел вслед быстро улетающей противнице. Преследовать он ее не стал, хотя мог бы догнать и хорошенько потрепать эту надоедливую помеху в делах. Но обостренным чутьем высшего майа Гортаур ощущал другие, высшие силы, вмешавшиеся в это дело. А вскоре разглядел серебрящиеся в лучах Исиль крылья Великого Орла Манвэ, уносившего двоих нолдор на запад. Свои силы майа привык оценивать трезво, на пути у Западных Владык лучше не становиться. Зато он сумел в подробностях рассмотреть новый облик эльдалиэ-майа. Хорошая разработка, пригодится для конструкции оборотней.

* * *

Майтимо вылез из постели, весь дрожа, подбросил в очаг несколько поленьев. Пламя ярко вспыхнуло и загудело в дымоходе. Но согреть измученного нолдо не смогло. Не помогало и теплое вино и меховая накидка на плечах. Холод поднимался изнутри, въедался в самую душу. Нельо стащил с кровати подушку, бросил на пол рядом с очагом, сел, прижимаясь спиной к горячей каменной кладке. Стало чуть полегче. Майтимо попытался расслабиться и начал искать в череде воспоминаний что-нибудь светлое, не отравленное болью и предательством. Неожиданно на ум снова пришла та песенка Финьо из далекого детства. Нельяфинвэ будто наяву увидел, как веселый лохматый мальчишка шагает впереди него по лесной тропинке и звонко выводит незатейливый мотив. Улыбка тронула крепко стиснутые губы Майтимо, внутри будто что-то разжалось. Зажмурив глаза, он начал подпевать этому чумазому мальчишке, горячо любимому другу и участнику всех его детских проказ. И вдруг понял, что слова получаются другие, незнакомые, но пропитанные любовью:

Быстрой искрой мелькну в твоей бурной судьбе,

Нежной песни забытым мотивом...

Я не знаю почти ничего о тебе,

Но хочу тебя видеть счастливым!

Я хочу, чтоб обрел ты большую любовь,

Чтобы дома всегда тебя ждали...

Даже, если с тобой мы не встретимся вновь,

Может, песня напомнит о давнем...

Майтимо подсел к столу и записал пришедшие строчки на клочке бумаги. Заклеил в маленький конверт. Когда Ондхон появится с очередными новостями и письмами с запада, надо будет потихоньку вручить ей конвертик, чтобы передала Финьо. И никому больше не показывала. Наивно предполагать, что восемь строчек по-настоящему изменят что-то в судьбах друзей. Но может, братишке тоже вспомнится что-нибудь хорошее...

Глава 8. Тьма.

Орки черными волнами накатывались на холм. Волна за волной. Ночь битвы казалась бесконечной. Войска Ангбанда тоже были неиссякаемы. Орки будто забыли, что такое страх смерти, они гибли сотнями, но на место упавших вставали тысячи, лезли по трупам своих товарищей и, визжа от ярости, штурмовали Химринг. Меч в руке Майтимо, ремнем прихваченный к кисти, полосой бело-голубого пламени распарывал тьму. Клинок, неспешно, с любовью ковавшийся самыми искусными кузнецами Нолдор, сейчас щедро отдавал вложенную в него светлую силу. Меч полыхал так ярко, что ослеплял нападающих, заставляя врассыпную бежать от неистового белого рыцаря. Защитники крепости, воодушевленные примером вождя, раз за разом отбрасывали вражеские атаки. Рвы были до краев заполнены черными трупами.