Дважды разыскиваемые

- Стой!

- В чем дело?

- Ты не понял меня. Пора кончать игру. Мы слишком далеко зашли. Боюсь, что у нас не хватит времени, чтобы рассчитаться за все…

- Кнопка, ты забыла условие: из игры выхода нет.

- Не забыла.

- Не забыла и все-таки предлагаешь кончить дело?

- Так будет лучше для всех. Сами кончим - нас пощадят, другие кончат - пощады не будет. Ну а то, что все идет к концу, каждый из нас видит. Я уважаю вас, мальчики, поэтому так и говорю.

- Уважает! - засмеялся Женька.- Она уважает…

- Подожди,- остановил его Чайханщик.- Значит, решила изменить. Или я не так понял?

- Не так. Если мы все выйдем из игры, разве это будет измена?

- Ты хитришь, Кнопка. Может, испугалась этого недопеченного милиционера? Так считай, что его нет… Нет его уже. Поняла? Ну-ка, братва!

Дружки кинулись на Тимура и тут же шарахнулись назад, оглушенные выстрелом.

- Сумасшедшая! - прошептал Чайханщик.

- Не я сумасшедшая, вы! Образумьтесь, пока не поздно. Прошу вас.

- Нас просишь?- удивился Чайханщик.

- Да. Вы, в сущности, неплохие ребята, и я действительно уважаю вас. Сдавайтесь по-хорошему. Не стройте из себя героев.

- Ты не строишь?

- Нет, Чайханщик!

- Отдай пистолет, тварь несчастная,- позеленел от гнева Женька.- Отдай сейчас же пистолет! Слышишь?

Мила усмехнулась.

- Дорогой братец, возьми себя в руки. Нервы надо беречь, они еще пригодятся тебе в тюрьме… Хотя тюрьма пред-назначена для нас. Ты выйдешь сухим из воды. Твой всесильный предок побеспокоится об этом.

- Замолчи! - завопил Женька.- Я тебе приказываю: замолчи!

- Не нравится?

- Милка?!

- Тихо! - поднял руку Чайханщик.- Кнопка, давай решим все по-хорошему. Забирай своего хахаля и топай отсюда на все четыре стороны. Мы не тронем тебя. Его тоже… Только и вы оставьте нас в покое.

- Мальчики, мне кажется, мы слишком затянули переговоры,- сказала Мила.- Мое мнение вы знаете. Алик!

- Я, Кнопка.

- Бери веревку и связывай всех!

- Что?- шагнул к Миле Олег.

- Назад! - навела на него пистолет Мила.

- Врешь, сука, не убьешь, - захрипел Олег.

- Назад! - снова приказала Мила.

- Врешь!

Раздался второй выстрел.

Олег схватился за плечо и отступил к стене.

- Алик, ты слышал, что я сказала? Связывай! - Мила повернулась к Тимуру.- Помоги ему!

Тимур и Алик начали стягивать веревкой ноги и руки дружков. Не легким и не простым оказалось это дело: дружки не выражали желания быть скрученными. Чайханщик ворчал:

- Подожди, Кнопка, мы тебе припомним все. Ты проклянешь день, когда появилась на свет.

Олег и Женька тоже грозились. Только Борис молчал - тупо, бессмысленными глазами смотрел в угол комнаты. По его худым, будто восковым щекам текли слезы.

- Его тоже… свяжи, - сказала Мила Тимуру, кивнув на Алика.

- Не надо, Кнопка,- взмолился Алик.- Клянусь всеми святыми, я не убегу! Не убегу, Кнопка, слышишь?

- Вяжи!

Алик, казалось, сдался, молча протянул руки, потом внезапно ударил Тимура головой в живот и метнулся к Миле. Когда он выхватил из кармана нож, никто не увидел. Увидели лишь вспыхнувшее лезвие, перед тем, как оно погасло в шелковых складках плаща Милы.

Она удивленно вскинула глаза, видимо, еще не понимая, что произошло, выронила Из рук пистолет и стала медленно оседать.

Тимур тоже не понял, что случилось. Он схватил сзади Алика, обвил концом веревки, швырнул на пол, рядом с Женькой, повернулся к Миле.

- Мила!

Мила уже лежала, беспомощно раскинув руки, маленькая, бледная, тихая.

- Мила? Ми-ила?

Она с трудом открыла глаза, улыбнулась слабо, будто была виновата во всем.

- Вот как получилась…

- Ми-ила?

- Это все…

- Нет-нет! Не-ет! - запротестовал Тимур.- Это не все. Не все, слышишь? Ты будешь жить. Ты непременно будешь жить. Будешь, Мила!

- Чего ты причитаешь?- крикнул Женька.- Помоги ей, не видишь, умирает!

Тимур кинулся к Борису, развязал веревку, сказал, словно извинился:

- Вызови скорую.

Борис поднялся, подошел к двери, замер около нее, повернулся к Тимуру, спросил с ухмылкой:

- Не боишься?

- Беги, сволочь! Скорее!

11 .

- Садись, Николай Аркадьевич.

- Спасибо, Азиз Мурадович.

- Ты был у нее? Как она?

- Без сознания.

- Тимур там?

- Да.

- Ты присмотри, Николай Аркадьевич, за ним, присмотри. Ему сейчас нужна поддержка.

- Я знаю…

- Жаль, что эта история закончилась так печально…

- Да. Опоздали. На несколько минут. Расчет был верный - не Гирин, так Женька. Кто-нибудь обязательно приведет в малину. Тем более, что адрес в записке Тимура оказался ложным…

- Во всем виноват я,- вздохнул Каримов.- Пожалуйста, не возражай. Нужно было сразу, как только поступил приказ из управления передать дело тебе, выяснить до конца, чем это вызвано? Какой необходимостью? Почему Бойко отступил как раз в тот момент, когда находился у цели? Я не сделал этого. Может быть, очерствел? Стал сухарем?

- Ну что вы!

- Не защищай меня. Я действительно стал сухарем. Прошел мимо Бойко.

- Бойко одумался,- напомнил Сорокин.

- Одумался… Не моя в этом заслуга. Заговорила совесть. Понял человек, что совершил гнусный поступок. Нашел в себе силы сказать: я виновен!

- Может быть, раскаяние не случайно,- попытался защитить Каримова и самого себя Сорокин,- Тут не в характере дело - в чувстве ответственности перед товарищами. Бойко - член нашего коллектива, наша частица. В конечном счете это сыграло главную роль.

Каримов посмотрел с интересом на Сорокина.

- Наверное, ты кое в чем прав. Это касается лишь раскаяния. Поступок-то все-таки совершен. Мы своей невнимательностью позволили человеку споткнуться.

- Очевидно,- согласился Сорокин.

- Не очевидно. На самом деле так. Мы еще иногда придерживаемся беликовского правила - как бы чего не вышло. Я рад, что ты не такой.

Сорокин невесело усмехнулся.

- У меня недостатков - уйма!

- Недостатки недостаткам - рознь. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Не терзай себя напрасно. Возможно, Мила еще выживет. У нее крепкий организм, да и жажда к жизни огромная… Выживет, Николай Аркадьевич, обязательно выживет. Мы еще погуляем на ее свадьбе.

- Ее будут судить.

- Конечно, будут. Разве я говорю, что не будут.

- О какой же свадьбе, в таком случае, может идти речь!

- Ты, оказывается, пессимист, я и не знал, - заметил Каримов.-Во-первых, судить - это еще не значит осудить

Во-вторых, она молода. В-третьих, помогла курсанту Тимуру Азимову задержать опасных преступников. В-четвертых… Может быть, хватит, как ты думаешь?.. У Марии Константиновны был?

- Был.

- Ну и что?

- Ее не поймешь. Вообще, переживает. Мать все-таки.

- Вот именно: все-таки… Ладно, хватит об этом. С Кларой еще не помирился?

- Не помирился, - не сразу ответил Сорокин.

- Времени не нашел?

- Не нашел.

- Для преступников нашел?

- Это другое дело.

- Тебе надо отдохнуть. «Таксисты» закончены.

- Закончены ли? По-моему, главное - впереди. Бобров-старший наверняка развернул деятельность. Боюсь, что мне придется трудновато.

- Мне тоже… Ты уже встречался с задержанными?

- Встречался.

- Ну и что?

- Упорствуют Женька, Олег и Чайханщик, он же Гирин… Борис выложил все. Он недавно влился в эту компанию. Вообще жалко парня. Мать убивается. Говорит: «Выйдет на волю - ни на шаг от себя не отпущу. Сделаю из него человека». Сделает, - сказал Сорокин, словно Каримов сомневался в Цыбине.

Каримов спросил:

- Значит, Иван Сергеевич оказался обыкновенным забулдыгой? Верховодил Чайханщик?

- Да. Мила тоже была ширмой.

- Очевидно, она умела постоять за себя, иначе Чайханщик не позволил бы ей взять у Женьки пистолет… Как все-таки Мила очутилась в этой компании?

- По всей вероятности, затянул Женька. Возможно, сама попала в ловушку. Она, оказывается, институт бросила. Целых полгода не ходила на занятия… Интересная деталь: ее любил Алик. Мне кажется, он кинулся на нее с ножом из-за ревности. Понял, какую роль играл для Милы Тимур.