Страница 17 из 46
– Кто это тащит?
– Ну, не знаю, можно этому верить или нет. Но, как говорят, что «плохая сторона», что-то потустороннее.
– Как спаслись?
– Они спаслись. Они раз были обведены иконой, дак они спаслись от него. Он только за хвост оттащил.
– И оставил?
– Да. И оставил там.
ФА. 1702/17. Зап. Степанова А. С., Лавонен Н. А. в 1972 г. в п. Зеленоборский от Койкеровой М. И.
12
– On kerottu, muinen on lähetty tyttäret ta pojat kuuntelomah. Lähtiettih ava
Mä
Yksi oli rampa tytär. Hyö lykätäh, se rampa tytär jäi kylkeh ta. Hiän avuamet sillä rammalla tyttärellä, kun lykkäi käteh, a iče juoksi.
– Avuamet?
– Avuamet, jotta totta se on bohassukši, a toiset juoštih pirttih, nin kun ne pirttih juoštih, nin kun akka kerkii puat pa
– Mikä yksi? – Minä täššä.
– Mikä kakši? – Šilmät piäššä.
– Mikä kolme? – Kolme jalkua rukilla.
– Mikä nel’l’ä? – Nel’l’ä nä
– Mikä viisi? – Kiäššä šormet.
– Mikä kuusi? – Reješšä kaplašta.
– Mikä šeiččemen? – Otavašša tähtie.
– Mikä kahekšan? – Ty
– Mikä yhekšän? – Ihmiseššä reikyä. (loikkuo?)
– Mikä kymmenen? – Kymmenen kynttä varpahissa.
A siitä vielä tiijuštau, jotta “Kallisko on česnokkakilo Vienašša?“ Vielä sen oli tiijuštan, sen siitä, ta siitä oli mä
– Рассказывали, что давным-давно пошли девушки и парни слушать. Пошли к проруби в Рождество. Крещенье да Рождество, в этот промежуток ходили. Идут к проруби. Говорят, что молчать надо. Кладут сани, сани кладут на прорубь, сверху на сани садятся. Раз зашумела вода, второй зашумела вода, третий раз как зашумела, они оттуда бегом! А им не надо было бежать. Одна девушка была хромая. Они оттолкнули эту хромую девушку в сторону, а сами… А он ключи бросил этой хромой девушке в руку, а сам убежал (бежать).
– Ключи?
– Ключи, это, видимо, к богатству. А сам за остальными в дом побежал. Ну, те как в дом прибежали, хорошо, что женщина успела им горшки на голову надеть, молочные горшки. А кому не успела молочные горшки надеть, тем голову отрезал. А у кого на голове молочные горшки были, снял горшки, они без них остались. Тут и закончилось. Это была Крещенская баба, её ходили слушать. И тоже, когда ходили слушать (один рассказывал), там тоже было много слушающих. И там тоже они на санях сидят, зашумела трижды вода. На третий раз поднялась, тут все и убежали, а одна осталась там разговаривать. (Она знала, что отвечать.) Спрашивает, что:
– Что одно? – Я здесь.
– Чего два? – Два глаза на голове.
– Чего три? – Три ножки у прялки.
– Чего четыре? – Четыре соска у коровы.
– Чего пять? – Пальцев на руке.
– Чего шесть? – В санях копыл.
– Чего семь? – Звёзд в Большой Медведице.
– Чего восемь? – Ободов в бочке /копыл в санях/.
– Чего девять? – В человеке дырок.
– Чего десять? – Десять ногтей на пальцах ног.
А потом ещё спросил: «Дорог ли килограмм чеснока на севере (в Архангельске)»? Ещё это спросил, а потом ушёл. А та смогла ответить, так ничего ей не сделал.
ФА. 2606/20. Зап. Лавонен Н. А., Онегина Н. Ф. в 1980 г. в д. Софьянга от Канноевой Ф. С.
Крещенская баба утащит в прорубь
13
Meitä varauteltih: a
Нас пугали: если вы будете плохо себя вести да поступать будете плохо, то Крещенская баба вас в прорубь утащит и всё. А никто не видел, какая она, эта Крещенская баба. А был только такой разговор, что Крещенская баба в прорубь утащит и всех схватит, кто вечером на улице будет бегать. Это в Святки.
А потом эта Крещенская баба в прорубь. Эта Крещенская баба в проруби, в проруби живет… Ее мы все боялись.
ФА. 2926/13. Зап. Конкка А. П. в 1980 г. в п. Калевала от Киелевяйнен У. М.
14
Lukun tuakši mäntih, aitan lukušta käytih kuuntelomah. Šiitä kolmen tien ristivykšeh, mistä kolme tietä mäni ristih, šiinä käytih kuuntelomah. Ava
Še oli niin kauhieta, Vierissän akašta kertomini… Mie kyllä en ušo šemmoisih, no vopše kaikkie paistih: še on pahanruataja. Lienöyko še ollun totta vain ei… Jotta še muka kirpuou ta avantoh panou ta šemmoista pahua ruatau. Lapšie pölätettih, šanottih jotta: “Vierissän akka tulou“. Šitä Vierissän akkua mainittih vain Vierissän kešellä… Vierissän akka ava
К замку ходили, к амбарному замку ходили слушать. Потом на перекресток трех дорог, где три дороги перекрещивались, туда ходили слушать. На прорубь ходили слушать. К запору риги ходили слушать… Кому что слышалось. Обычай был такой.
Это были страшные рассказы о Крещенской бабе. Я-то не верю в такое, но вообще всякое рассказывали: она плохое делает. Правда ли это было или нет… Что она, мол, упадет /на землю/, да в прорубь утащит и всякий вред делает. Детей пугали, говорили, что: «Крещенская баба придет». Эту Крещенскую бабу вспоминали только в Святки. Крещенская баба в проруби живет да в риге да в таких, нерабочих в зимнее время, местах. Мы, дети, её боялись у проруби, в риге да… Как она выглядела, я не помню, но описывали такой неприятной. Нехорошей описывали, да как будто была очень плохая баба… Бояться её надо было.
ФА. 2927/15. Зап. Конкка А. П. в 1980 г. в п. Калевала от Ватанен Т. Д.
Крещенская баба может пинка дать холодным сапогом
15
– A mi on vierissän keski?
– A se on täššä janvar’assa. Vierissän keški – tinua valetah, kuu
– A missä kuu
– Pihalla. Issutah kuinmonta henkie, liika henki vain pitäy olla. Ta yksi kiertäy; ta kävin mie tyttärenä kakšiko, kolme kertua. Mie varasin, jotta Vierissän akka potkuau.
Kešellä pitäis istuo, laijoilla niin varajan jotta potkuau. Kävin mie kuuntelemašša…
– Mi on se Vierissän akka?
– A mi on, aina šanotah sitä, mie en tiijä, mihän on.
– Mitä häntä varattih?
– Ka en tiijä, ei ni mitä, prosto häntä niin šanottih…
– Что такое Святки?