Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 13



Текущей документацией занималась консисторская канцелярия, руководимая секретарем, который координировал работу нескольких канцелярских отделов – «столов», возглавлявшихся столоначальниками. Прочий штат канцелярии составляли казначей, регистратор и служащие. Все чиновники консистории являлись светскими лицами в отличие от должностных лиц архиерейского дома.

Секретарь играл в работе консистории ключевую роль. Он назначался Синодом по предложению обер-прокурора, в отличие от прочих канцелярских служителей. Статья 285 устава духовных консисторий гласила: «Секретарь консистории, находясь под ближайшим начальством Епархиального Архиерея, состоит вместе с тем в непосредственном ведении обер-прокурора Синода, как блюстителя за исполнением законных постановлений по духовному ведомству, и обязан исполнять все его предписания»[96]. Таким образом, положение секретаря в системе консисторского управления было двойственным. С одной стороны, он подчинялся епископу, а с другой, должен был следить за исполнением закона в деятельности консистории, отношениях ее с архиереем. Он назначался и увольнялся обер-прокурором Синода и был с ним напрямую связан. Ни одна бумага, поступающая в консисторию, не могла иметь хода без ведома секретаря, который «не имея звания члена присутствия, не входя в его состав… в сущности есть руководитель и контролер присутствия»[97]. В делах консистории секретарь был вполне самостоятелен: «он может протестовать и против единогласных постановлений присутствия, если находит, что они противоречат законам; в таком случае он прямо ставит членам присутствия на вид свои представления против их единогласного решения, и если они не будут уважены членами, отмечает о том в журналах и подает архиерею рапорт, и излагает эти представления»[98]. Таким образом, секретарь подчиняется епископу только формально. Фактически он настолько независим от епископа, что одновременно с ним представляет обер-прокурору срочные сведения о деятельности духовной консистории. Кроме того, он представляет и свои секретные донесения[99]. Такая ситуация в консисторском управлении породила волну критики сторонников реформ[100]. Один из авторов прямо писал, что «секретарь посылается для контроля и надзора за архиереем. Он не только его помощник, но и судья его действий. Епископу, конечно, невыгодно с ним ссориться и смотреть как на подчиненного. Архиерею приходится предоставить секретаря «воле его», и секретарь использует свое положение как умеет. Положение секретаря несомненно допускает, даже почти обязательно создает в нем «временщика»[101]. Столь же непонятными с точки зрения реформаторов были и взаимоотношения епископа и членов консистории. «Место епископа в консистории более чем странно, – рассуждает тот же автор, – Консистория – собор при епископе. Но тогда почему не допускается председательство его в консистории? Очевидно, консистория – не совет, а самостоятельное учреждение. Но вполне ли? Сказать трудно»[102]. Если обратиться к уставу духовных консисторий, то исчезнут последние сомнения относительно несамостоятельности, консистории: «В случае, когда даже при единогласном решении (членов присутствия – А.М.) Епархиальный Архиерей усмотрит, что дело изложено недостаточно, или, что при исследовании упущены такие обстоятельства, которые могли бы ближе объяснить предметы, подлежащие рассмотрению, или что решение не согласно с законами, он предлагает консистории пересмотреть дело или дополнить его нужными обстоятельствами, и затем постановить решение»[103]. Правда, оговаривалось, что «члены консистории при рассмотрении указанных обстоятельств могут остаться при прежнем мнении». В этом случае епископ «полагает собственное решение, которое и приводится в исполнение»[104]. Кроме того, епископ мог удалить члена присутствия от участия в заседаниях либо по причастности его к рассматриваемому делу, либо по важному обвинению, во-первых, назначить временных членов присутствия, известив об этом Синод, во-вторых, и утвердить расписание дел по отделениям и столам, назначив на каждый стол по особому члену для наблюдения за его работой, в-третьих[105]. Как подчеркивает архимандрит Михаил, эта двойственность исключает возможность всякой юридически-правильной деятельности епархиальной власти. Сильный епископ игнорирует консисторию, считая ее своей домашней канцелярией. Епископ же осторожный, наоборот, спасаясь от ответственности, пользуется неясностью положения консистории, чтобы спрятаться за ее авторитетом. Такой епископ все дела сдает на рассмотрение консистории и за ней «спасается» от всякой инициативы, от всякого внебумажного дела. Епископ добровольно отменяется консисторией, что еще хуже»[106].

Духовная консистория являлась высшим административным, судебным и распорядительным органом епархии. Указы Синода поступали на имя архиерея, а от него – в консисторию. Когда кафедра не была занята, все указы поступали в консисторию[107]. В целом в сфере деятельности консистории находились кадровые вопросы, метрикация, суд над лицами духовного звания по внутрицерковным проступкам, а также над светскими лицами в области семейно-брачных отношений. Консистория управляла всеми духовно-учебными заведениями епархии, церковноприходскими школами через духовный училищный совет и его местные отделения, контролировала процесс создания церковно-приходских попечительств и советов, в ее ведении находились попечительство о бедных духовного звания и православный миссионерский совет.

Как уже отмечалось, канцелярия консистории делилась на отделы. Так, канцелярия Симбирской духовной консистории включала в себя секретарский и пять прочих отделов или «столов», каждый из которых выполнял особые функции. Секретарский стол подготавливал циркуляры консистории по тем или иным вопросам, координировал работу епархиальных съездов духовенства и обрабатывая материалы по ее итогам, анализировал рапорты благочинных, составлял отчеты о состоянии епархии и так далее. В функции 1-го стола входили регистрация и учет благосостоянии церквей и монастырей, приходов их бюджета, наличия церковно-приходских попечительств и церковных библиотек, учет монашествующих, а также всяческое наблюдение за жизнью и бытом духовенства и особенно за его нравственным состоянием, совершением церковных обрядов, рукоположение в священнический сан, выдача документов, назначение, перемещение, отпуск, увольнение и перевод на пенсию священнослужителей, назначение пенсии им и их семьям[108]. Функции 2-го стола состояли в надзоре за правильным совершением церковных обрядов по заключению и расторжению браков, за нравственностью священнослужителей и прихожан, в дознании и расследовании неблаговидных поступков священнослужителей[109]. Функции 3-го стола заключались в регистрации, оформлении и выдаче актов гражданского состояния, наблюдении и борьбе с распространением раскола и сектантства[110].

Четвертый стол осуществлял контроль за имущественным состоянием церквей, церковным землевладением, строительством церквей, их освящением, открытием новых приходов[111]. И, наконец, 5-й стол занимался вопросами метрикации православного народонаселения (наибольший объем дел приходился как раз на этот стол). Таким образом, можно отметить, что сфера компетенции не была строго разграничена, поэтому одними и теми же вопросами ведали одновременно несколько столов (такими как, например, надзор за нравственностью и поведением священнослужителей, совершением обрядов, материальным положением причта и т. д.).

96

Устав духовных консисторий. Ст. 285.

97

Архимандрит Михаил. Указ. соч. С. 109.

98

Там же.

99

Там же.

100

Союз церковного обновления, возникший на волне революции 1905 г., выступал за скорейший созыв Всероссийского поместного собора, который бы рассмотрел насущные проблемы и поспособствовал их разрешению. Священники-обновленцы настаивали на необходимости глубоких преобразований в церкви, чтобы преодолеть кризис, в котором она оказалась. – См. напр.: К церковному собору. Группа 32-х петербургских священников. СПб., 1906; П.Н. Зырянов, к примеру, считает, что «обновленцы 1905 г. ещё не были носителями буржуазной реформации, они лишь робко стучались в её двери». – Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 103.

101

Там же. С. 110–112.

102

Зырянов П.Н. Указ. соч. С. 105.



103

Устав духовных консисторий. Ст. 329.

104

Там же. Ст. 330.

105

Там же. Ст. 281.

106

Архимандрит Михаил. Указ. соч. С. 106.

107

Устав духовных консисторий. Ст. 358.

108

ГАУО. Ф. 134. Оп. 3. Л. 3.

109

Там же. Оп. 6. Л.1.

110

Там же.

111

Там же. Оп. 8. Л.2.