Страница 67 из 86
Фируза собралась уже снять крышку с котла и выложить плов на блюдо, как кто-то постучал в ворота. Она оставила крышку на месте и, чтобы не обеспокоить Оймулло и ее мужа, поторопилась к воротам. Предварительно выглянула на улицу в окошечко, спросила:
— Кто стучит?
— Это я, апа, Мирак.
Тут появился Асо, сказал, чтобы она поскорее несла плов, а ворота он сам отворит.
Фируза наконец сняла крышку, и во дворе соблазнительно запахло пловом.
— Здравствуйте, апа-джан! — приветствовал ее вошедший во двор Мирак. — Какой вкусный запах! Прямо слюнки текут…
— Ну, если тебе нравится, на, неси блюдо! А вы, — обратилась она к Асо, — расстелите скатерть, разрежьте гранат и подайте редьку!
За едой все только и говорили о плове, похваливали кулинарные таланты Фирузы, а когда покончили с пловом и началось чаепитие, Хайдаркул спросил у Мирака, как здоровье его отца.
— Отец здоров, кланяется вам. Сегодня я ездил к нему, помогал немного… Когда прощались, он мне наказал пойти к вам домой и кое-что передать…
Хайдаркул даже чай отставил.
— Что же это, говори?
Мирак опасливо посмотрел на Фирузу и Асо, как бы не решаясь при них говорить. Хайдаркул понял его взгляд.
Говори, не бойся, они свои люди, при них можно… Мирак улыбнулся с облегчением и, взглядом извинившись перед ними, сказал:
Папа просил передать, что Асад Махсум вернул сегодня басмачам ружья.
Что? — воскликнула Фируза. — Ружья? Каким басмачам? Наверно, людям курбаши Джаббара, — ответил за Мирака Хайдаркул. — Он вроде как для расследования оставил у себя двести самых оголтелых головорезов из шайки Джаббара… А теперь, значит, вооружил их и присоединил к своим людям…
— Что ж, — заговорил Асо, — если они согласны служить нам, это неплохо.
— Нет! — твердо сказала Фируза. — Сайд Пахлаван зря бы не предупреждал.
Хайдаркул призадумался и наконец сказал:
— Да, не зря Асад это сделал… Он понял, что за ним следят и его поведение многие не одобряют. А теперь, укрепив свои военные силы, он не сегодня завтра поднимет восстание против нас.
— Если вы не против, я сообщу в ЧК, — сказал Асо.
— Я пойду сам, — поднялся с места Хайдаркул. — А ты отведи Мирака домой, ночь очень темная.
Фируза выразительно смотрела на Хайдаркула, она словно спрашивала: «Что же теперь будет с нами, что мне надо делать?..»
— В конце концов, схватка с Асадом неизбежна! — уверенно сказал Хайдаркул. — Возможно, что пора пришла… Пойду в ЧК и выскажу все, что об этом думаю. Ведь не один Ходжа Хасанбек там распоряжается. Посмотрим, что будет. Если разговор мой быстро закончится, я вернусь и расскажу обо всем. Фируза, до возвращения Асо пойди вниз к Оймулло: опасно женщине в таком положении оставаться ночью одной. А ты, Асо, поторопись отвести Мирака и — домой!
— Не нужно меня провожать, — залепетал Мирак, я сам… Они устали…
— Не беспокойся! — заверил Асо. — Мне еще нужно поговорить с твоей мамой. Ну, вперед!
Фируза заперла ворота и прошла к Оймулло. Нижняя комната была залита светом, Тахир-ювелир зажег тридцатилинейную лампу и работал, надев очки; Оймулло, тоже в очках, сидела с книгой, читала.
— О, входи, входи, доченька, — радостно приветствовала она Фирузу, глядя поверх очков. — Легка на помине, я только что говорила о тебе и раскрыла Хафиза.
— Хорошо, что пришла, дочь моя! — приветствовал ее и Тахир-джан. — Уж как я тут стараюсь развлечь эту женщину… сколько сказок ей рассказал и забавных историй, ничего не достиг.
Мой беззубый рот только скуку наводит.
— Пошли вам бог здоровья! Я бы давно пришла, да у нас был дядюшка Хайдаркул.
— Ушел уже?
— Да, ушел… и Асо тоже.
Фируза подсела к Оймулло, и та заметили, что молодая женщина чем-то взволнована, что мысли ее далеко, но ни о чем не спросила, — пусть успокоится.
— Ходжу Хафиза называют знатоком сокровенных тайн, — сказала Оймулло. — Ты вошла, когда я начала читать вот эту газель. Послушай!
Ты сорвала внезапно покрывало, что это значит? Ты, пьяная, из дому убежала, что это значит?
Царицей стала среди красавиц, приманкой взглядов, Но до конца ты все же не узнала, что это значит.
Два ветерка-соперника играют в кудрях душистых, А ты на них не сердишься нимало, что это значит?
Загадку губ раскрыла речь, а пояс — загадку стана. Но меч ты из-за пояса достала, что это значит?
Фируза поняла тайный смысл газели и намек Оймулло. Она опустила голову, говоря:
— Конечно, Хафиз знаток сокровенных тайн, но не каждый это понимает. Для того чтобы понять его толкование, нужна такая проницательность, какой обладаете вы, Оймулло!
— Ну, если я такая, расскажи, что произошло. Отчего ты расстроена?
— Ничего, — замялась Фируза, но тут же решила рассказать о неприятных вестях, принесенных Мираком.
— Не знаю, чем дело кончится! — заключила она свой рассказ.
— Хорошо кончится! — заверил Тахир-ювелир.
— Дай бог, — подхватила его слова Оймулло. — А ты не тревожься, не принимай так близко к сердцу. Люди, сокрушившие эмира, его трон и корону, не станут подвластными Асаду Махсуму. Его постигнет судьба эмира, если он не опомнится и не поймет, что затеял! Так будет, ты не беспокойся, у тебя и без того много хлопот… Одна дочь под сердцем, пятнадцать дочек в клубе!..
— Почему дочь под сердцем? — перебил, смеясь, Тахир-ювелир. — А если сын? Конечно, сын!
— Кто бы ни был, пусть будет счастлив! — сказала Оймулло. — И за дядю Хайдаркула не волнуйся, он революционер, большевик, не так-то легко его сокрушить! Хочешь, я погадаю по книге Хафиза…
Так, задушевно беседуя с Оймулло, Фируза совсем успокоилась…
Тем временем Хайдаркул, обуреваемый тревожными мыслями, шел в ЧК.
Прежде всего он хотел проверить, известно ли там то, что передал Мираку отец. Затем надо объяснить Ходже Хасанбеку поведение Асада Махсума; вооружив басмачей, он как бы бросал вызов своим противникам; это первый ответный шаг на нынешнее решение Центрального Исполнительного Комитета.
Нельзя пройти мимо этого! Не сегодня завтра Асад Махсум сядет всем на голову, и тогда бороться с ним будет гораздо труднее.
Ходжи Хасанбека в ЧК не оказалось. Хайдаркул пошел к Федорову. Тот беседовал с заведующими отделами.
— Входите, товарищ Хайдаркул, — сказал Федоров. — Знаете ли вы, какие у нас новости?
— Нет! — рассеянно ответил Хайдаркул, думая о своем.
Ходжу Хасанбека наконец сняли с работы, он совсем не справлялся.
Ну? Поразительно! Кто же назначен на его место? Алимджан Аминов. Но он еще не приступил к работе. Хайдаркул воспрянул духом. Безнадежность, охватившая его на заседании исполкома и особенно при известии о басмачах, рассеялась. Подуло совсем другим, благоприятным ветром. Хоть и далекая, но перед ним забрезжила надежда.
— Да, неожиданно! — сказал он. — Какому же умному человеку обязаны мы этим? Кто первый ступил на этот путь? Наверное, решено было в Совете назиров?
— Да! Вы вчера отсутствовали, нам сказали, что вы заняты делом Махсума. А тут шло внеочередное заседание ЦК… Все сошлись на том, что старик не справлялся с этой работой… И самому трудно, и дела в беспорядке.
— Аминов справится… товарищ Федоров, вы знаете, какое решение принял вчера исполком?
— Знаю.
— После этого Асад Махсум отдал оружие басмачам!
— Знаю и об этом, только что сообщили… Но еще десять дней назад Махсум сам сюда приезжал, говорил с председателем, советовался как быть. Потому мы не возражали.
— Неужели дали согласие?
— А что было делать? Советовали, чтобы он всех проверил, испытал, ненадежных отсеял…
— Он, конечно, заверяет, что так и сделал?..
— Наверняка.
— Это неправда! Проверку надо было проводить при участии чекистов.
— Я предлагал, но председатель поручил все ему, выразил полное доверие.
— Плохо дело! Кто знает, с какой целью вооружил он басмачей, собрал и держит при себе отъявленных контрреволюционеров? Боюсь, как бы в один прекрасный день не повел их на нас.