Житие Дорна

– Один, – хмыкнул, – дело в том, что я разобрал первого ещё на поле боя, чтобы найти их слабые места. Остальные кибермозги были уничтожены моей силовой косой и от них остались одни угли.

– Жаль… – техножрец погладил цилиндр с мозгом своей железной рукой, – какая прелесть!

– Не спорю. Нейрокомпьютер такой мощности может производить эвристический и семантический анализ, что недоступно для грубого цифрового компьютера. Однако, насколько я понимаю, это же представляет угрозу выхода из под контроля, то есть – его использование крайне и крайне опасно. Повторение ситуации с железными людьми нам не нужно. Едем дальше, – я махнул рукой, – собственно, вот и все три технологии, представляющие интерес. Но есть ещё одна, это материал, из которого сделана броня… может быть, – я подумал, а почему бы не привлечь его, – адептус механикус смогут синтезировать подобное?

– Что подобное?

– Вот это, – ткнул на броню, – это очень и очень прочный материал. Прочнее адаманта и керамита, намного прочнее. Слегка гибкий, прочность молекулярной связи зашкаливает. Удельный вес чуть больше, чем у вольфрама. Температура горения неизвестна, я пытался его прожечь – плазма его обугливает и он осыпается, но крайне низкая теплопроводность изолирует даже плазменные выстрелы из пистолета. Остаются маленькие осыпавшиеся пятна.

– Я вижу… – техножрец встал в полный рост, – вы уже начали изучать этого робота… что ж, это хорошо, но дальше им займётся адептус механикус.

– Да ради бога-машины, – хмыкнул я, сложив руки на груди, – притащил сюда шестьдесят таких туш, разной степени порезанности. Кибермозги у них уничтожены, но остальное в порядке. И тем не менее, часть материалов я забираю в качестве трофея ультрамаринов.

Техножрец впервые столкнулся с такой наглостью:

– А… это не тебе решать!

– Брось, ты же понимаешь, что эти реакторы – технология опережающая наши возможности на тысячелетия развития. Которого, к слову, нет. Так что можете делать с ними что хотите, но я всуну этот реактор и улучшенные мышцы в броню ультрамаринов. Так они хотя бы послужат нам.

– Это весьма и весьма сомнительно, – жрец отвернулся.

– Эта технология слишком проста, чтобы попасть под определение ереси. Просто более совершенная вариация уже существующих технологий империума.

Тут на моей стороне было то, что Адептус Механикус были как… даже подобрать аналог сложно. Как дублирующая система? Нет, параллельная ветвь власти в империуме. Но при своей власти, они не имели права отдавать приказы ультрамаринам, хотя и действовали сообща, у техножрецов своя иерархия, у нас своя. Они пересекаются только на высшем уровне Лордов Терры, но никак не здесь. Они союзники.

– Я подумаю над этим… но как ты сумел разобраться в принципе действия реактора?

– Этот робот проще электрочайника, – отмахнулся от приставучего адептуса, – значит, ты не против, если ультрамарины возьмут реакторы как трофей?

– Мне нужно изучить их.

Я протянул один из реакторов, размером чуть больше кофемолки, адептусу:

– Милости просим. Только будь осторожен, там три тысячи вольт на выходе и он работает.

Адептус осторожно взял реактор и…

*

Ну и физиономии у них! Я зашёл в местный штаб. Местные – это настолько далёкие от империума люди, что ультрамарины для них не иначе как легенда… впрочем, это я про местных – в этом секторе много приезжих и просто бродяг. Решил я, значит, сходить к гвардейцам. Штаб полка находился в небольшом, но очень крепком здании. Надо отметить особо, что большинство простых граждан империума об ультрамаринах и космодесанте в общем только слышали. Количество космодесантников – примерно один на миллиард человек, а если не считать планеты-ульи, то один на миллион. Большинство граждан, далёких от мест сражений, просто не сталкивались с Астартес. Тит уже связывался с командованием, но не приходил к ним лично, а вот я, зная о том, какая атмосфера царит в гвардии, решил лично сходить в штаб и поговорить с местными. Так сказать, посмотреть обстановку. С Гвардией я не то чтобы очень хорошо знаком – там, где я служил, была гвардия только в силу того, что агропланета напрямую управлялась чиновниками министорума. Как и большинство агропланет империума. Соответственно, силы самообороны планеты отсутствовали как класс – вместо них был заштатный полк гвардии, который набрали там же, из колхозников.

По улицам я прошёлся, провожаемый взглядами местных. Поскольку опасности не было, я не надевал шлем, да и из оружия взял только меч. На КПП меня чуть было не остановили, однако, препирательства были недолгими – назвался, пропустили. Хе-хе. А за воротами военного лагеря меня ждала такая знакомая и привычная атмосфера казённой военщины. Военной части. Атмосфера… специфическая, надо признать. Дело даже не в чём-то конкретном, а в сочетании факторров. Отсутствие гражданских элементов вообще, в принципе. А что военное – недорогое, массовое, и сразу видно – к делу тут подходили ответственно. Перед штабом располагался плац, напротив штаба – храм, да и перед штабом – стояла статуя какого-нибудь святого, явно притащенная сюда откуда-то из другого места – уж очень не гармонично смотрелась. Наверняка эклезиархия постаралась.

Сам штаб – бетонное здание-коробка, аж на ностальгию пробило. Бетонные блоки, небольшие окна, крыльцо, деревянная двустворчатая дверь и на крыльце, на боковине, сидит молодой офицер и дует какую-то махорку. Ну блин… Красота! Аж залюбовался.

Первым делом я узнал, где пинает балду комиссар. И пошёл к нему – в боевой обстановке очень и очень много зависит не только от командира полка, но и от полкового комиссара. Он обнаружился в совсем другом месте, комиссар орал диким голосом на двух солдат, стоя около большой такой артиллерийской установки. Солдаты выглядели пришибленно. Моё появление стало для них признаком спасения…

– Господин комиссар? – я подошёл к нему со спины и посмотрел на его непосредственный фронт работ, – добрый день.

– Что? – он обернулся и посмотрел на меня. Сначала недоумённо, а потом с прищуром:

– Вы ещё кто такой?

– Рядовой дорн, седьмая рота ультрамаринов, – вежливо представился я, – вижу, вы работаете. Простите, что отвлёк вас. Могу узнать, в чём дело?

– Да, – комиссар мне явно не поверил, – эти два оболтуса ухлопали коробку, чтобы их черти в варп унесли. Слышите меня, уроды? – повернулся, – вы у меня ещё попляшете за порчу имущества!

– Комиссар, я бы хотел с вами поговорить. Если вы конечно не против, – отвлёк его от весьма важного дела, кстати, – наедине.

– Вон, – он махнул рукой солдатам, – после починки вас ждёт карцер.

Комиссар отошёл ко мне и был ещё на взводе. Злой же он, слов нет. Не, тебе, мой друг, нужно изменить подход. Вот этим мы и займёмся:

– Я бы хотел в общих чертах узнать, какая атмосфера сейчас в вашем полку?

– Хреновая атмосфера, – он посмотрел на меня, – слушай, можешь мне кое-что пояснить? Как человек мог стать космодесантником? Эти то ладно, – он кивнул за спину, – они Астартес в глаза не видели. Но меня так просто не проведёшь!

К слову, комиссар был высоким худощавым мужчиной, с проседью в волосах и классической комиссарской формой и фуражкой, которую он носил в руках, подставляя седоватые волосы свежему ветерку.

– Что ж, я первый человек в истории империума, ставший космодесантником.

– Да? – он саркастично улыбнулся, – а если проверю?

– Всегда пожалуйста. Капитан Тит, я думаю, вам подтвердит.

Комиссар расслабился. Проверит, как пить дать, проверит.

– Ладно. Поверю пока что. И зачем вас послали ко мне?

– Меня не посылали, я сам пришёл, – качнул головой, – моя рота сейчас в бою, а я свой бой уже принял. Еле жив остался, так что временно на передовую не пускают.

– Хорошо, – Комиссар посмотрел, как солдаты цепляют повреждённую сау на буксир, который сдвигает её с места. Визг двигателя, работающего за двоих, на время прерывает нас, но когда машина уезжает, он продолжил, – и что вы хотели?