Страница 29 из 61
Следы хозяйственной деятельности мы видели здесь повсюду, пока ехали из Барнаула в поселок Чергу. Поселок раскинулся в живописном предгорье, у места слияния рек Семы и Черги.
Заместитель директора по науке Института цитологии и генетики Сибирского отделения РАН Юрий Алексеевич Киселев был предупрежден о нашем приезде. Вечером мы встретились в гостинице, где временно поселились сотрудники Алтайского экспериментального хозяйства.
На правах гостеприимного хозяина Юрий Алексеевич угощал нас душистым чаем из местного разнотравья. Мы поинтересовались, почему именно это место приглянулось ученым для проведения столь необычного эксперимента.
— При выборе места для нашего экспериментального хозяйства, — сказал он, — мы исходили из того, что база для сохранения генофонда животных, а также для проведения научных работ должна иметь разнообразные экологические условия. Это необходимо, чтобы на ней можно было разместить широкий набор сельскохозяйственных и диких животных из различных регионов.
— Земли, которые вы заняли, пустовали или использовались человеком?
— Эти земли принадлежали мараловодческому совхозу «Чергинский». Здесь занимались всем понемногу — выращивали сельскохозяйственные культуры и пасли скот. Структура земли такова: из 74 тысяч гектаров 5 тысяч — пашни, 13 — луга, 28 тысяч — пастбища, остальное — лес и горы. Земли эти находятся в довольно разнообразных климатических условиях.
Нас это, естественно, устраивает. Будем осваивать эти земли.
— Юрий Алексеевич, расскажите подробнее о задачах и целях этого экспериментального хозяйства.
— Их несколько. Нам необходимо сохранить генофонд редких и исчезающих животных, особенно местных видов и пород. Нужно выявить те виды диких животных, которые могут быть кандидатами на одомашнивание. Будем вести генетические исследования и селекционную работу по выведению новых пород домашних животных, приспособленных к климатическим условиям Сибири.
— Научный центр, подобный этому, есть еще где-нибудь у нас или за рубежом?
— Насколько мне известно, такого центра нет больше нигде в мире. Мы еще только в начале пути. Но пройдет немного времени — и здесь произойдут разительные перемены. А пока мы собираем, свозим сюда те виды и породы животных, которые станут исходным материалом для научных исследований. Их пока немного, и завтра вы с ними познакомитесь.
О многом переговорили мы с Юрием Алексеевичем в тот вечер.
Коснулись истории одомашнивания человеком диких животных.
Без этих знаний нелегко ответить на вопросы: а для чего, собственно, человеку нужно сегодня одомашнивать все новых зверей и выводить новые породы? Разве нельзя ограничиться тем, что сделано до нас? Но стоит ли останавливаться?
Вспомним эксперимент с антилопой-канной в Аскании-Нова. Соблазнительно было бы иметь в домашнем хозяйстве антилопу с ее поистине целебным молоком. Или работы по одомашниванию лосей в Печоро-Илычском заповеднике и на ферме под Костромой. Разве не пригодился бы лось в качестве домашнего вьючно-верхового и мясного животного? Ему почти не надо заготавливать кормов. Выпасаться он мог бы самостоятельно, причем в тех местах, куда не загонишь ни буренку, ни овечку. Этот крупный зверь мог бы возить человека или его груз по таежному бездорожью и болотам.
Есть успехи в одомашнивании птиц. Сооружено несколько ферм по разведению перепелов. Успеха в этом деле добились эстонские птицеводы. Жители горных районов Средней Азии нередко содержат на домашнем положении кекликов, или горных куропаток. У этих птиц отличное мясо, а яйца перепелов обладают не только диетическими, но и целебными свойствами. И все же обо всем этом можно говорить, как о начальных опытах по одомашниванию. Ни их масштабы, ни количество видов не могут сегодня удовлетворить человека. Поэтому можно смело сказать, что конкретных результатов по одомашниванию животных до сих пор не получено.
Как ни горестно это признать, но на сегодняшний день практически все, что сделано по одомашниванию, сделано на заре цивилизации, задолго до нашей эры.
Может возникнуть и такой вопрос: есть ли необходимость в продолжении одомашнивания диких животных? Казалось бы, сейчас мы располагаем достаточным набором домашнего скота и птицы. Нужно ли дальше тратить средства и силы на эту работу? Ответ ученых на такой вопрос однозначный — нужно. Обязательно нужно и дальше заниматься этим делом. Мы должны иметь более полный набор животных, приспособленных к различным зонам и типам угодий. Дикие и домашние животные — основные потребители травянистой растительности. Именно они способны преобразовать ее в необходимые для человека продукты питания, дать сырье для производства одежды и обуви.
«Освоение запасов» диких животных связано с немалыми трудностями. Домашние животные в этом отношении удобнее. Поэтому чем разнообразнее у нас их набор, тем более полно можно использовать запасы растительности во всех уголках планеты, превращая их в необходимые продукты и сырье.
Одомашнивание животных дает возможность заменять имеющиеся породы другими, более продуктивными и более приспособленными к тем или иным регионам, а также сохранить те виды животных, для которых места на Земле уже не осталось. Каждый вид носитель и хранитель уникальной ценности — собственного генофонда. Природа создавала каждый вид многие тысячи, а то и миллионы лет. Его исчезновения допустить нельзя. Заново создать его человек не сможет, утрата будет невосполнимой.
К сожалению, человек поздно осознал уязвимость природы, особенно уязвимость наиболее подвижного и легко ранимого ее компонента — фауны. Сейчас доподлинно известно, что за последние три столетия на Земле уничтожены 60 видов только одних зверей, птиц — гораздо больше. И этот процесс продолжается. Сегодня мы теряем в среднем по одному виду зверей и птиц в год.
Причины исчезновения диких животных разные. Это и прямое их истребление, и вытеснение домашними животными в худшие условия. Это и результат неразумного преобразования мест их обитания — вырубка лесов, распашка земель, осушение болот, загрязнение воды, почвы и воздуха. Все меньше и меньше остается для диких животных мест на Земле. Юрий Алексеевич обратил наше внимание и на то, что необходимо сохранять генофонд не только диких, но и домашних животных.
Исчезновение каждой породы — тоже невосполнимая утрата для человечества. К примеру, свели аборигенную породу скота, менее продуктивную, чем новая, занявшая ее место. Но старая была лучше приспособлена к местным условиям обитания. И вот ее уже нет, а новая порода на новом месте вскоре теряет свои качества.
За последние годы чуть было не исчезли уникальные по своей приспособленности к условиям Севера аборигенные породы якутского скота — корова и лошадь. С них мы и начали свое знакомство с Алтайским экспериментальным хозяйством. Подъехали к загону с коровами.
— Вот это и есть якутская корова, — пояснял Юрий Алексеевич. — Мелкая, невзрачная и молока дает всего 1800 литров в год. Это ее недостатки. Но сколько достоинств! Переносит шестидесятиградусные якутские морозы, может круглый год находиться под открытым небом, очень плодовита — за жизнь приносит до 20 телят. Живет долго, неприхотлива в выборе корма, а жирность молока высокая — до четырех процентов. Вот на эти ее качества мы и обратили внимание. Она послужит нам основой для выведения более продуктивной породы для различных регионов Сибири.
— Довольно крупное стадо.
— В Черге собрано самое крупное стадо якутских коров. Теперь поедем к якутским лошадям.
Места здесь необычайно живописные — пологие холмы, покрытые перелесками. У березовой рощи на взгорье мы увидели небольшой табунок пасущихся низкорослых лошадок.
— Хотя и низкорослые, но мощные.
— У них сильный костяк, широкие копыта, мощные челюсти. Как и коровы, лошадки хорошо переносят сильные морозы. Для них не нужно сооружать конюшни. К зиме они обрастут, станут лохматыми.