Я стройнее тебя!

Да, они проповедуют красоту и умеренность, но Бетц знает, что мама с папой часто утаскивают в свою комнату что-нибудь съестное и сжирают тайком, пока никто не видит, а потом, все из себя благочестивые, с блестящими глазками, сидят за столом и испуганно спрашивают: «Ты что, собираешься все это съесть?» Понимаете, те, у кого начались проблемы с обменом веществ, то есть большинство из нас, постоянно думают о следующей трапезе, как алкоголики, которых преследует мысль об очередной бутылке. С греховным наслаждением мама и папа наедаются до отвала, а потом искупают это преступление в парилке или в спортзале, а когда уже ничего не помогает, они обращаются к Преподобному Эрлу.

Похудение стало новой религией, но не для семнадцатилетнего красавца Дэйва, не для гибкого и крепкого Дэнни и, само собой, не для Бетц.

А Энни?

Это уже совсем другая история.

Глава 2

Как можно дойти до состояния, в котором оказалась Энни?

Это происходит постепенно. Это складывается годами, с тех пор когда тебе исполнилось четырнадцать, отчасти из-за твоего тела, со всеми сложными процессами, происходящими в нем, которые ты и сама не всегда понимаешь; а еще это связано с сексом. Ну да, вначале ты обычная девчонка, пока не начнешь тайком делать что-то не то, и вот так ты попадаешь в беду. Попадаешь в беду, и посмотри, во что ты превратилась!

Вот так все начинается. Тебе исполняется четырнадцать, и ты вроде бы влюблена в одного парня из твоего класса. Ты просто симпатичная девчонка, волосы у тебя так себе, но фигурка ничего и ты влюблена. Ты ходишь, сладко вздыхаешь и не задумываешься о том, как бьется твое сердце, пока не случается что-то такое… один из неожиданных «глюков» в программе, которая должна была стать твоей замечательной жизнью. Вдруг все становится так сложно.

Как-то случайно ты начинаешь получать плохие оценки, или учителя, которые к тебе хорошо относились, орут на тебя, или девчонки, которых ты считала своими подругами, смеются у тебя за спиной, или у твоих стариков вдруг начинаются заскоки — ты слышишь, как они ссорятся по ночам. Ты думаешь, что у тебя все отлично, а потом… Ты любишь этого красивого парня, а он тебя отшивает, или на физкультуре ты падаешь с верхнего ряда трибун, ломаешь запястье и должна расхаживать с наложенной шиной. Еще на днях дела у тебя были в порядке, как у всех остальных, а потом вдруг до тебя доходит — ни с того ни с сего! — что жизнь опаснее, чем тебе казалось. Ты такая ранимая, черт возьми! Ты считала, что ты — это ты, а значит, особенный человек, но это не так. Ты ничуть не особенная. Тебя легко можно заменить. С тобой может случиться все, что угодно. Что угодно.

Вот так на тебя обрушивается тяжесть целой вселенной: оспа, крушение поездов или исчезновение самолетов, войны или террористы-самоубийцы, всякая гадость после атомного взрыва, выбирай на вкус, — все это имеет отношение и к тебе! Девочку из твоего класса похищают прямо из кровати, из собственного дома, и подозревают в этом ее родителей, до тех пор пока не поймают парня из дома по соседству, и все это происходит в твоем квартале, но о том, что она пропала, ты читаешь в Интернете, а о том, что ее тело наконец нашли, узнаешь из выпуска новостей. Или ты застаешь предков врасплох за беседой: идеальная мама и идеальный папа обсуждают, кто куда переедет после развода. Или ты смотришь по телевизору программу о медицине, а потом каждое утро, едва проснувшись, ощупываешь подмышки — не появились ли шишки, или кашляешь на зеркало, потому что первым признаком некоторых заболеваний является мокрота с кровью. Какого только дерьма не случается. И тут до тебя внезапно доходит. До тебя доходит, что любая гадость имеет отношение к тебе!

Нет ничего прочного и надежного.

Раньше ты совершенно об этом не задумывалась, но теперь ты заморачиваешься из-за ритма собственного дыхания и спотыкающегося пульса. Раньше твое сердце целыми днями стучало и стучало, и ты не обращала на это внимания. Ты почти не слышала его ударов. Теперь только это ты и слышишь. Ты не можешь его остановить, ты не в состоянии им управлять. Его нельзя даже заставить стучать равномерно, как у обычных людей. Стук раздается так громко, что невыносимо находиться в комнате, где его слышно, а выхода у тебя нет. Ты не контролируешь собственную жизнь!

Внутри твоего черепа все ободрано, остались голые стенки, и всю мебель перевернули и расколотили на кусочки. Там почти пусто. Ты смотришь в зеркало на свое голое тело, огромное, розовое и омерзительное, и думаешь: «Вот этим я могу распоряжаться».

Когда и ты, и все вокруг уже собой не владеют[6], у тебя все-таки есть выход. Ты думаешь о своем теле: «По крайней мере вот это принадлежит мне».

Это твой секрет. Твой секрет, который ты лелеешь, потому что наткнулась на что-то, всецело принадлежащее тебе. Потрудись побольше, и через некоторое время получишь как раз то, чего хотела.

Ты гений, ты скульптор, ты доводишь до совершенства то единственное, что тебе дано изменить.

Из-за этого ты начинаешь лгать, но лгать красиво и очаровательно. Во всех остальных делах ты небрежна и беззаботна, но вот этой частью себя распоряжаешься только ты. Ты вся захвачена своим делом. Дисциплиной. Какая ты сильная, как дотошно ты стремишься к своей особой, секретной цели. Это трудно, но через какое-то время твое тело слушается тебя, как дрессированный гепард, выполняющий твои требования. Оно изменяется, стремясь соответствовать твоему эталону, ведь ты встаешь до рассвета и выходишь на пробежку, потому что изменения уже происходят, а ты хочешь, чтобы они происходили побыстрее. Ты ощущаешь огромную силу, и что же здесь самое лучшее?

Ты держишь это в секрете. Ты делаешь все это так, чтобы никто ничего не заподозрил. Ты пользуешься этим, чтобы свести счеты с теми, кого ненавидишь. Ну и что, если мама и папа выйдут из себя, когда узнают. А кто сказал, что им надо об этом знать? Ты можешь быть с ними в одной комнате, а они никогда и не догадаются, но для того чтобы это получалось постоянно, изо дня в день, тебе нужно быть начеку. Бегай на рассвете и поздно вечером, когда вся семья спит, это поможет оставаться в хорошей форме. Скрой себя одеждой. Когда рядом родители, надевай несколько вещей, одну на другую, чтобы они ничего не заметили, и улыбайся им так, как будто никаких секретов у тебя нет. Не открывай тайны никому, даже своему новому парню. Пусть они все думают, что ты, как и все в наше время, поддерживаешь форму, а на самом-то деле ты приводишь в порядок свое огромное, обрюзгшее, омерзительное тело. Тебе нужно подчинить его своей власти! Если у тебя получится, то ты сможешь и все остальное. Два года голодания, тренировок, чтобы сжечь то, что ты все же съедаешь, и ты превращаешься в отлично отрегулированную машину. Еще годик, и к семнадцати ты будешь питаться одной водой и воздухом!

Ты кайфуешь, думая об этой перспективе, но… не теряй бдительности.

Следи за тем, что говоришь во время еды, тщательно выбирай одежду, думай о том, как ведешь себя за столом, иначе они узнают. Будь особенно осторожна за ужином, когда все собираются вместе. Если они нахмурятся, глядя на твою полную тарелку, то передвигай еду с места на место. Когда мама недовольно прищуривается, пока ты разрезаешь отбивную на маленькие кусочки и прячешь их под листьями салата, отвлеки их, чтобы они не догадались.

— Извини, я по пути домой съела гамбургер и выпила коктейль.

— Это же мое любимое! Обещаю, я все съем, только попозже.

— Сиди спокойно, мама, я уберу со стола.

Твоя младшая сестра смотрит, как ты соскребаешь с тарелки еду в ведро с отходами и спрашивает: «Ты не…?», и ты отвечаешь: «Ничего подобного, Бетц. Только не я. Нет-нет».

Если им покажется, что происходит что-то особенное, и они начнут задавать вопросы, то скажи, что у кого-то был день рождения и он принес на ланч шоколадный торт, или соври, что по дороге домой из школы съела «Биг-Мак» или выпила лишний «Фраппучино»; ну а если они останутся за столом и будут тебя заставлять? Съешь ровно столько, чтобы их успокоить, шумно все проглоти, вытри губы: «Ням-ням!», ну а потом — ты же знаешь, как поступать. То, что ты делаешь с собственным телом, ты держишь в тайне. А после ужина ты выходишь из дома и, как анаконда, обвиваешься вокруг своего славного парня Дэйва, и то, что вы с ним вместе делаете, тоже секрет.