Страница 2 из 79
— Говори быстрее, экономь денежки.
Было слышно, как мама Дэйва ворчит где-то поблизости и что он, как всегда в воскресенье утром, смотрит мультики по своему карманному телевизору.
— Алло? — прозвучало на другом конце провода. — Алло?
Бетц обзвонила всех друзей Энни. Джанет. Лори. Нелл. Она пошла в комнату Дэнни.
— Вставай. С Энни беда.
— Отвали, сегодня же суббота!
— Дэнни, она пропала!
— Глупость какая!
— Ее нет, Дэнни. И все ее вещи исчезли.
Брат резко сел в постели, словно внутри сработала пружина:
— Не может быть!
— Может, Дэнни. Ее нет.
— Она здесь. — Парень сонно постукивал себя по голове костяшками пальцев.
— Сомневаюсь. Я позвонила всем, кто был у нее на быстром наборе, но никто ничего не знает.
— Она оставила свой телефон?
— Вот именно. Смотри.
— Какой ужас!
— Мне страшно.
— Может, она прячется, а?
— Надеюсь. Пошли!
Напрасно они тратили время, заглядывая в разные дурацкие места и пытаясь обмануть себя, внушить себе, что это просто глупый розыгрыш; это была вовсе не шутка. Ее не было ни за дверью, ни в стенном шкафу, ни на чердаке. Энни пропала по-настоящему, а когда они проверили ее шкафчики и комод из кедрового дерева, оказалось, что там ее вещей тоже нет. Когда ребята спустились, разволновались уже не на шутку, и с криком влетели на кухню, предки только улыбались, глядя в тарелки с кашей быстрого приготовления, как будто все было в порядке.
— Мама, папа, Энни пропала!
— Ее похитили! Мама!
— Мама, папа, вызывайте 911!
Мама улыбнулась и покачала головой, будто говоря: «Вот они, нынешние дети», — а папа снова стал читать утреннюю газету, делая вид, что не замечает их.
Вот этим родителям, с которыми ты вырос, ты доверяешь, поскольку в круг их служебных обязанностей входит любовь к тебе и забота о тебе, но кто знает? Кто на самом деле вообще может знать? Энни нигде нет, а предки при этом ведут себя так, как будто это субботнее утро было самым что ни на есть обыкновенным. В солнечных лучах заблестела наметившаяся у папы на макушке лысина и стали заметны мамины веснушки, все до единой.
Бетц произнесла:
— Мама, папа, скажите же что-нибудь!
Все та же знакомая кухня: ярко освещенный потолок, чистые полочки так и блестят. На столе стоит завтрак, и все как всегда. Апельсиновый сок и молоко в бумажных стаканчиках, витамины и диетические батончики — все на своих местах, а чтобы все держали себя в хорошей форме, около запасного выхода на полу, выложенном симпатичной плиткой, поставлены кроссовки для всей семьи. И одной пары не хватает. Дэнни хлопнул отца по руке.
— Ты ничего не собираешься сказать?
— И тебе тоже доброе утро.
— Где она?
— Где кроссовки, мама, куда делись ее кроссовки?
Предки преспокойно уплетали оладьи с отрубями и изюмом, будто не понимали, о чем речь.
Бетц опустилась на стул рядом с папой.
— Да ты чего, папа! В таких случаях звонят 911.
— Не нужно.
— Ее похитили. Произошло противоправное вторжение в дом, а может, что и похуже!
— Не делай поспешных выводов, дорогая.
— Ну кто-то же ее забрал?
И тут мама сказала нечто абсолютно невероятное; может, у нее и дрожал голос, когда она это сказала, но Бетц все равно ничего не замечала от злости.
— Мы знаем.
А папа — их отец, с которым они всю жизнь были вместе! — папа захлопал голубыми, как у Энни, такими же огромными, красивыми и кроткими глазами, и повторил мамины слова, как нечто само собой разумеющееся.
— Знаем, милая.
— Так вы знаете?!
Вот с этими людьми ты живешь, доверяешь им, поскольку верить им входит в твои обязанности, и как раз тогда, когда ты решаешь, что все идет как надо, они вдруг выкидывают такие штуки. Мама сказала:
— Это для ее же блага, милая.
— Что именно? — Бетц так сильно хлопнула ладонью по столу, что подскочили мисочки. Обезжиренное молоко расплескалось по столу, оставляя кляксы. — Что вы с ней сделали?
— Не беспокойтесь, — сказал папа. — Она в хороших руках.
Дэнни бросил на него жесткий, тяжелый взгляд.
— Это в чьих же?
Мама не ответила. Глаза ее были светлы, в них читались пустота и грусть.
— У нас не было выбора.
Дэнни вцепился пальцами маме в запястье, так что она вскрикнула.
— И что вы сделали?
На этот вопрос она тоже не стала отвечать. Только добавила тем же унылым тоном, будто пытаясь успокоить:
— Не волнуйтесь, с ней все в порядке.
— Что, мама? Что?
Наступила неприятная тишина. Наконец папа откашлялся.
— Ладно. Она уехала.
— Уехала!
Мамин голос немного дрогнул.
— Нельзя же ей было оставаться в том состоянии, в котором она находилась.
— А она нам нравилась и такой.
Папа бросил сердитый взгляд.
— Бетци, у вашей сестры были большие неприятности.
Мама вздохнула, как девчонка.
— Что бы случилось, если бы люди об этом узнали?
— О чем узнали?
— О ее затруднении. — Мама многозначительно глянула на Бетц. — Ты же понимаешь.
Папа сказал:
— Только ради всего святого, не надо об этом кричать на всех углах. Если кто-нибудь спросит, то скажите, что она уехала по программе для старшеклассников за границу.
— Или что она в спортивном лагере.
— Во Франции.
— Да, вот именно. Во Франции.
Дэнни покраснел и сорвался.
— Что за дерьмо!
Мама сказала:
— Следи за выражениями!
Папа сказал:
— Еще одно слово…
— Да пошли вы к черту!
— Довольно! Идите в свою комнату!
Конечно, они туда не пошли. Они направились в развлекательный центр. Сначала в развлекательный центр, а в воскресенье — в кино, и там смотрели один фильм за другим, с самого первого и до полуночи, потому что все выходные в доме царило молчание, которое родители не собирались нарушать. Видя, что вернулись близнецы, мама и папа уходили в дальние комнаты, поскольку, как спокойно пояснила мама, все эти разговоры кончаются вопросами и криком, а они это больше терпеть не намерены.
В понедельник Дэнни и Бетц пошли в школу, а сразу после уроков вернулись домой, потому что с Энни что-то случилось, и пока они не выяснят, что, им просто тяжело будет смотреть в глаза друзьям.
Бетц избегала даже Дэйва Бермана, его красивых глаз и обаятельной улыбки, а когда он наконец догнал ее после геометрии, она наплела ему какую-то ерунду. Франция. Господи, да неужто она и вправду сказала ему, что Энни уехала во Францию? Кажется, она говорила что-то про штат Нью-Йорк, и даже добавила, что поездка эта продлится всего одну неделю, но от волнения у нее в голове была полная неразбериха, поэтому она точно не помнила, что там нагородила. Каждый день они с Дэнни ходили в школу и обратно, и больше ничего не делали. Понурые, они болтались по дому, и им было стыдно и неловко, как будто Энни пропала вовсе не по вине родителей, а из-за них. Так они впустую потратили целую неделю, и за это время во всех коридорах, в каждом уголке кухни в доме Аберкромби успели накопиться целые горы вопросов, ответов на которые не было. Эти вопросы следовали за близнецами по пятам, росли, как комок шерсти в брюхе у зверя, пока не заполнили все комнаты.
Предки уклонялись от ответа. За грехи, которых они не называли или которые нельзя выразить словами, Энни отправили куда-то далеко, а почему, мама с папой не хотят говорить. И куда. Пока родители были на работе, близнецы порылись в их столах, просмотрели все содержимое их компьютеров, а вечером, за ужином, Бетц и Дэнни попытались выведать у предков правду, но мама молчала, а папа прятался за мрачной и непроницаемой ухмылкой.
В четверг Бетц прошептала:
— Это ужасно. Что будем делать?
Крутой братец Дэнни криво улыбался.
— Думаю, будем ее искать.
— И откуда начнем?
Дэнни глубоко вздохнул.
Бетц скорчила грустную гримасу.
— О чем и я.
У них установился отвратительный распорядок дня. Проснуться и волноваться. Потом школа. Вернуться домой, беспокоиться до тех пор, пока не наступит время ложиться спать. Лечь в кровать и опять переживать, пока наконец не уснешь.