Страница 9 из 18
На просьбу выдать одежду Пётр Валерьевич ответил, что её попросту нет.
– Когда выберешься в город, подберёшь себе что-нибудь в любом из магазинов, – сказал он.
В подвале Костя нашёл здоровенный генератор и целую батарею полных красно-синих бочек.
Поинтересовавшись у подвернувшегося Фёдорыча, узнал, что Пётр Валерьевич строго-настрого запретил включать свет, чтобы не привлекать диких. Электричество разрешалось использовать лишь для насоса, который качал воду из скважины. После того, как Ануш ослушалась приказа и включила, пусть и ненадолго, свет, Бандит обошёл весь дом и выкрутил лампы, а светодиодные светильники, которых оказалось большинство, попросту разбил. Поэтому после наступления темноты все расходились по своим спальням.
На первом этаже Костик обнаружил небольшую комнату – в прошлом наверняка кабинет. На громадном дубовом столе находилась внушительных размеров рация. Её антенна царапала потолок. На панели горели два светодиода. Один красным, второй зелёным. Костя попытался разобраться в устройстве. Смог определить регулятор громкости и кнопку «вкл/выкл», остальные тумблеры, кнопки и ручки настройки имели непонятные для него значения и символы.
– Радист, нахрен? – услышал он голос бывшего спецназовца.
Костя почувствовал себя школьником, которого родители застукали за просмотром эротического видео.
– Нет, – Он опустил глаза. – Просто…
– Жаль, – не дослушал Бандит. – Я её, нахрен, притаранил сюда, думал разберусь… Но как-то всё не до того. Так, кое-чего, нахрен, поискал, посмотрел…
– И что, связался с кем-нибудь?
– Нет, – помотал головой спецназовец. – Везде, нахрен, тишина.
Около минуты оба неловко молчали. Затем Бандит сказал:
– Пойдём, что ли, нахрен, в картишки перекинемся?
В этот момент мимо прошёл Ромул в испачканном малиновом переднике.
– В столовую, – полуприказным тоном сказал он.
Костик почувствовал, как в сладостном предвкушении буркнул живот. К тому же Ромул принёс за собой запах жареной картошки.
– Вот это, нахрен, хорошая новость! – губы Бандита растянулись в улыбке.
После ужина, когда солнце уже скрылось за горизонтом и над Москвой повисли затяжные сумерки, Костя всё же сел играть в карты с Бандитом. Вначале в «козла». Всего десять минут понадобилось спецназовцу, чтобы выиграть. Он попросту не дал взять бывшему редактору ни единой карты в двух играх.
– Двенадцать ноль, нахрен, – Бандит пододвинул колоду к проигравшему. – Давай, нахрен, в дурачка. Подкидного.
– Давай, – Костик сгрёб колоду, сложил её аккуратно и принялся тасовать.
Он слышал, что с заключёнными не стоит играть в карты. Там тебя «обуют» так, что за всю жизнь не расплатишься. Но бывший спецназовец ни с какой стороны не походил на зека. Да и играли они без интереса.
Когда начали партию в подкидного дурака, Костя окончательно убедился, отчего у бывшего спецназовца такое прозвище. Возникало чувство, что о какой карте он подумает, та у него и появляется. Все хитрые выдумки и беспроигрышные ходы разбивались о невероятное везение Бандита.
– Да у тебя талант! – Костик бросил на стол четыре карты, среди которых было три козыря, когда противник положил ему на правое плечо бубновую шестёрку, а на левое пиковую. – Тебе надо было ходить по казино и деньги сшибать!
– И ходил, – довольно улыбнулся Бандит. – И охренеть как сшибал. Пока их, естественно, не закрыли нахрен. Меня даже в некоторых местах не пускали! Типа, фэйс-контроль не прохожу! – хохотнул он. – Прикинь, нахрен, как боялись?!
Он довольно прищурился, вспоминая былые времена.
Играли в гостиной на первом этаже, где всего неделю назад Костик разговаривал с Петром Валерьевичем. С кухни тянуло сладким запахом сдобы. Марина заказала булочек. Через комнату прошла Тамара. Переглянулась с Костиком, словно шпионы в стане врага.
– Охрененная тёлка, – посмотрел ей вслед Бандит.
Скорее всего, фельдшер услышала эти слова, но виду не подала.
– Слушай, а как там, в городе? – Костик сгрёб карты и принялся их мешать. Постарался придать лицу равнодушное выражение.
– Хреново, – посмотрел на него Бандит. Его левый уголок рта нервно дёрнулся. – Тишина, запустение и хреновы голые мужики с бабами носятся.
– Нападают? – Костя начал сдавать карты по одной.
– Ты их, нахрен, главное не трожь, они и не нападут. Чисто звери хреновы. Трусливые охренеть. Пёрднешь и все нахрен разбегаются. Но если в угол загонишь… хрен уже живым выберешься.
– Оружием наверно лучше обзавестись… – вслух подумал бывший редактор.
– Да нахрен?! – искренне удивился Бандит. – Нет, ты не подумай… оружием и вправду надо разжиться. Того, что сейчас есть недостаточно. Да и не всем достанется в случае, нахрен, чего. Просто там… – указал он в бок. – Чистые звери. Не трогай их и они не тронут тебя.
– Хищники вообще-то и с голоду нападают.
– Люди это, нахрен, шакалы, – хмыкнул Бандит.
Костик положил колоду на стол и поднял свои карты.
– А козырь, нахрен, кто доставать будет? Пушкин что ли? – Бандит стрельнул глазами на колоду.
Костик поднял карты и вытащил нижнюю – пиковая дама.
Редактор долго ворочался в большой кровати, пытаясь уснуть. Несколько раз ему послышалось, что по саду кто-то ходит. Один раз он даже не поленился и встал, посмотрел в окно. В сплошной тьме, конечно же, ничего не разглядел. На душе стало как-то неспокойно. Все замки в доме с наступлением тьмы, закрывались. Но этот домик строился для дочери чиновника, а не по заказу Наф-Нафа. Входные деревянные двери были больше стеклянными, нежели деревянными. А в окна, при должной сноровке, можно влететь на самолёте.
Костику померещилось движение. Словно кто-то при свете луны высунул голову из кустов и через миг снова спрятался.
Бандит чуть ли не ежедневно предлагал выставлять посты, но Пётр Валерьевич всегда отвергал эту идею. Людей мало, оружием, кроме самого Бандита, никто не владел. «Получится не охрана, – говорил он. – А лишнее привлечение внимания. Так дикие подёргают двери и уйдут, а начни мы стрелять, сбегутся со всей округи».
Костик ещё минут пять вглядывался в тёмный сад, но больше ничего не разглядел. Вернулся в кровать.
Он не понимал, правильное ли принял решение выбраться с базы. В словах Тамары была логика. Как-то бредово всё выглядело. Люди одичали и ведут себя, словно животные, а единственными нормальными остались лишь те, кто находился в коме. При этом Пётр Валерьевич был непоколебимо уверен, что всему виною вирус. Марина на этот счёт молчала с таким усердием, словно и нет у неё медицинского образования.
Бывший редактор перевернулся на другой бок. Под окном зашуршало – там определённо кто-то был. Костя подумал об этом уже отстранённо, а в следующую секунду сладко спал.
Когда он открыл глаза, первые утренние лучи уже пробрались в спальню. Костик подскочил с кровати. В глазах от резкого движения потемнело. Никакой другой одежды кроме пижамы ему так и не выдали. Но Костика это особо и не смущало. Если в городе дела обстоят так, как говорил Пётр Валерьевич, то без разницы во что он одет. Если с человечеством всё нормально и нет никаких диких людей, то беспокойство об одежде станет наименьшей проблемой.
Костик скользнул в коридор, тихо ступая босыми ногами, спустился на первый этаж, где раздавался булькающий храп Бандита – он так и уснул в гостиной. Дверь на улицу уже была открыта. Костя нацепил шлепанцы, в которых обычно ходил на прогулку, и вышел. Пахло лавандой. Возле входа, в большом вазоне, рос крупный куст. На данном этапе никто не мог заподозрить их в побеге. Мало ли… не спится людям, решили прогуляться.
На листьях висели капельки росы. Где-то в глубине сада невидимая птичка мелодично напевала о своём, птичьем, счастье. Утренняя прохлада забиралась под пижаму, спину и руки Костика покрыли мурашки.
Тамара, как и было уговорено, ждала на резной деревянной лавке. Она также была одета в пижаму и шлёпанцы.