Страница 10 из 18
– Я подумала, ты уже не придёшь, – сказала она вместо «привет».
На её лице ещё остались помятости от подушки. Светлые волосы были кое-как завязаны в хвостик, но несколько прядей торчало. Она широко зевнула, и у Костика появилось сильное желание сграбастать её и отнести в кровать. Она смотрелась домашней-домашней и совсем не походила на человека, решившегося покинуть лагерь. Так могла выглядеть любимая супруга, которой приснился нехороший сон, и чтобы успокоить нервы, она отправилась спозаранку побродить в утренней прохладе по саду.
Единственное, что выдавало её настрой – блестевшие, как две звёздочки, глаза.
– Плохо ты обо мне думаешь, – Костик даже немного обиделся. – Пойдём, – протянул он руку.
Тома несколько мгновений смотрела на ладонь, словно пыталась удостовериться, что та не кусается. Наконец вложила в неё свою тёплую и мягкую ладошку.
– У тебя есть какой-то план? – посмотрела она ему в глаза.
Костик усмехнулся.
– А какой тут может быть план? Выбираемся в город и смотрим, как там обстоят дела.
– А ты уверен, что мы в Москве?
– Вот сейчас и узнаем.
Выход находился с противоположной стороны дома. От большой деревянной двери широкая бетонная дорога уводила к толстым металлическим воротам. Возле них, на вместительной площадке с неработающим фонтаном, стоял серый «Урал» с синей полосой вдоль борта и белой надписью «ОМОН». Когда-то ворота запирались на электрический замок, но теперь были закрыты на обыкновенный засов. Костику пришлось навалиться на них всем телом, чтобы вытащить массивную пластину из внушительных пазов. Такое чувство, что проектировщик этих ворот раньше строил феодальные замки.
Легонько скрипнули петли. Без сомнения, раньше они открывались бесшумно, но за последние месяцы дожди сделали своё мокрое дело. Через год они наверняка будут распахиваться с таким скрипом, что уйти незаметно станет невозможно. Всё созданное человеком настолько хрупкое, что природа рушит это за считанное время. Впрочем, ничего удивительного – люди всё созидают по своему образу и подобию.
За высоким забором проходила двухполосная дорога с яркой и новенькой разделительной линией. Неподалёку, передними колёсам на обочине, лежал перевернувшийся внедорожник, рядом с ним валялась порванная одежда. Вдали дорогу перебежала чёрная кошка.
– Идём? – Костик посмотрел на Тамару. По его мнению, можно закрывать ворота и отправляться в постель, досыпать. Валявшийся посреди дороги автомобиль стоил дороже двухкомнатной квартиры в каком-нибудь Чертаново.
– Идём, – уверенно произнесла фельдшер.
Внедорожник её не убедил. В некоторых районах Москвы можно встретить брошенные автомобили таких марок, что любой провинциал скажет: «Да ну… не бреши».
Костик прикрыл за собой ворота. Петли снова тихо скрипнули. Когда проходили мимо перевернувшейся машины, почувствовали едва уловимый запах бензина. Лобовое стекло оказалось в трещинах, водительское и вовсе выбито. Вскоре вышли к широкой четырёхполосной дороге. Над ней даже проходили троллейбусные провода.
– Точно Серебряный Бор, – полушёпотом произнесла Тома.
На дороге застыло несколько автомобилей. Небольшой грузовичок корейской марки врезался в столб. В его раскрывшемся от удара кузове виднелся штабель с досками. Возле искорёженной и раззявленной водительской двери валялись подмоченные дождями купюры. Даже на вид там была приличная сумма. У Костика с трудом получилось себя удержать от того, чтобы не броситься их собирать.
Вот теперь он точно поверил во всё, что говорил Пётр Валерьевич. Не могло столько ценных бумаг так беспардонно валяться на дороге. Хотя… настолько ли они теперь ценные?
Вдали показался шлагбаум. Возле него застыл троллейбус, его токоприёмники так и остались на проводах. Два окна разбиты, а двери закрыты, словно люди, и водитель в том числе, резко забыли, как выходить из транспорта. Вход в белую будку охранника преградила маршрутка. Чуть поодаль, рядом с остановкой, на тротуаре стояла коричневая детская коляска. Тамара заглянула внутрь, но там, естественно, никого не оказалось. На перекрёстке осталось неожиданно много автомобилей. Большинство из них столкнулись, словно все водители разом выпрыгнули. Вдоль тротуара стояло семь нетронутых машин.
В коричневой высотке за Хорошёвским мостом последние этажей двадцать выгорели. Причём давно – вони уже не было. Возле моста валялся розовый велосипед, а рядом с ним подмоченный дождями рюкзак. В кронах деревьев зашелестел ветерок, донёс умиротворяющий речной запах. На Живописном мосту виднелся большой двухэтажный автобус, он пробил ограждение и свесился над водой передними колёсами.
Костику хотелось сказать «Пойдём обратно», но, с другой стороны, было и самому интересно посмотреть, что же там теперь в столице. Он поискал глазами какую-нибудь палку, способную стать оружием, но ничего подходящего не нашлось, да и не было откровенной опасности. Они с Томой переглянулись. Ни словно не говоря, направились в город.
На спуске к Набережной Новикова-Прибоя стоял автокран. Он перегородил обе полосы.
– Может, лучше поедем? – Тамара посмотрела на застывшую перед ними иномарку.
Костик подошёл к раскрытой водительской двери. Ключи торчали в зажигании, но после их поворота ничего не произошло. В салоне пахло застарелой мочой. На торпеде лежал мобильник. Естественно, разряженный. На кожаном пассажирском сиденье покоилась барсетка из поддельной крокодиловой кожи.
Похожим образом выглядели все встречные автомобили. Большинство из них во что-то врезались, зачастую друг в друга. На проспекте Маршала Жукова попалось и несколько серьёзных аварий, в которых были и зажатые в своих дорогих стальных гробах трупы. Костик посмотрел на очередную женщину, её впалые глаза были раскрыты, по синим губам ползали мухи. В свои последние мгновения она пыталась посмотреть в небо. Стёкла, на удивление, не разбились, хотя рулевое колесо раздавило ей грудную клетку. Приторного запаха смерти не чувствовалось, но он всё равно померещился Костику и Тамаре.
– Я много раз видела таких людей, – Тома равнодушно смотрела на труп женщины. – Которые даже не догадываются, что чем ближе стрелка спидометра к последнему делению, тем больше вероятность, что ты уже в гробу. Который, к тому же, ещё и куплен в кредит.
– Может быть, – Костик отвернулся. Ему стало неприятно смотреть на труп. Ведь совсем недавно это был живой человек со своими мыслями и желаниями. – Только здесь, как мне кажется, виновата не скорость… – он кивнул на множество врезавшихся друг в дружку автомобилей.
По обочинам и на парковках стояли оставленные своими владельцами транспортные средства. Некоторые Костик попытался открыть. Одна из стареньких иномарок разразилась пронзительным воем. Тамара вздрогнула, Костик непроизвольно отпрыгнул.
– Где бы теперь от неё ещё ключи найти?
В американских фильмах на этот счёт всё просто и легко – опустил козырёк от солнца и поймал ключи. В кино жизнь вообще намного проще, краше и легче. Именно поэтому эта сказка для взрослых имеет столько поклонников.
Стёкла во всех домах были целыми. Много попадалось разорванной одежды. Особенно возле брошенных на проезжей части машин. Встречались платья, шорты, очки, детские комбинезоны, трусы, джинсы, ремни, кепки, часы, носки, лифчики, различная обувь, строгие костюмы. Много попадалось автомобилей с разбитыми боковыми или лобовыми стёклами. Создавалось такое чувство, что ехали-ехали люди по своим делам, и тут вдруг резко и нестерпимо всем захотелось раздеться. В багажнике одного из автомобилей Костик с Тамарой увидели пластиковую клетку, откуда торчала высохшая кошачья лапа. У разделительного заграждения стоял оранжевый мусоровоз. Возле его задней части было накидано много хлама, будто кто-то забрался внутрь и копошился там, выкидывая на дорогу всё ненужное.
Среди всей этой оставленности и разрухи щит с надписью «Водитель, уступи дорогу спецтранспорту» смотрелся как-то неестественно и дико. Словно белый кролик с розовым бантиком на могиле ребёнка.