Исповедь проститутки

– Послушайте, господин следователь Исаенко, – сказала я, тоже повышая голос, – если девушка танцует стриптиз в ночном клубе, это ещё не означает, что она проститутка! У неё вот уже полгода, как постоянный мужчина.

– С ним она и уехала из клуба два дня назад, – добавила Натали.

– Девочки, не морочьте мне голову, – сказал следователь.

– Так что же это получается, – негодовала я, – вы занимаетесь только делами «порядочных» людей, а стриптизёрши, проститутки, по-вашему, не заслуживают даже внимания?! Почему же такое несправедливое разделение? Если девушка танцует стриптиз перед мужиками или вообще, не дай бог, торгует своим телом, то пусть ей хоть шею свернут, хоть живьём закопают, вы даже не посмотрите в её сторону. Да мало ли их там в клубах и на панели?! Искать каждую, что ли, или преступников наказывать, да? Так получается?

– Так, девочки, вы и так отняли у меня много времени, – сказал следователь, поглядывая на настенные круглые часы над дверью. – Единственное, что я могу ещё сделать для вас и вашей подруги – это принять ваше заявление. Так что сейчас подсаживайтесь ближе вон к тому столу, возьмите лист бумаги и опишите подробно всё, что вам кажется важным, в своём заявлении: «где, когда и с кем». Понятно?

Мы кивнули.

– Вот и хорошо, – сказал он, успокоившись немного.

Мы с Натали придвинули стулья к пустовавшему в данную минуту столу и склонились над листом бумаги. Мы долго писали, исправляли, добавляли и, наконец, через двадцать минут закончили свой труд.

Следователь взял в руки исписанный с обеих сторон лист бумаги, пробежал глазами, затем сказал:

– Пока сгодится. Теперь напишите свои данные.

– Какие? – уточнила Натали.

– Имя, фамилию, номер телефона, – перечислил он. – На случай, если надо будет с вами связаться.

Натали записала свои данные и вернула заявление следователю.

– Всё, – сказал он, – вы свободны. Да, вот ещё что. Возьмите мою карточку. Позвоните, если ваша подруга вдруг объявится.

Он протянул свою визитку, на которой было написано: «Исаенко Борис Витальевич, следователь», и дальше служебный и личный номера телефонов.

– А что нам теперь делать? – неуверенно спросила Натали.

– Пока ничего, – ответил он. – Ждать.

– Кого ждать? – не поняли мы.

– Ждать, может, ваша подруга всё же вернётся, – сказал Борис Витальевич. – Если через два дня её не будет, позвоните мне.

– Спасибо, Борис Витальевич, – поблагодарили мы и вышли из кабинета.

В дверях мы чуть не столкнулись с молодым светловолосым мужчиной, с голубыми глазами и высокими острыми скулами. Он вежливо пропустил нас, а потом вошёл в кабинет и прикрыл дверь.

– Ого, – сказала я, – ты это видела?

– Что именно? – спросила Натали.

– Да то, что он чуть не съел тебя глазами, – улыбнулась я. – Вот это да! Вот это взгляд! Ты покорила его в одно мгновение.

– Софи, о чём ты думаешь? – упрекнула она меня. – Наша подруга, возможно, попала в беду, а ты заглядываешься на всяких проходимцев.

– Ну, во-первых, почему же сразу проходимец? – возразила я. – Обычный нормальный мужчина, молодой и симпатичный. А во-вторых, я вовсе на него не заглядывалась, а совсем наоборот, это он на тебя загляделся и чуть о дверной косяк не расшибся.

– Если таким образом ты пытаешься поднять мне настроение, то напрасно, – сказала Натали.

– Послушай, Натали, я тоже волнуюсь за Ксюшу, – ответила я. – Но это вовсе не значит, что мы должны с тобой сесть и рыдать в два голоса. Вы обе дороги мне, вы мне как сёстры. Давай лучше надеяться на лучшее.

Мы вышли из здания милиции и пошли вдоль улицы.

– Я проголодалась, – сказала я. – Давай зайдём куда-нибудь, перекусим.

– Давай, – согласилась Натали, – я тоже сейчас съела бы чего-нибудь.

Мы нашли приличное кафе и заказали обед. Нам принесли по тарелке свежей дымящейся солянки и небольшие хлебные лепёшки, усеянные кунжутными семечками. Мы с удовольствием набросились на еду, приятно обжигаясь горячим супом и хрустя ароматными лепёшками.

– Скажите, а вы готовите горячий шоколад? – спросила я у официанта, когда с солянкой было покончено, и он подошёл, чтобы убрать посуду с нашего столика.

– Разумеется, – ответил он таким тоном, как будто это было обычное дело, и горячий шоколад был непременной составляющей меню каждого уважающего себя заведения.

– О, это великолепно, – сказала я, слегка хлопнув в ладоши. – Только я имею в виду настоящий горячий шоколад, густой, тёмный, горьковатый напиток. А не растворимый порошок какао, залитый горячим молоком.

Официант смешался. Я поняла, что под горячим шоколадом он подразумевал именно горячий какао.

– Всё ясно, – вздохнула я. – Тогда не надо. Несите счёт.

Он удалился, а я сказала Натали:

– Мы с тобой сейчас поедем в одно чудесное местечко, там с недавних пор готовят настоящий горячий шоколад! Уверена, ты такого ещё в жизни не пробовала. Вот увидишь, настроение твоё вмиг улучшится.

Мы расплатились и ушли. На улице мы поймали такси и, меньше чем через двадцать минут уже выходили возле нашего с Томой любимого кафе.

– Здесь готовят самый ароматный кофе и самый вкусный горячий шоколад, – сказала я, пропуская Натали вперёд.

– И обстановка приятная, – согласилась Натали, осматриваясь вокруг.

– Я бы даже сказала, душевная, – уточнила я.

Мы сняли шубки и присели за столик у громадного окна в пол.

– Софи, – обратилась ко мне Натали, пока мы ожидали свой заказ, – я тут подумала … А ты не могла бы связаться с Виктором и узнать у него номер телефона Игоря? Может, хоть что-то сможем узнать о Ксюше.

Я посмотрела на подругу.

– Я знаю, знаю, как для тебя это нелегко, – сказала она, – даже, наверное, невозможно. Но, может быть, ради нашей Ксюши ты всё-таки пересилишь себя?

– Да, Натали, – согласилась я после недолгого раздумья, – только ради нашей Ксюши. Гордость тут уже ни при чём.

– Правда? – обрадовалась Натали. – А я так боялась, что мне не удастся тебя уговорить.

– Только вот беда, – сказала я, – у меня нет номера Виктора. Он давал мне свою карточку, но я не взяла тогда. У Томки был. Но это было уже давно, месяц назад. Она могла не сохранить его. Ладно, сейчас позвоню ей, узнаю.

Я позвонила Томе.

– Да, Софико, – шёпотом ответила мне Тома.

– Ты ещё на парах, что ли? – спросила я.

– Да, последняя заканчивается, – прошептала она.

– Так, слушай, – сказала я, – сразу из колледжа дуй в наше кафе. Мы тут с Натали тебя ждём. Важное дело есть.

– Хорошо, ждите, – ответила Тома и выключила телефон.

– Всё, скоро приедет Томка, – сказала я. – А ты пока пробуй шоколад.

Официант как раз принёс две низенькие широкие чашки с дымящимся чёрным, густым напитком, поставил на блюдца и подал маленькие ложечки. Я склонилась над своей чашкой, и мой рот наполнился слюной в предвкушении лакомства.

– Нет, ты только вдохни этот божественный аромат, – сказала я, прикрыв от удовольствия глаза.

Натали повиновалась и тоже застонала от удовольствия.

– Это целый ритуал, – объяснила я, отпивая маленький глоток обжигающего сладко-горького напитка. – Сначала ты обязательно должна вдохнуть его аромат, чтобы обострились все твои рецепторы. Затем делаешь первый маленький глоток, потом второй, третий. И, пока шоколад горячий, пьёшь небольшими глотками и наслаждаешься его незабываемым, неповторимым вкусом. Когда шоколад немного остынет и загустеет, берёшь ложечку и заканчиваешь трапезу. Ни одна капля этого поистине божественного напитка не должна пропасть.

– Ты так красочно и вкусно описала весь процесс, что даже если бы я не знала, что такое шоколад, я бы обязательно попробовала, – сказала Натали и отпила из своей чашки.

Она закрыла глаза, и её губы расплылись в улыбке.

– Да, Софи, – сказала она, открывая глаза, – ты была права. Ничто не сравнится с горячим шоколадом. Это не то, что просто съесть шоколадку. Отныне я ваша с Томой союзница: зовите меня с собой в это кафе на чашечку горячего шоколада.